Джулианна крепко обняла Амелию.

— Ну, разумеется, ты переживаешь. Не могу представить, что бы я чувствовала, если бы Жаклин росла в доме какого-нибудь чужого человека! О, уж о чем мне известно не понаслышке, так это о мужской гордости! Сент-Джаст, должно быть, скорбит по леди Гренвилл, но он наверняка взбешен тем, что она родила внебрачного ребенка!

Амелия хотела утаить правду от сестры, но не удержалась и выложила:

— Их брак не был благополучным. Они не любили друг друга.

Джулианна погрузилась в молчание. После небольшой паузы сестра спросила:

— И откуда ты это знаешь? Ведь ты никогда не слушаешь сплетен.

— Он сам мне сказал.

Джулианна побледнела и поднялась с места:

— Так это он тебе сказал? И ты ему веришь? Я так и знала. Ты не смогла забыть его. Именно поэтому ты так и не вышла замуж. Пойми, Амелия, вы не можете быть друзьями — после всего, что он сделал!

— Ты почти не знаешь его, Джулианна. Почему ты считаешь, что наша с ним дружба фальшива. — Помрачнев, Амелия тоже встала.

— Я хочу позаботиться о тебе, Амелия, ведь ты всегда была единственным человеком, кто заботился обо мне. Мне кажется, я знаю мужчин немного лучше тебя. Сейчас он играет с тобой точно так же, как играл десять лет назад.

Амелия вспомнила о том, каким обольстительным мог становиться Гренвилл. Если бы она позволила Саймону некоторые вольности, он не стал бы колебаться. Неужели Джулианна права? Неужели он только играл с ней? А ведь она поверила Саймону, когда он заявил, что они, несмотря ни на что, друзья.

— Я вижу, что ты сомневаешься, — продолжила Джулианна. — Тебе ведь прекрасно известно, что у него дурная репутация.

Амелия напряглась.

— Если ты собираешься сказать мне, что он — бабник, то я не хочу этого слышать.

— Нет, но он — известный отшельник, Амелия. У окружающих хватает ума не приглашать его на ужин, потому что он, скорее всего, будет погружен в тяжелые размышления.

Амелии стало грустно…

— Судя по всему, изменения в нем начались некоторое время назад. Во времена нашей юности он не был отшельником, — улыбнулась она, чувствуя легкую грусть. — Это теперь он стал угрюмым и страдающим. Я обратила внимание на перемены в нем в тот самый момент, когда увидела его на похоронах, еще перед тем, как у нас появилась возможность поговорить.

Джулианна ничего не ответила, погрузившись в молчание, а Амелия добавила:

— Его что-то тревожит, но он не хочет рассказать мне, что именно.

— Возможно, он просто страдает меланхолией, — предположила Джулианна. — Он узнал тебя, Амелия? Он помнит ваш роман?

Амелия не стала медлить с ответом.

— Когда я услышала о смерти леди Гренвилл и поняла, что мы с Сент-Джастом увидимся на похоронах, я нисколько не сомневалась, что он даже не узнает меня. Но он меня вспомнил, Джулианна.

Сестра встрепенулась:

— После всех этих лет?

— Между нами существует какая-то связь, Джулианна, нечто, противоречащее всякому здравому смыслу, — нечто, противоречащее нашему общему прошлому. — Странно, но голос Амелии звучал сейчас очень спокойно. — И именно поэтому теперь мы — друзья.

— Как вы можете быть друзьями, если когда-то ты была влюблена в него? Ты не можешь забыть о своих прошлых чувствах.

— Я — его друг! — Амелия сжала руку сестры, чувствуя, как оглушительно колотится сердце. — И как его друг, я буду с ним рядом. Точно так же, как я буду рядом с его детьми. Правда состоит в том, что я согласилась на эту должность из-за детей, а не из-за Гренвилла. Я так нужна им, Джулианна!

Сестра некоторое время внимательно изучала ее лицо.

— Если эти дети действительно в тебе нуждаются, ты всегда будешь ставить их интересы во главу утла. Думаю, у меня немного отлегло от сердца. Но ответь, Амелия: он не пытался соблазнить тебя?

Амелия понимала, что должна умолчать об этом. Но вдруг смутилась и прошептала:

— Нас все еще неудержимо влечет друг к другу. Но мы оба боремся с этим.

Джулианна вскинула руки вверх и принялась в волнении расхаживать по комнате.

— Чуяло мое сердце! Я так боюсь за тебя! — Она обернулась. — Я поняла. Он страдает, а ты хочешь его утешить.

Амелия задрожала. В общем и целом Джулианна была права.

— Пожалуйста, не стоит за меня бояться. Он нуждается во мне, но я не собираюсь позволять ему всякие вольности, — заверила Амелия и в тот же самый момент подумала об их недавнем поцелуе. — Я — уже не та наивная маленькая дурочка, Джулианна.

— Думаю, он как раз держит тебя за дурочку! — возразила сестра. — Ты неопытна, он, напротив, умудрен опытом. Ты не чувствовала бы к нему влечения, если бы не любила его, я уверена в этом. Но поверь мне: для него это лишь вожделение, похоть.

Амелия вздрогнула:

— Именно так у тебя все было с Бедфордом?

— Конечно нет. Мы полюбили друг друга!

