«Зачем я это сказала? — тут же спросила себя Кассия. — Зачем я вообще отвечаю на его вопросы? Почему я с такой легкостью доверяю этому человеку свои самые сокровенные мысли, о которых никому другому никогда бы не рассказала?»

— Мне кажется, что, если бы у всех людей был такой пессимистический взгляд на жизнь, мир был бы слишком скучен, чтобы в нем жить, — сказал Рольф. — У таких людей, как Христофор Колумб или сэр Фрэнсис Дрейк, тоже были мечты. И если бы они не стали руководствоваться ими в своих поступках, мы так никогда и не узнали бы о том, что Англия и европейский континент — это еще далеко не весь мир.

— А что у вас за мечты? — спросила Кассия, пытаясь отвести разговор от себя. — Вы так и не сказали. Рольф опустил глаза:

— Мои мечты всегда заключались в том, чтобы поступать согласно законам чести и исправлять зло, которое есть в этом мире. Впрочем, некоторые вещи исправить не удастся никому.

— Я слышала, что вы очень помогли королю Карлу вернуть себе трон и Англию. Значит, по крайней мере одну допущенную несправедливость вам исправить удалось.

— Не я один видел в Кромвеле зло.

— Я слышала, что вам не раз приходилось рисковать своей жизнью.

— И я снова рискну ею, если это потребуется для водворения мира на английской земле. При Кромвеле Англия едва не прекратила свое существование. Я не хочу, чтобы подобная ситуация повторилась.

Рольф поднял голову, и Кассия пристально заглянула ему в глаза:

— Знаете, лорд Рэйвенскрофт… Мне очень хочется узнать у вас одну вещь. Если вы так много сделали для возвращения Англии монархии, почему же вы удалились от двора в деревню?

Рольф вспомнил о Дафни и о том унижении, которое ему пришлось испытать, когда она отвергла его предложение руки и сердца, и о той пучине отчаяния, в которую поверг его ее отказ, и… твердо решил не озвучивать перед Кассией этих своих мыслей. О некоторых вещах из прошлого лучше не вспоминать, лучше, наоборот, забыть о них как можно скорее.

— Когда мне пожаловали титул графа за заслуги перед троном, то вместе с титулом я получил поместье в Сассексе. Во время гражданских войн Рэйвенвуд сильно пострадал, и весь последний год я лично занимался его реконструкцией.

— И это единственная причина?

— Да, это единственная причина.

— И за это вас прозвали ссыльным графом? Как-то нелепо.

— В светском обществе всегда было много охотников раздувать из мухи слона. — Он посмотрел на ню. — Вам, думаю, это хорошо известно.

— Порой я жалею о том, что не могу поступить так, как поступили вы: просто взять и уехать и больше никогда здесь не показываться… — Она собрала бумагу и карандаши. — Но, похоже, эта мечта так и останется невоплощенной.

С этими словами она поднялась и вышла из комнаты. «Столько пессимизма в такой юной девушке, — подумал Рольф, провожая ее глазами. — И как ее жаль за то, что она никогда не осмелится осуществить свои мечты. Боится?»

Но Рольф знал также и то, что подобное состояние души Кассии не беспочвенно. Ведь основную часть жизни она прожила нелегко.

Рольф вдруг ощутил сильное желание понять те мечты, которые Кассия так близко принимала к сердцу и одновременно в осуществимость которых так мало верила. Понять и каким-то образом помочь ей воплотить их в жизнь.


Рольф не видел Кассии до самого вечера, хотя много думал о ней после их разговора. Сидя за столом в кабинете ее отца, он размышлял о том, какими могут быть ее мечты и как их можно попытаться реализовать. К бумагам, присланным Пенвидди, он так и не прикасался.

Он очнулся, когда часы пробили восемь. Опаздывать на бал-маскарад не входило в его планы. Рольф понимал, что необходимо поторапливаться, иначе им не удастся проникнуть на бал незамеченными в толпе прочих гостей и придется входить в зал, когда все взоры будут обращены на них. В этом случае им трудно будет заниматься тем, ради чего, собственно, они и собрались посетить этот маскарад: исподволь понаблюдать за вельможной публикой.

В четверть девятого Рольф решил узнать, отчего задерживается Кассия.

Едва вступив на лестницу, он поймал краем глаза какое-то движение наверху.

— Я как раз хотел узнать, почему вы так… Кассия стояла на лестнице выше него. На ней было белое шелковое платье с блестками в стиле древнегреческих богинь. Напудренные волосы были собраны в некое подобие короны на голове, и через них была пропущена нитка мелочно-белого жемчуга. Шелковая белая маска закрывала верхнюю половину ее лица. За ней еле угадывались ее глаза. По шее и плечам были рассыпаны блестки, искрившиеся при свете канделябра и придававшие всему ее облику что-то неземное.

— Боюсь, я несколько подзабыл древнюю мифологию, миледи, так как понятия не имею, кем вы нарядились.

— Разве это не видно, милорд? Я Дике, одна из дочерей Зевса и Фемиды, одна из трех богинь времен года. Вместе со своими сестрами Эвномией и Иреной я стерегу облачные врата Олимпа и слежу за тем, чтобы в мире царили спокойствие и порядок. Символизирую «Справедливость» и также являюсь богиней зимы. Мне этот образ подходит, как никакой другой, не находите?

