Она чувствовала сквозь шелк его мощный торс, его силу и тепло, идущее не только от его сладкой любви, но и от его тугого кошелька. Уж Эдгар-то никогда не позволит малейшей опасности приблизиться к ее жизни.

Но когда нет опасности, откуда придет победа?

Хотя зачем опасности, вроде того кромешного ужаса, который пришлось пережить той ночью? И кому они нужны? Людям нужны покой и безопасность.

– Как ты сегодня обворожительна! – произнес кто-то.

– Ах, как это возбуждает, – услышать предложение таким образом! – воскликнула некая молодая особа. – Что за смельчак ее Эдгар! Настоящий герой!

Валери ошеломленно взглянула на нее. «Герой! Герой – потому что сделал предложение на балу!»

– Хорошо то, что хорошо кончается, – сказала какая-то женщина. – Что за кошмар, но ты здорово приземлилась, Валери. Ты настоящая леди.

Валери воззрилась на говорившую. «Здорово приземлившаяся, настоящая леди!» Это уже звучало двусмысленно. Ее хвалили за то, что она отхватила богатого мужа.

Взбудораженная толпа давила на нее, рты вытягивались в улыбки, и гости надвигались на нее, шумные, алчные, изрыгающие смех и торжество, уже пресытившиеся удовольствиями сезона, они как бы обволакивали Эдгара и Валери.

Валери с трудом сдерживалась, чтобы не рвануться прочь. «Безопасность, – напоминала она себе. – Удовольствия…»

«А как же то, что я никогда не испытывала, но все же смогла совершить? Что же, значит, мне уже не стать лучше, чем все обо мне думают?»

Она глядела на раскрасневшиеся от возбуждения и вина лица. Они все уверены, что знают ее. «Но что они знают? Они спасали когда-нибудь жизнь людям?»

Мысли проносились у нее в голове. «Им кажется, что все, на что я способна, это стать женой Эдгара. Но кто они такие, чтобы решать, на что я способна? Я им покажу, что я могу идти собственным путем…»

Ее охватил страх. Она не представляла себе, каким путем может она пойти, что ей делать. Может, она ничего и не сумеет. Но в это ей не верилось, так считали другие. А она способна на многое. Но не будет ли это и в самом деле тяжело? Она была молода, хороша собой, знала кучу людей на свете, побывала в десятках стран. Она найдет что-нибудь подходящее и тогда снова испытает это ощущение триумфа и сумеет доказать, что способна па что-то большее, чем стать гвоздем сезона в высшем свете.

Ей было наплевать на страх. «Я преодолею его, – думала она, – чтобы понять, на что же я и впрямь способна».

Она сняла руку Эдгара со своей талии и отступила от него, шагнув назад раз, затем другой. Он с удивлением оглянулся на нее, и она увидела то же удивление на множестве окружающих их лиц. Она стояла одна, и ее ровный низкий голос отдался в ушах сгрудившихся гостей.

– Нет, – произнесла она.

ГЛАВА 20

– У меня есть для тебя отличная работенка, – промурлыкала Сибилла.

Она прилетела в Нью-Йорк всего на день, по делам, как она объяснила, и пригласила Валери на чашечку чая в «Карлайль».

– Можешь начинать прямо сейчас. Хочешь, возвращайся в Вирджинию, но лучше начинай здесь. И моя компания как раз то, что тебе надо для начала.

– Работа, которая поджидает именно меня? – недоверчиво переспросила Валери.

– Так и есть, но даже если бы не подвернулся подходящий случай, я бы все равно что-нибудь придумала. Я волнуюсь за тебя, Валери. Я даже чувствую некоторую ответственность за то, что произошло.

Валери ответила недоуменным взглядом.

– Ответственность?

– Ну, в каком-то смысле. Я сталкивалась с Карлом несколько раз, бывая по делам в Нью-Йорке, и знаешь, видела его в очень своеобразном окружении. Темные личности, вовсе не из вашего круга, почти уголовного вида… ах, мне не следует говорить все это теперь, к чему это сейчас? Но я, правда, виню себя за то, что не рассказала тебе об этом тогда же. Возможно, нам вдвоем удалось бы остановить его прежде, чем он зашел так далеко.

– В чем это он зашел далеко? – резко осведомилась Валери.

Сибилла пожала плечами.

– Откуда мне знать? Но если бы я тебя предупредила…

– Ты ни за что не отвечаешь, Сибилла, – холодно перебила ее Валери. – Тебе не стоит заниматься моими проблемами, это мое личное дело.

Лицо Сибиллы застыло.

Валери виновато вздохнула.

– Ну, прости меня, это вышло грубо. Знаю, ты хочешь помочь, и очень тебе благодарна. Расскажи мне лучше о работе, которую ты хочешь мне предложить. Забавно это все вышло: у тебя есть своя компания, занимающаяся постановкой телешоу, а я делала кое-какие сюжеты на телевидении.

Сибилла откинулась на спинку стула, снимая чашку с блюдечка.

– Да, забавно. Помнишь, ты как-то, давным-давно, спрашивала, нет ли у меня для тебя работы? Кто бы мог подумать… Ну, я не буду сейчас много распространяться об этой работе, мне еще нужно обсудить это с моими режиссерами. Но ты непременно получишь место, оно просто создано для тебя. Уж поверь, Валери, я знаю, что тебе нужно. Приезжай на днях ко мне в офис, и мы обсудим детали.