Амелия рассердилась:

— Я понимаю, ты все еще злишься на Гренвилла. И возможно, он заслужил твой гнев, тянущийся еще с прошлых времен. И все же мне кажется, что ты теперь должна изменить свое отношение к нему. Теперь я живу в его доме, и все твои предупреждения и подозрения не смогут этого изменить.

Джулианна застонала:

— Какая же ты упрямая!

— Да, я такая. Но мне нужна твоя помощь, — смягчилась Амелия и взяла сестру за руку. — Это действительно так, Джулианна. Ты нужна мне как сестра, как подруга и как человек, которому я могу довериться. Сент-Джаст и дети рассчитывают на меня, а мне необходимо опереться на тебя.

Джулианна стиснула ее в объятиях.

— Ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. А еще ты можешь рассчитывать на Доминика.

Амелия обняла сестру в ответ, а затем отстранилась от нее.

— Мальчики только-только начинают оправляться после смерти матери. Им сейчас требуются повышенное внимание и поддержка. В некотором смысле я стала заменой Элизабет.

— И это, по-твоему, разумно?

— Не знаю. Но я очень волнуюсь за мальчиков, а им нужен кто-то, кто смог бы проверить у них домашнее задание, взять их на прогулку, уложить спать. — Амелия почувствовала, как по щеке покатилась слеза, и смахнула ее. — Но больше всего я беспокоюсь за Люсиль. Отец Люсиль наверняка не приедет за ней. Гренвилл терпеть не может девочку и все же сказал, что вырастит ее, если потребуется. Я хочу примирить его с присутствием Люсиль, если родной отец не заберет ее.

— Почему ты сомневаешься в том, что отец заберет девочку?

— Он — холостяк, Джулианна. Вряд ли он захочет растить своего ребенка. Ты знаешь Томаса Саутленда?

— Мне кажется, я слышала это имя. Спрошу о нем Доминика.

— Спасибо. — Амелия с чувством сжала руку сестры.

Теперь Джулианна заговорила гораздо спокойнее:

— Что ж, ты все для себя решила. Я по-прежнему считаю, что тебе не следует так погружаться в проблемы семьи Сент-Джаста, так беспокоиться обо всех них. Мне остается только молиться, чтобы ты держалась от него подальше и вела себя исключительно как его экономка и друг.

Амелия едва заметно улыбнулась.

Джулианна подошла к сервировочному столику с чаем и выложила пирожные на две тарелки. Одну она передала Амелии, которая поставила ее на маленький столик у дивана. Потом Джулианна налила чай, передав сестре чашку с блюдцем. Амелия поблагодарила ее.

Джулианна села рядом.

— Ты действительно забыла прошлое? Неужели ты и в самом деле оправилась после той истории?

Сделав глоток чая, Амелия поставила чашку на стол.

— Мне казалось, я совершенно забыла обо всем, но, если честно, стоило мне увидеть Гренвилла, как все тут же воскресло в памяти, буквально каждая деталь! Но я поспешила напомнить себе, что прошлое — это всего лишь прошлое.

— Вы говорили об этом?

Амелия замерла.

— Прямо — нет. Были некоторые намеки с его стороны. Я предпочитаю избегать этой темы, — пояснила она. — Мы знаем, что нас связывает прошлое. Но мы оба решительно настроены не повторять былых ошибок.

Амелия говорила уверенно, но не обманывала ли она себя? Саймон несомненно соблазнил бы ее, если бы представился такой случай, — в этом Амелия была почти уверена.

— Ты очень храбрая женщина.

— Нет, я боюсь. Я не преувеличила, когда сказала, что Саймон сильно изменился и глубоко погрузился в какие-то проблемы. Я приехала сюда не только для того, чтобы увидеться с тобой, но и потому, что мне отчаянно требуется твой совет.

Джулианна изумленно уставилась на нее:

— Тебя что-то тревожит — и это не боязнь возможного обольщения.

— Я сильно переживаю. Он так странно себя ведет…

— В каком смысле?

— Он так спешил вернуться в Лондон, что поездка заняла всего два дня, и мне показалось, что он боялся оставлять сыновей одних, без своего внимания. Они могли бы спокойно, неторопливо путешествовать в компании мамы, Гарретта и нескольких других слуг. Вместо этого Гренвилл настоял на том, чтобы мальчики поехали с ним.

— Может быть, он так реагировал на внезапную смерть леди Гренвилл?

— Нет. После похорон он заперся в своих покоях. Меня даже попросили вмешаться. Он был пьян и говорил такие странные вещи…

— Но ведь его жена только что умерла. Благополучный это был брак или нет, но он оплакивал ее, Амелия.

— Нет. Он прямо сказал мне, что не оплакивает жену, хотя и сожалеет о ее кончине.

— Какое странное заявление! — Джулианна выглядела ошеломленной.

— Он начал молоть всякий вздор, пришел в ярость. Говорил о людях, которые умирают каждый день, — и это звучало так, словно он имел в виду войну.

Джулианна побледнела:

— И он действительно говорил о войне?

— Не знаю. Но он держит заряженный пистолет в ящике письменного стола. — Когда Джулианна уставилась на нее, потеряв дар речи, Амелия добавила: — В ту ночь, когда мы приехали в город, где-то расшаталась ставня, она начала стучать по стене дома. В этом не было ничего необычного, но Саймон схватил пистолет и со всех ног кинулся к входной двери, словно рассчитывал застать там налетчиков!