— Привет, Амелия. Я услышал, что ты заняла место экономки Гренвилла.

Амелия была озадачена, потому что этот факт явно радовал Тома. Или ей это только показалось?

— Привет, Том. Сколько лет, сколько зим! Рада тебя видеть. Когда я встретила детей Сент-Джаста на похоронах, мое сердце разрывалось от жалости к ним. Вскоре после этого Гренвилл обратился ко мне с предложением.

— Прекрасно представляю тебя в роли экономки — я не хочу тебя обидеть, просто хочу сказать, что ты всегда управляла поместьем Грейстоун самым превосходным образом, — беспечно заметил Том. — И к тому же ты знала Гренвилла много лет.

Амелия немного встревожилась. Ведь он ничего не должен был знать об оставшемся в прошлом романе.

— Гренвилл был моим соседом, сколько себя помню. Как поживаешь, Том? Ты теперь практикуешь в Лондоне?

Том был адвокатом.

— Здесь, в городе, к нам обращаются не так много обвиняемых в контрабанде, — рассмеялся он. — Так что я по-прежнему работаю дома. И все же я очень полюбил Лондон. Здесь так много можно увидеть и так много сделать! А как ты? Тебе нравится в городе? Мне всегда казалось, что тебе больше по душе жизнь в деревне.

Амелия гадала, сколько же будет продолжаться эта светская пустая болтовня.

— Я люблю деревню и скучаю по дому, но я люблю и город. Хотя у меня здесь нет ни минутки свободной, чтобы выйти прогуляться, потому что ужасно занята делами этого дома, я лишь навестила Джулианну, — сболтнула она и тут же пожалела об этом.

Том улыбнулся:

— И как поживает графиня?

Амелия застыла в напряжении.

— У нее все замечательно. Надеюсь, ты не дуешься на нее, Том. Джулианна счастлива в браке.

— Да, она любит его светлость, и у них ребенок. — Он пожал плечами. — Я очень любил ее когда-то. Я счастлив за нее.

Амелия надеялась, что он говорит правду.

— Как дела у твоей матери? Ты уже виделась со своими братьями? Как я понимаю, у них все в порядке?

— Маме, безусловно, очень нравится в городе. Гарретт каждый день возит ее на прогулку по окрестностям или в парк. — Амелия нерешительно помедлила. — Оба моих брата поживают хорошо.

Она решила не вдаваться в подробности.

— А Гренвилл? Могу себе представить, как он горюет по своей покойной жене. Ты поступила смело, Амелия, устроившись к нему на работу в такой ситуации.

— Сейчас сложное время, — ответила она, понимая, что разговор по-прежнему движется к опасной теме.

— Гренвилл должен ценить усилия, которые ты прилагаешь ради него и его семьи, — задумчиво промолвил Том. — А ты печешь детям те кукурузные мафины, которые обычно готовила?

— Здесь есть повар, и я еще не дала ему этот рецепт. — Она начинала волноваться еще больше.

— Тебе обязательно стоит поделиться с ним рецептом. За это мальчики будут просто обожать тебя.

Внезапно Амелия поймала себя на том, что больше не может продолжать этот разговор ни о чем.

— Почему ты приехал? Я могу чем-то тебе помочь?

— В некотором смысле мы — соседи. Я хотел убедиться, что ты справляешься со своей должностью. Говорят, Гренвилл — довольно тяжелый человек. Это правда?

— Откуда мне знать? — кратко ответила она.

— Брось, Амелия, всем известно, что он жил отдельно от своей жены. Я даже слышал, что он ходит во сне. Ты уже заставала его гуляющим в поздний час, замечала, что он странно себя ведет? — Том рассмеялся так, словно этот разговор развлекал его.

Ее сердце кольнула тревога. Амелия нисколько не сомневалась, что теперь Том расспрашивал ее всерьез.

— Конечно нет, — ответила она и вдруг рассердилась. — А ты все еще радикально настроен, Том?

Его глаза удивленно распахнулись, но улыбка не дрогнула.

— Я не предаю своих принципов, Амелия. Я не склонен резко менять свои убеждения, как Джулианна.

Никакие другие нападки не могли быть более очевидными.

— У Джулианны очень твердые принципы. Она верит в свободу для всего человечества — не только для бедных и угнетенных.

— С каких это пор ты стала увлекаться политикой?

Амелия пропустила его вопрос мимо ушей.

— Насколько я понимаю, ты поддерживаешь Францию, даже несмотря на то, что она находится в состоянии войны с нашей страной?

— Насколько я понимаю, ты стала роялисткой — совсем как твоя сестра? — в тон ей, уже без улыбки, заметил Том. — Могу себе представить, о чем вы с Гренвиллом разговариваете… Вам ведь есть что обсудить?

Амелия в изумлении открыла рот.

— Что это значит?

— Десять лет назад я был рядом, Амелия, — на тот случай, если ты забыта. Мы с Джулианной были друзьями, когда Гренвилл ухаживал за тобой.

Амелия была потрясена. Надо же, а она совсем забыла об этом!

— Не могу понять, почему ты решил поднять эту тему. Это весьма не по-джентльменски с твоей стороны.

