— Со мной, кажется, все хорошо. Королевский лекарь считает, что беременность пройдет успешно, но после того раза я так волнуюсь… Пища в рот не идет. Я опасаюсь за здоровье ребенка. Лекарь говорит, что приступы дурноты — это хороший знак и что через какое-то время они прекратятся.

Кассия улыбнулась. Ей было известно, как сильно королева хочет иметь ребенка. На эту тему они нередко беседовали в уединении за чашкой чая. Екатерина считала, что, как королева, она просто обязана родить Англии наследника престола. А волнение ее объяснялось тем, что в первый год замужества она уже была беременна, но все закончилось неудачно.

Однажды ночью во дворец пробралась лиса и прыгнула королеве на постель. От испуга у Екатерины случился выкидыш. Возобновились слухи о бесплодии королевы, которые впервые начали распространяться еще за несколько месяцев до ее приезда в Англию. Слухи эти запускались в оборот теми, кто не желал заключения союза между двумя странами, кого не устраивала женитьба короля Карла на португальской принцессе. Когда венчание все же состоялось, сплетники на какое-то время замолчали. Но королева довольно долго не могла забеременеть, а потом еще этот выкидыш… Старые слухи вновь поползли по двору, у кого-то даже хватило наглости высказать предположение, что король хочет развестись с Екатериной из-за ее неспособности родить наследника. К счастью, это не подтвердилось.

Наклонившись, Кассия взяла Екатерину за руку:

— Что тревожит вас, ваше величество? Губы королевы раздвинулись в жалком подобии улыбки.

— Ты всегда чувствуешь, когда мне что-то не дает покоя. — Она зажмурилась, чтобы скрыть от Кассии слезы, которые вот-вот готовы были брызнуть у нее из глаз. — Ничего такого, в сущности. Даже не знаю, почему меня это так волнует. Просто… я только что узнала о том, что она тоже беременна.

Кассии не было нужды спрашивать, на кого именно намекает королева. Значит, Барбаре Палмер каким-то образом удалось преодолеть языковой барьер настолько, чтобы поставить королеву в известность о том, что она тоже в положении. Боже, почему все так несправедливо? Кассия знала, как страстно Екатерина хочет подарить Карлу сына, а Англии наследника, но непонятно, почему испытывает с этим невероятные трудности, а в то же самое время ее главная соперница рожает детей одного за другим без видимых проблем.

— Ну и что? Пусть у нее будет хоть пятнадцать детей, — проговорила Кассия. — Никто, кстати, так никогда и не узнает наверняка, кто был их отец. Зато после каждых родов ее груди будут все больше терять форму. Я слышала, что ее служанкам с каждым днем становится все труднее затягивать на ней корсет. И наконец, самое главное заключается в том, — добавила она, — что ни один из ее сыновей, сколько бы их у нее ни было, никогда не унаследует английский трон, который перейдет по закону только и исключительно к тому ребенку, которого родите вы, ваше величество.

Эти слова все же не убедили Екатерину. Она вновь тяжело вздохнула:

— Как я могу быть уверенной в том, что рожу его живого?

— Вы родите его живого и здорового, ваше величество. Главное, свято в это верить. Тогда все получится, а теперь расскажите, как ваши успехи в английском? — желая сменить тему разговора, спросила Кассия.

— Не очень хорошо, должна сознаться. Несмотря на то, что его величество, заходя ко мне по утрам, учит меня каждый раз двум-трем словам. Например, сегодня он научил меня слову «ro…». — Она сосредоточенно вытянула губы, стараясь произнести слово правильно: — «roger»[2].

Кассии с большим трудом удалось скрыть на своем лице удивление тем, что королева вслух произнесла столь неподобающее слово.

— А его величество не сказал ли вам, что это слово означает?

— Нет, хотя лично мне показалось, что оно имеет какое-то отношение к танцам или картам. Он просто сказал, что, когда придет ко мне вместе с лордом Бэкингемом, я должна буду сказать лорду… как же это? Ага, что ему следует перестать упражняться в годег с леди Стэдли, иначе лорд Стэдли будет ревновать.

Екатерина взглянула на Кассию, стараясь уловить ее реакцию на свои слова:

— Судя по твоему лицу, мои догадки о значении этого слова оказались ошибочными.

Кассия была совершенно уверена в том, что король не имел намерений поставить жену в неловкое положение, просто он хотел пошутить. Это был уже не первый случай, когда король учил Екатерину разным неприличным словам и приказывал произносить их в обществе придворных, глядя на потрясенные лица которых, потом долго смеялся.

Она улыбнулась:

— Боюсь, его величество вновь решил немного подшутить над вами, ибо вам, конечно, не следует повторять это слово.

— Что же оно означает?

— Скажем, так… Если королевский лекарь не ошибся в своем диагнозе и вы действительно ждете ребенка, то это значит, что способности короля Карла в годег достойны самой высокой похвалы.

Екатерина не сразу поняла, а когда поняла, то от изумления широко раскрыла глаза и густо покраснела. Румянец, выступивший у нее на лице, был едва ли не темнее подушек из красного бархата, на которых она возлежала.

— Зачем же королю понадобилось, чтобы я произносила это слово перед другими?

