Рольф с удовлетворением отметил, что у нее от возбуждения выступил здоровый румянец на щеках. Это был хороший знак.

— Нет, — проговорил он, понимая, что если Кассия сама отправится во дворец, то, не говоря уже о том, что она снова подвергнет свою жизнь опасности, наверняка узнает о своем замужестве. Корделия славилась тем, что умела, когда это было нужно, распространять любую информацию по своим каналам поистине с быстротой молнии. Рольф на мгновение живо вообразил себе реакцию Кассии на поздравления с браком, о самом существовании которого она даже не догадывалась. Нет, этого он допустить никак не мог. — Вам пока не следует появляться во дворце. Для вас это небезопасно. Я уверен, что король в состоянии взять ситуацию в свои руки. Между прочим, мы с вами далеко не убеждены в том, что именно королева была намечена жертвой отравителя. Но на тот случай, если это так, я послал сегодня утром королю патоку, приготовленную Марой. Именно эта патока и подняла вас на ноги. Так что волноваться, право, не о чем. И потом я надеялся, что мне удастся уговорить вас прокатиться сегодня вместе со мной верхом по парку.

В глазах Кассии появился живой блеск. Она в одночасье забыла об Уайтхолле:

— Вы хотите взять меня с собой на прогулку?

— Да. Если, конечно, ваше состояние позволит вам это.

— Позволит, позволит! Я себя прекрасно чувствую. Мне уже надоело сидеть здесь взаперти. Полагаю, прогулка верхом на свежем воздухе пойдет мне только на пользу. Я на лошади не сидела уже, кажется, целую вечность. Дайте мне только несколько минут, чтобы переодеться в более подобающее для такого случая платье, и я буду счастлива присоединиться к вам.

Рольф проводил Кассию глазами, радуясь тому, что она согласилась. Видно, его доводы в отношении королевы убедили ее, раз она приняла его приглашение прокатиться верхом. Если все так пойдет и дальше, то, пожалуй, через несколько дней он сможет рассказать Кассии всю правду.

Она вышла к нему уже через четверть часа. Рольф удивленно повел бровью, увидев на ней темно-зеленый бархатный костюм для верховой езды и черную треуголку с белым плюмажем. Костюм был женский, но почти во всем повторял мужской покрой: белая сорочка, кружевной галстук, широкий камзол. Вместе с тем Рольф, наблюдавший за тем, как она спускается с лестницы, должен был признаться самому себе, что никогда еще не видел женщину столь женственной. Глядя на то, как она натягивает черные лайковые перчатки, он подумал о том, что Кассия даже в рубище притягивала бы к себе взоры.

— Вы заранее сказали Маре, что я поеду сегодня с вами на прогулку? — спросила она, когда он помогал ей надевать плащ. Они вышли в холл.

— Нет. Почему вы спрашиваете?

— Видите ли, поднимаясь к себе в комнату, я не рассчитывала найти одежду для верховой езды среди тех вещей, которые Уинифред прислала мне из дома, согласно вашему распоряжению. Но, открыв дверь, я сразу же увидела этот костюм, разложенный на моей постели.

Рольф похвалил про себя Мару за ее предусмотрительность:

— Что ж, в таком случае не будем терять времени. Лошади были уже оседланы и ждали их перед домом. Они храпели, и из их ноздрей вырывался белый пар, что говорило о том, что на улице было сегодня свежо и прохладно. Рано утром прошел дождь, но солнце давно уже выглянуло из-за облаков и ярко светило, обещая хорошую погоду в течение всего дня.

Рольф помог Кассии взобраться на гнедую кобылу, которая, по заверениям конюха Калхейвенов, отличалась весьма спокойным нравом, а сам вскочил на серого в яблоках жеребца, которого он любовно называл Дантом за его чрезвычайно развитую слабость к кобылам.

— Отправляемся? — спросил он Кассию.

— Да, милорд.

Пришпорив лошадей, они поскакали по узкой, мощенной булыжником дороге в сторону Гайд-парка.

Несмотря на яркое солнце, было еще довольно прохладно и свежий воздух пьяняще действовал на Кассию, которой несколько суток пришлось безвыходно провести в четырех стенах городского дома Калхейвенов, Она зажмурилась, глубоко вдыхая в себя утреннюю свежесть. Настроение ее резко повысилось, казалось, мир вновь распахнул перед ней свои двери, и Кассия была от этого очень взволнована.

Кажется, уже сто лет прошло с тех пор, как она последний раз сидела в седле, поэтому она наслаждалась каждым мгновением этой прогулки. На нее нахлынуло ощущение невыразимой свободы. Она негромко цокнула языком, и ее лошадь, названная Клевером за свое пристрастие к этому растению, перешла на легкий галоп.

Парк был почти пуст. Лишь у самых ворот им встретилась небольшая группа всадников. Они обменялись вежливыми приветствиями, и Рольф, увлекая за собой Кассию, поскакал в сторону северной оконечности парка, где дороги были похуже, а лес рос гуще. Сюда редко заглядывали те, кто совершал прогулки в парке.

— Тише, девочка, — прикрикнула Кассия, когда Клевер неожиданно поднялась на дыбы и здорово встряхнула ее в седле. Кассия сильнее сжала коленями бока лошади.