Валери задумчиво разглядывала свою чашку. Она растерялась. Всего четыре дня назад она отказала Эдгару, преодолела свою прежнюю неохоту и обзвонила ряд друзей, и все они отвечали, что сейчас у них нет для нее работы, но если что-то появится, они тотчас позвонят ей.

Просматривая объявления по найму, она поняла, что здесь ее удача не ждет. И прежде чем она попыталась обратиться еще куда-нибудь, она уже чувствовала себя беспомощной и нерешительной, ее мгновенная вспышка уверенности на балу погасла, как искра; на следующий шаг она не могла отважиться. Слова в рекламных объявлениях казались незнакомыми, как в иностранном языке, они повергали ее в тоску: слово «работа» казалось серым, резким; когда она произносила его вслух, оно скрипело. Даже когда работа ей подходила, оказывалось, что у нее нет ни опыта, ни навыков, которые требовались везде.

И вот появилась Сибилла, предложила эту самую работу.

Валери взяла блокнотик и вынула золотой карандашик.

– Твой офис в Фейрфаксе? – уточнила она.

И вот на следующей неделе, сверкающим июньским утром, когда лодки скользили по Потомаку, а по просторам Вирджинии мчались всадники, Валери вошла в офис компании «Сибилла Морган Продакшнз», в светло-серой юбке и пышной белой блузке, готовая приступить к работе.

Ей показали ее стол, представили Гасу Эмери и Элу Славину, режиссерам, чьи столы стояли по соседству, и выдали громадную коробку с почтой. Она, не желая присесть, стояла у стола и изучала кипу конвертов. Все послания были адресованы преподобной Лили Грейс.

– И что мне с этим делать? – спросила она Гаса Эмери.

Он был примерно ее роста, довольно привлекательный мужчина с мягкими чертами лица, продолговатым разрезом глаз, бледным цветом лица и неожиданно грубым голосом.

– Рассортируй их. В одну сторону изъявления любви и восхищения, в другую – вопросы.

Валери нахмурилась:

– Могу я хотя бы спросить, что все это значит?

– Просто сделай это и все; тебе не придется особенно напрягать свой мозг, – и он повернулся, чтобы идти.

– Секунду, – ледяным тоном остановила она его. – Передай это кому-нибудь другому. Я здесь совсем не для того.

– Нет? – он окинул ее с ног до головы ленивым взглядом. – Меня ввели в заблуждение. Миссис Морган говорила, что ты наш новый помощник.

– Этого она никак не могла сказать. Она пригласила меня сюда, чтобы работать с камерой. Кроме того, я собираюсь писать собственные сценарии. Я этим уже занималась, и она это знает. Я скажу ей об этом, потому что, похоже, вышла ошибка.

– О нет, миссис Морган не совершает ошибок. Ладно, Вал, мам нужно заняться…

– Миссис Стерлинг.

– Опять не так. Я зову тебя так, как мне удобно. Вал. Так мне легче запомнить. Ладно, хватит толочь воду в ступе. Тебя наняли в помощь нам с Элом, ты теперь наш помощник и заместитель. Вот рабочее место помощника, вот кресло помощника, а это – коробка с почтой для преподобной Лили, и ею надо заниматься, все равно, идет дождь или светит солнце. Здесь настоящий круговорот – люди приходят и уходят, многие не могут ужиться с пчелиной маткой, по-вашему – миссис Морган, но мы с Элом тут с самого начала, и мы удержались. А это значит, что мы делаем нашу работу и справляемся с ней, но мы делаем ее с помощником. А это теперь ты. Что-нибудь еще надо растолковывать?

Валери развернулась и направилась через всю комнату в кабинет Сибиллы.

– Мне нужно поговорить с ней, – бросила она секретарше, продолжая идти и распахивая внутреннюю дверь.

Сибилла недовольно вскинула глаза. Увидев Валери, она смягчила выражение лица.

– Я не могу побеседовать с тобой, Валери, у меня назначена встреча…

– Мне только нужно кое-что прояснить. Гас Эмери заявил, что меня наняли к нему помощником.

– Да, ассистентом к нему и к Элу. Я же говорила тебе.

– Нет, ты не сказала. Ты сказала, что у меня будет работа телеведущего или интервьюера и что я буду писать сценарии.

– Я сказала, если помнишь, право, Валери, мне кажется, я ясно выразилась, что я буду использовать тебя в кадре, как только позволят возможности, но сначала тебе нужно поработать над подготовкой передач, пока не появится возможность использовать весь твой потенциал. Разве не это я говорила?

– Да. Ты не сказала лишь, что я буду чьим-то помощником.

– Я могла не счесть нужным упомянуть об этом. А что, тебя так волнует название? Я хочу, чтобы ты научилась здесь всему, ты ведь для меня не просто сотрудник, Валери. Мне бы хотелось, чтобы ты стала частью нашей компании, а Гас и Эл непревзойденны в своем роде, они смогут научить тебя всяким премудростям лучше многих. Разве это не убедительно?

– Ты что же думаешь, что…

– Что?

Валери замерла. Эхо голоса Сибиллы, терпеливо поучающего ее, и ее собственных, слишком детских возражений, замерло в воздухе. Она почувствовала чужую власть над собой, словно под ней начал разверзаться пол. Ее прошиб озноб. «Я работаю на эту женщину; от нее зависит моя зарплата. Когда-то она бегала за мной, как щенок. Но за годы после колледжа она столькому научилась, а я… я лишь играла».