Рольф не смог удержаться от улыбки, по достоинству оценив ее находчивость в выборе маскарадного образа:

— Значит, вы решили, что пришла пора принять вызов общества и достойно ответить на него. — Он поклонился ей. — Неплохо, миледи.

Кассия спустилась по лестнице вниз и приняла его протянутую руку.

— Поначалу мне хотелось одеться девушкой, которую приносят в жертву, но потом передумала. Среди присутствующих на балу дам будет слишком много таких, кто в жизни как раз и является жертвой. Полагаю, мне не пристало смеяться над ними. Затем я подумала было одеться леди Макбет и даже Клеопатрой, но они убивали посредством яда. К сожалению, я не нашла во всей истории человечества ни одной известной женщины, которая бы совершила убийство при помощи ножа… Наконец после некоторых раздумий и сопоставлений мне все же удалось создать самый подходящий образ. — Она присела в изящном реверансе. — Леди Зима во плоти.

— Браво, миледи!

Кассия выпрямилась и окинула его изучающим взглядом:

— А вы, милорд? Кого вы изображаете в этом черном и исключительно зловещем наряде?

— При выборе костюма лично я руководствовался больше сплетнями и слухами, нежели легендами. Говорят, что во время гражданских войн существовала некая группа лиц, которые, работая в стане врага, на деле способствовали реставрации монархического строя. Этих людей прозвали, насколько мне известно, Ночными Сторожами за их черное одеяние и способность скрытно маневрировать в сумерках.

— И вы полагаете, что эти Ночные Сторожа всего лишь плод досужих вымыслов? Но вы так рассказываете о них, будто сами принадлежали к этому тайному клану.

Рольф лишь улыбнулся, не отвергая и не подтверждая ее догадки:

— Доказательств того, что они существовали, нет, а поскольку настоящие имена их никому не известны, можно лишь гадать о том, были они в действительности или нет.

Карета с Рольфом и Кассией проехала через освещенные факелами ворота со стороны Кинг-стрит — самым популярным в народе въездом во дворец, и пристроилась к длинной череде таких же карет, прибывших в Уайтхолл. Они вошли в ярко освещенный Банкетный зал и затерялись в толпе гостей в маскарадных костюмах. Музыканты сыграли первые такты. Это был сигнал к началу танцев. Тотчас же разряженные гости, столпившиеся в беспорядке в зале, отхлынули к стенам и окнам, освобождая пространство в центре. Передвигаться в такой толпе было почти невозможно, но Рольф решительно взял Кассию за руку и повел за собой.

— Итак, миледи, — негромко проговорил он, когда им удалось-таки найти более или менее свободное местечко, откуда к тому же хорошо просматривался весь зал, — начнем знакомиться с наиболее заметными членами королевского двора.

Кассия прищурилась и стала внимательно приглядываться к гостям, пытаясь угадать под масками их лица.

— Так… Под балконом, на котором расположились музыканты, в костюме древнеримской богини войны Беллоны стоит Барбара Палмер, леди Каслмейн. Впрочем, как мне помнится, с ней вы уже знакомы.

— Официально вы не успели меня представить, так как были заняты тем, что преподносили ей урок вежливости, о котором я никогда не забуду. Впрочем, ее я действительно знаю.

Кассия продолжала обводить внимательным взглядом толпу собравшихся:

— Видите вон того крупного мужчину, который стоит рядом с ней и одет, похоже, как шекспировский король Лир, хотя тот никогда не был таким тучным. Это лорд Тэлбот, один из ее основных подручных.

— Он нас может интересовать?

Кассия на мгновение задумалась, потом отрицательно покачала головой:

— Всем известно, что лорд Тэлбот не может даже двух слов связать, если он не выпил перед этим трех рюмок. Что же говорить об убийстве, то мне просто страшно представить, сколько ему потребовалось бы выпить для того, чтобы совершить что-нибудь подобное.

Рольф тоже принялся изучать гостей;

— Судя по всему, одетый в золото Адонис, направляющийся прямо к нам, это ваш кузен Джеффри.

Кассия тут же поймала его глазами. Он резко выделялся в толпе своим очень дорогим костюмом, который сверху донизу был расшит золотом и искрился при свете канделябров.

— Похоже, вы правы.

— А кто тот высокий блондин, который вышагивает рядом с ним?

— Это маркиз Ньюбери, — после секундного колебания проговорила Кассия.

— Тот самый Малькольм, старший сын и наследник герцога Мантонского, за которого ваш отец хотел выдать вас замуж?

Кассия не успела ответить, так как оба гостя уже приблизились к ним.

— Возможно ли это?! Неужели наша дорогая Кассия решила теперь, узнав о полученном ею состоянии, снять траур?

Кассия, нахмурившись, взглянула на кузена:

— Добрый вечер, Джеффри. — Она позволила Малькольму вежливо поцеловать свою руку. — Добрый вечер, лорд Ньюбери.

Она впервые встретилась с Малькольмом после того бала, на котором он предложил ей руку и сердце и по возвращении с которого был убит ее отец. Малькольм присутствовал на похоронах, но предпочел затеряться в самых дальних рядах плакальщиков. Только сейчас Кассия вдруг припомнила, что он даже не подошел к ней тогда, чтобы выразить соболезнование. Ей вспомнился сейчас и вопрос Рольфа насчет того, есть ли у нее враги. Глядя на Малькольма, она впервые спросила себя: а мог ли он убить ее отца?