Бренда Джойс - Преследование

Только тут Амелия осознала, что действительно сидит на полу, а Гренвилл — на диване, смотря на нее сверху вниз. Мельком взглянув на его натянувшиеся бриджи, она зарделась еще больше и вскочила. Колени у нее подкашивались.

Саймон растянулся на диване, положив одну руку себе на лоб.

Амелия закрыла пылающее лицо ладонями. И что теперь? Она услышала, как Саймон встал. И напряглась всем телом, когда он прошел мимо нее.

Обернувшись, Амелия увидела, что Саймон налил два бокала бренди. Потом он протянул один ей.

— Благодарю вас, — прошептала Амелия, осознавая, что должна уйти.

— Вы могли бы подумать как следует, прежде чем заставать меня врасплох, когда я сплю. — Его голос звучал невозмутимо, но взгляд казался настороженным.

По-прежнему трепеща всем телом, Амелия сделала внушительный глоток бренди. Напиток был очень вкусным, и она снова отпила из бокала.

— Это не погасит вспыхнувший огонь, — заметил Гренвилл.

Амелия сделала третий большой глоток.

— Я не могла оставить вас в таком состоянии, метавшегося по дивану, — пояснила она.

— В следующий раз вам стоит хорошенько подумать об этом, — повторил Саймон. — Я не уверен, что окажусь столь же деликатным.

Она крепко сжала ножку бокала. В следующий раз — если этот следующий раз будет — Саймон не станет удерживаться от того, чтобы заняться с ней любовью. Впрочем, Амелия знала, что не должна даже думать о том, чтобы снова оказаться в его объятиях!

— Что, бога ради, вам такое снилось?

Его взгляд тут же стал безучастным.

— Я не помню.

— Вы громко звали кого-то по имени. Кажется, это звучало как Дантон.

Он пожал плечами, но, похоже, насторожился:

— Я не знаю никого, кто носил бы это имя.

— Мне показалось, будто вы страдаете. Вы говорили, что там было много крови! — воскликнула Амелия.

Взяв свой бокал, Гренвилл отошел от нее.

Полная решимости докопаться до истины, Амелия последовала за ним.

— Что же такое могло вам присниться?

— Не знаю.

— Вас не было рядом с Элизабет, когда она умерла, в противном случае я подумала бы, что кровь в вашем сне связана с ее смертью при родах.

— Не берите этого в голову, — резко бросил он.

— Как я могу закрыть глаза на ваши страдания? — чуть ли не в ярости спросила она. — Вы что-то упомянули о том, что вас раскрыли. Что это значит?

Гренвилл взглянул на нее, его лицо было стянуто маской гнева.

— Я не знаю! Это был проклятый сон! Но вы, вероятно, правы. Мне, должно быть, снилась Элизабет!

— Вы сказали, что они пришли за вами! — добавила Амелия, ни на йоту не веря ему.

— Боже, вы напоминаете проклятого терьера, вцепившегося в кость! — закричал он.

— Кто так настойчиво охотится за вами? Кто хочет напасть на вас? Поэтому вы держите пистолет в ящике стола? Кто-то преследует вас, Саймон?

— Черт побери, — взревел он. — Проклятье!

И швырнул свой бокал в стену.

Амелия вздрогнула и отскочила в сторону. Бокал разбился вдребезги, а пятна от бренди испещрили красивую зеленую ткань, обтягивавшую стены.

— Оставьте эту тему, Амелия.

Потрясенная, она осторожно поставила свой бокал на столик. И тут же вспомнила о пятне на обоях в комнате Гренвилла в Сент-Джаст-Холле.

— Мы — друзья. Вы сами это сказали.

— Тогда я совершил огромную ошибку. В данный момент вы — моя экономка, и сейчас у меня возникло большое желание уволить вас.

Она пропустила его слова мимо ушей.

— Вас что-то беспокоит. Вы были взволнованы той первой ночью на дороге — я поняла это по вашим глазам. Я даже почувствовала это. По каким-то причинам вы спешили добраться до города. Потом вы пропали на весь день — вы никому не сказали, куда идете и когда вернетесь. Что происходит, Саймон? Кто-то преследует вас? Вы в опасности?

От негодования у него перехватило горло.

— Не грозит мне никакая опасность! У вас разыгралось воображение! И все из-за какого-то сна!

— Я не обратила бы внимания на этот странный случай, если бы он был единственным, — ответила Амелия, не сводя с него пристального взгляда.

— Я — не ребенок, чтобы отчитываться перед старшими, — процедил Гренвилл.

— А что, если возникнет какая-то чрезвычайная ситуация и нам потребуется связаться с вами? Будьте благоразумны.

Повисла бесконечно долгая, мучительная тишина. Саймон вернулся к буфету и наполнил другой бокал. Не глядя на Амелию, он сказал:

— Вы правы. Мне следует сказать вам, как можно со мной связаться, на тот случай, если возникнет проблема с мальчиками.

Он размашисто прошелся по комнате и остановился перед камином, неподвижно глядя на огонь.

Амелия подошла к Саймону. Она заметила дрожь, сотрясавшую его тело. Он лишь притворялся спокойным.

— Что вам приснилось? Что так потрясло вас?