— Что там у вас? Все в порядке? — окликнул ее Рольф. Он подъехал к Кассии, чтобы успокоить нервно загарцевавшую лошадь. — А мне еще говорили, что это у них самая спокойная и покладистая кобыла. Может, нам следует вернуться и поискать на конюшне другую?

— Нет, — ответила Кассия, поудобнее устраиваясь в седле. — Ее просто что-то немного испугало. Но все уже нормально.

Они поехали дальше рядом. По сторонам тянулись поля, на которых в летнюю пору бурно разрастается зелень. Сейчас трава пожухла, и поля вот-вот должны были скрыться под зимним снежным одеялом. Спустя какое-то время они остановились перед небольшим прудом, который почти полностью спрятался в рощице высоких буков. Свежий ветерок пускал по поверхности воды легкую рябь, а на середине пруда, изящно выгнув длинные шеи, плыли два белых лебедя.

Рольф спешился и помог Кассии сделать то же самое.

— Может, немного прогуляемся пешком? — предложил он, протягивая ей руку.

Она кивнула, и они пошли вдоль берега, прислушиваясь к пению птиц в кронах деревьев и наблюдая за несколькими красными белочками, которые резвились под дубом недалеко от них. Здесь было тихо, покойно. Кассия сняла треуголку и встряхнула головой. Волосы, свободно подвязанные сзади ленточкой, заструились у нее по спине, легкий ветерок закрутил несколько выбившихся вьющихся локонов.

Рольф внимательно посмотрел на нее. В эту минуту он думал лишь о том, что совсем недавно чуть не потерял Кассию навсегда. Всякий раз при мысли о том вечере, когда она без чувств упала ему на руки, он испытывал подступавшую к горлу дурноту. Нет, он больше не допустит, чтобы смерть подобралась к ней так близко.

— Сегодня вы выглядите гораздо лучше, миледи. Кассия улыбнулась:

— Спасибо. Я и чувствую себя сегодня гораздо лучше. Какой удивительный день. — Она вдруг остановилась, повернулась и серьезно посмотрела на него. — Знаете, а я ведь даже не поблагодарила вас толком за то, что вы спасли мне жизнь.

— А я не поблагодарил вас толком за то, что вы выжили.

— Почему вы все тотчас обращаете в шутку? Выражение лица Рольфа тоже стало серьезным,

— Я не шучу. Если бы у вас не достало сил перебороть в себе яд, мир бы многое потерял в вашем лице.

Кассия не знала, как ей на это ответить. Никто раньше не говорил ей ничего подобного. По крайней мере с той искренностью, в которую бы она могла поверить. А Рольфу она верила, и ей стало тепло на сердце от его слов. Ощущение было незнакомым, но вместе с тем приятным.

Рольф сделал шаг ей навстречу, и она поняла, что он собирается ее поцеловать. И когда он наклонился к ее губам и коснулся их своими губами, Кассия подалась этому движению навстречу.

Она прижалась к нему, вцепившись в ворот его камзола, и в ту же секунду почувствовала, как в ее рот вошел его язык. Она робко коснулась его своим языком. Ощущение невыразимой близости между ними наполнило все ее существо. Ею овладели живой восторг, любопытство и жажда большего. Голова закружилась. Сама удивляясь своей смелости, она положила ладони ему на грудь, и в следующее мгновение они скользнули под его камзол. Ощущение прикосновения к его коже было незабываемым. Она провела пальцами по его литым мышцам на груди и почувствовала, как сильно бьется его сердце. Когда же Рольф прижал ее к себе крепче, жадно впившись в нее поцелуем, она словно оторвалась от земли.

Переживания и ощущения были поистине пьянящими. Ей показалось, будто их закружил и прижал друг к другу странный сильный ветер. Они стояли на берегу лесного пруда, сверху им улыбалось солнце, в высокой листве щебетали птицы, и время словно остановилось. Возбуждение охватило Кассию, казалось, каждый нерв резонирует, как туго натянутая струна. Ей захотелось, чтобы их тела соприкоснулись теснее. Она жаждала принадлежать ему.

Рука Рольфа коснулась ее груди, и то потрясение, которое она при этом испытала, оказалось настолько сильным, что все мысли в одночасье смешались и пропали. Кассия запрокинула голову назад, и он стал покрывать поцелуями ее шею. Она и не заметила, как он расстегнул на ней галстук и маленькие пуговки сорочки, только почувствовала прикосновение к обнаженной коже свежего ветерка. Возбуждение возрастало и достигло пика, когда Кассия ощутила, как рука Рольфа накрыла ей одну грудь.

Кассия инстинктивно выгнулась всем телом, подаваясь ему навстречу, желая еще крепче прижаться к нему. Когда он большим пальцем легонько провел по соску и он мгновенно отвердел, с уст ее сорвался стон:

— О Рольф — Кассия не договорила, ибо волны сильнейшего возбуждения, прокатившиеся по всему ее трепетавшему телу, лишили ее дара речи. «Боже правый, — пронеслось у нее в голове, — что он со мной делает? Откуда во мне это дикое желание, эта жгучая потребность получить больше?» Она сомкнула губы, но это не сняло напряжения, разлившегося по всему ее телу, а только, казалось, увеличило его. Приглушенный стон, который издал Рольф, свидетельствовал о том, что он испытывает те же чувства, которые переполняли ее.