Кассия улыбнулась и постаралась убедить королеву в том, что это не следует принимать близко к сердцу.

— Вы же знаете, как его величество любит пошутить. Вам также известно, что он намеренно никогда вас не унизит. Он вас обожает. Если честно, то во время нашей сегодняшней утренней встречи он только о вас и говорил.

— Правда? — Темные глаза Екатерины широко раскрылись.

Кассия утвердительно кивнула:

— Я просто уверена в том, что король хотел с вашей помощью немного подшутить над лордом Бэкингемом и, уж конечно, никак не думал поставить вас в неловкое положение.

— Но что же мне теперь делать? Сегодня они придут ко мне, а я уже не смогу повторить это слово вслух теперь, когда узнала, что оно означает.

Кассия на минуту задумалась:

— А почему бы вам не подшутить над самим королем?

— Каким образом?

— Вместо той фразы, которой он научил вас, скажите свою собственную. Что-нибудь вроде: «Ваше величество так преуспел в годег, что, похоже, к лету в Англии появится наследник престола».

Екатерина задумалась:

— А если он рассердится?

— Как же он может рассердиться на вас? Напомните ему, что это именно он научил вас этому слову. Впрочем, уверена, вам не о чем беспокоиться. Его величеству это даже понравится. Он отдаст должное вашей смекалке и остроумию.

Больше уговаривать Екатерину не потребовалось. Кассия знала, что у королевы развит комплекс неполноценности перед более опытными англичанками, и поэтому она пойдет на все, лишь бы доказать мужу, что и она не глупа.

Королева согласно кивнула:

— Хорошо, если бы она находилась поблизости, когда я буду произносить эту фразу. Пусть услышит. Это послужит ей достойным ответом с моей стороны, правда?

— Конечно, ваше величество. Екатерина улыбнулась:

— Хватит обо мне. Расскажи, Кассия, как у тебя дела? Когда ты вернешься ко двору?

Веселость Кассии тут же померкла.

— Боюсь, какое-то время я еще буду нерегулярно наведываться во дворец. По крайней мере до тех пор, пока не будет внесена ясность в дело о гибели моего отца. Его величество считает, что мне пока лучше находиться в тени. Но мне было позволено остаться в Лондоне и навещать вас.

Екатерина стиснула ей руку:

— Карл знает, что говорит. Лично я уверена, что ты не имеешь к гибели маркиза никакого отношения. И кто только мог додуматься до предположения о том, что ты способна убить собственного отца? Это совершенно немыслимо! Всем, кто тебя знает, понятна вся смехотворность этого обвинения!

Кассия кивнула, но подумала о том, что на самом деле в Уайтхолле лишь немногие разделяют мнение королевы.

Ведь придворные не знали настоящей Кассии, а судили о ней лишь по маске, в которой она всегда появлялась перед ними. В маске леди Зимы.

Кассия несколько удивилась, обнаружив Рольфа на том же месте, где оставила его. Он стоял, небрежно привалившись к стене, обклеенной шелковыми китайскими обоями. Рядом с ним на стуле с каменным выражением лица сидела Уинифред.

На самом деле Кассия внутренне надеялась, что долгое ожидание утомит его и он уйдет. Ей было тяжело в его присутствии, ибо оно служило постоянным напоминанием об убийстве отца и о том, что большинство окружающих именно ее винят в этом преступлении. Она намеренно задержалась у королевы, рассчитывая на то, что Рольфу станет скучно и он пойдет бродить по дворцу в поисках развлечений.

Но, похоже, она недооценила его верность долгу.

— Вы держите свое слово, лорд Рэйвенскрофт. Я пробыла у королевы почти три часа и, честно говоря, думала, что вы давно ушли и уже волочитесь сейчас за какой-нибудь юбкой в дворцовых галереях.

— Мысль, леди Кассия, что и говорить, соблазнительная, но предупреждаю сразу: если вы всерьез рассчитываете избавиться от меня подобными приемами, то лишь зря потеряете время. Мне приходилось ждать гораздо дольше — тех же курьеров с депешами — и в гораздо менее интересных местах. Однажды я просидел целый день в курятнике на одной ферме недалеко от Версаля в обществе одних только несушек. Когда мне дают поручение, миледи, я не уклоняюсь от него ни при каких обстоятельствах. Вы скоро поймете это, если до сих пор не поняли. Так что, боюсь, какое-то время вам придется потерпеть мое присутствие.

— Как точно и метко вы выразились, лорд Рэйвенскрофт! Вот именно, потерпеть. А то, что вы столь ревниво относитесь к своему долгу, это очень благородно с вашей стороны. Мне, право, даже неловко, что из-за меня вам пришлось бросить все свои дела. Могу вас заверить, что я не собираюсь тайно бежать из города и превращаться в преступника, разыскиваемого властями.

С этими словами она направилась вдоль коридора, а Рольф последовал за ней:

— Не сомневаюсь в этом, леди Кассия. Не думаю, что вам вдруг вздумается тайно бежать из Лондона, ибо это было бы просто глупо, а после вашей сегодняшней аудиенции у короля я могу с уверенностью констатировать, что вы, леди Кассия Монтфор, отнюдь не дура.