— Ага, воистину — дыма без огня не бывает!

— Что все это значит? — закричала она.

— Ты когда-либо встречала Анри Журдана? — все так же серьезно спросил Том.

Амелия не имела ни малейшего представления, о ком он говорил. Но почувствовала, что должна быть особенно осторожной с ответом.

— Я была достаточно снисходительна, чтобы смотреть сквозь пальцы на твою размолвку с моей сестрой. Но ты пришел в этот дом с явно провокационными намерениями. У меня нет ни малейшего желания продолжать это общение. Всего доброго, Том.

— Журдан ведь приходил к Сент-Джасту, верно?

— Всего доброго. — Амелия подошла к двери и распахнула ее. Ее тело била дрожь, но Амелия старалась не подавать виду. — Ллойд! Пожалуйста, проводите мистера Трейтона до дверей.

Она обернулась к Тому:

— Прошу, не заставляй меня запрещать тебе визиты в этот дом.

Тот ухмыльнулся в ответ:

— И с чего бы тебе так поступать? — Он шутливо отсалютовал Амелии, неспешно проходя мимо нее. — Смотри, как бы потом не пожалеть об этом.

Ллойд отправился проводить Трейтона до двери, и Амелия посмотрела им вслед. Только когда дверь за Трейтоном закрылась, она стиснула руки и в изнеможении опустилась на ближайший стул.

Что же привело к этой стычке?

И кем был этот Анри Журдан?

Амелия не могла ответить на эти вопросы, но понимала, что полагаться ей теперь стоило только на интуицию. Том был врагом, и он почему-то охотился на Саймона.


Было уже очень поздно, а Саймон до сих пор не вернулся.

Амелия нервно прохаживалась по его кабинету. Днем Саймон прислал записку, сообщив, что не вернется к ужину и, возможно, даже не успеет пожелать мальчикам спокойной ночи. Он ничего не объяснил, и час назад мальчики легли спать.

Амелия решила, что будет следить за Гренвиллом, чтобы выяснить правду о его деятельности. Но ей была ненавистна сама мысль о том, чтобы рыться в его личных вещах. Это шло вразрез с моральными принципами. И все же за прошедший час Амелия обыскала все ящики его письменного стола. И не обнаружила ничего настораживающего — за исключением того, что пистолет исчез.

Саймон ушел из дому в первой половине дня. Почему он счел необходимым разгуливать средь бела дня с заряженным пистолетом?

И Амелия решила: когда Саймон вернется, она вытрясет из него правду, чего бы ей это ни стоило.

Но страх и сомнения опустошили ее. Амелия буквально рухнула за стол, в изнеможении опустив голову на его обтянутую кожей поверхность.

— Как я понимаю, вы снова не ложитесь спать, дожидаясь меня?

Вздрогнув, Амелия вскочила. В дверном проеме стоял Саймон.

Она затрепетала от волнения:

— Да, я дожидалась вас.

Саймон окинул взглядом ее фигуру. Дорожный сундук, который Амелия видела сегодня утром в вестибюле, как оказалось, предназначался ей. Он был полон одежды, которую купила для нее сестра. Подумав, Амелия решила, что может уступить желанию сестры и взглянуть, что Джулианна приобрела для нее. В конце концов, ей надоело походить на прачку или горничную. Просмотрев вещи, Амелия переоделась в розовое парчовое платье с сердцевидным вырезом и рукавами три четверти. Саймон поднял взгляд.

— Какой приятный сюрприз, Амелия… Мне нравится это платье.

Ошибки быть не могло: в глазах Саймона сияло восхищение.

— Джулианна оставила мне небольшой гардероб. — Амелия почувствовала, что покраснела. — Мне надоело выглядеть как прачка.

Улыбка Саймона стала еще шире, а его тон — мягче.

— Вы никогда не выглядели как прачка. Вы прекрасны, — произнес он.

Амелия схватилась за край стола.

— Благодарю вас, — выдавила она из себя. — Вы пытаетесь отвлечь мое внимание?

— А разве вас нужно отвлекать? — Саймон вошел в кабинет, оставив дверь открытой. — Представить себе не могу, почему вы — здесь, не говоря уже о том, почему вы — за моим столом. Но почему-то мне не кажется, что я прощен за свое распутное поведение прошлой ночью.

Амелия облизнула пересохшие губы.

— Не было никакого распутного поведения.

Саймон тут же встрепенулся, а она добавила:

— Мы оба знаем, что вы уходили из дому прошлой ночью не ради встречи с любовницей.

— Я не собираюсь с вами спорить. Но уверяю вас, по-прежнему веря в меня, вы совершаете ошибку, — невозмутимо отозвался Саймон, но все же остановился в нескольких шагах от стола, явно насторожившись.

— Вам, должно быть, грозит большая опасность, если вы пошли на такую ложь.

— Сегодня произошло нечто, о чем я еще не знаю? — Его голос по-прежнему звучал спокойно. — Вчера ночью вы определенно поверили моему признанию — и, между прочим, я сказал чистую правду.

Амелия решила сразу перейти к делу, не вдаваясь в логику рассуждений, которая привела ее к подобным выводам.

— Мне угрожали сегодня — здесь, в этом самом доме.