— Боже, вы неугомонны! Я не помню, Амелия. — Он мельком, резко взглянул на нее, будто предостерегая от дальнейших расспросов.

Амелия сделала шаг вперед, и теперь они стояли рядом. Их разделяло всего ничего, а огонь в камине был слишком жарким…

— Я просто хочу помочь. И возможно, я могла бы помочь, если бы знала, что вас так беспокоит. С вами произошло нечто ужасное, и это может как-то затронуть мальчиков?

— Все, что я когда-либо сделал, все, что я делаю сейчас, — это только ради них! — грубо отрезал Гренвилл.

Он оказался в чрезвычайно затруднительном положении, подумала Амелия. С ним что-то произошло — или что-то происходит, — и эта проблема сильно тревожит его.

— Судя по вашим словам, вы были за границей и не понаслышке знаете о войне.

Он взглянул на нее удивленно распахнутыми глазами:

— Что, черт возьми, заставляет вас так думать?

Она замялась:

— Саймон, Лукас участвует в военных действиях тайно. Да и Бедфорд когда-то был агентом, добывал информацию для нашей страны.

Гренвилл побледнел:

— Не могу поверить, что вы рассказываете мне это! Не думаю, что вы представляете, о чем говорите.

— Я — не какая-то там старая дева, сидящая дома в полной изоляции! Когда я впервые встретила Бедфорда, он был серьезно ранен, и мы приняли его за офицера французской армии. Он был во Франции, шпионил в пользу Питта.

— Так вот почему у вас такое буйное воображение… — усмехнулся Гренвилл. Его глаза все еще были круглыми от изумления.

— Французские дезертиры ограбили дом моего соседа. Моя лучшая подруга — эмигрантка. Война — ужасный факт моей жизни. И я не могу не задаваться вопросом, не повлияла ли война каким-то образом и на вас.

— Я слишком занят, управляя этим графством, чтобы у меня было время думать о войне.

— Тогда можно считать, что вам повезло, — сказала Амелия. — И часто вам снятся такие сны?

Он с недоверием взглянул на нее:

— Нет, вы действительно напоминаете терьера, вцепившегося в кость! Вы когда-нибудь отстанете?

— Только не в подобной ситуации, не тогда, когда вы страдаете, когда в этом доме живут нуждающиеся во внимании дети, — не допускающим возражений тоном отчеканила она.

— Я не помню этот проклятый сон — и не хочу его вспоминать! — огрызнулся Гренвилл. — Но если вам так нужно это знать — да, меня часто посещают кошмары. Фактически они снятся мне все время! И в следующий раз, если случайно наткнетесь на меня, спящего, советую вам держаться от меня подальше. Это не ваше дело.

— Нет, это становится моим делом, — с усилием произнесла она. — Потому что я волнуюсь о вас и забочусь о детях.

— Тогда поступайте так на свой страх и риск. Потому что в следующий раз, когда вы вмешаетесь, я возьму то, что хочу.

— Вы угрожаете мне? — потрясенно вымолвила Амелия.

— Нет. Я не угрожаю вам, Амелия. Я даю вам обещание. В следующий раз я удовлетворю свои желания — и ваши тоже. — И с этим твердым заявлением, сверкая глазами, он вышел из кабинета.

Амелия поспешила опуститься на ближайший стул прежде, чем подкосились колени. Она изо всех сил боролась с настойчивым желанием разрыдаться. Что же случилось? Саймон оказался в опасности?

И тут Амелия поняла: она знала лишь то, что Саймон страдал и это тоже причиняло ей боль. Черт возьми, она должна ему помочь! Но сначала ей нужно узнать, что же происходит.

Амелия взволнованно улыбнулась, выйдя из кареты Сент-Джаста. Бедфорд-Хаус представлял собой величественный дом, расположенный всего в нескольких кварталах от Ламберт-Холла. Амелия собиралась прогуляться пешком, но Гренвилл застал ее выходящей на улицу и настоял на том, чтобы она взяла его карету. Не успела Амелия открыть рот, чтобы возразить, как граф приказал подать карету к дому. После этого он скрылся в кабинете, закрыв за собой обе двери.

С момента приезда Амелии в Лондон прошло два дня. Только сейчас ей удалось выкроить время, чтобы навестить сестру. До этого Амелия была слишком занята, чтобы нанести визит Джулианне. Она даже не успела послать сестре записку, извещая, что прибыла в город. Все это время Амелия заботилась о том, чтобы дом был убран, кладовые — доверху заполнены провизией, фортепиано и арфа — настроены, а униформа слуг — выстирана. Они с синьором Барелли провели целый день, составляя расписание уроков и других занятий мальчиков. Еще три часа Амелия потратила на то, чтобы продумать новое убранство спальни ребят. Джон и Уильям временно перебрались в гостевую комнату; их спальню выкрасили в темно-синий цвет с белой отделкой. Для кроватей выбрали темно-синие ткани с пейслийским узорам, для двух кресел — сине-белый шелк и для дивана — бледно-голубую камчатную ткань. Вся мебель была отремонтирована на этой же неделе.

Кроме того, Амелия выделила несколько часов, чтобы купить кое-что для Люсиль. Теперь у малышки был свой собственный прелестный гардероб, состоящий главным образом из крошечной одежды розовых и желтых тонов.