Но нужно было запустить как можно больше передач, целый букет, чтобы заполнить эфир. Нужно было создать две-три детских передачи, утреннее шоу, что-то вроде передачи о животных, пару передач о новинках моды, дневную передачу по кулинарии, затем мыльную оперу, которая бы приятно щекотала нервы и в дневное время, не переступая границы порнографии. Если все это ей удастся поставить и снять, а потом еще и продать, уже никто не сможет делать вид, будто ее не существует: она будет властвовать на независимом телевидении. Тогда у нее будет все, что нужно.
Кроме религиозной передачи.
Этого нельзя избежать: все телеканалы запрашивают программы такого рода. Господь приносит доход и высокий рейтинг, да и рекламу впридачу, потому что спонсоры покупают коммерческое время до и после таких передач, зная, что они привлекают особый контингент. Заполучить проповедника несложно, это Сибилла знала: они бродят повсюду в надежде выклянчить деньжат и купить эфирное время. У иных, вроде Джима и Тамми Беккеров или Пат Робертсон, были собственные телеканалы, и уж они-то действительно делали деньги. Другие заключили контракты с телестудиями, на которых их программы шли год, два, а то и больше. Сибилле нужен был настоящий проповедник, у которого, однако, не было бы собственной телестудии и который еще не подписал контракта с какой-нибудь телестанцией или телеканалом. Но у нее не было на примете никого подходящего. Ей не хотелось брать человека совершенно безвестного, и вместе с тем ей нужен был человек, которым можно было бы манипулировать. И не обязательно мужчина.
Вот почему Сибилла отправилась в Нью-Джерси, чтобы забрать с собой Лили Грейс.
Все оказалось проще, чем она думала. Руди Доминус послал ей сообщение с названием их церкви, и облачным воскресным днем в середине апреля она оказалась возле молельного дома неподалеку от Хэкенсэка.
В холодном мрачном помещении Сибилла проскользнула на местечко в темном углу и стала слушать проповедь Лили.
– Разумеется, в себя надо верить всегда, каждый день, но сегодня, в воскресенье, это особенно важно, потому что сегодня мы собрались вместе, чтобы помочь друг другу, верить друг в друга, любить друг друга. Иногда может показаться, что вы одиноки, когда пытаетесь найти то лучшее, что есть внутри вас, и что вы никогда не доберетесь до того ядрышка доброты, которое есть внутри вас; но это не так, вы не одиноки, и вот доказательство – здесь собрались ваши друзья. Они и есть ваша настоящая семья, они помогут вам, утешат вас в отчаянии, уверят вас в вашей силе и доброте, в ваших возможностях. Чем бы вы ни хотели стать, все заложено внутри вас. Кем бы вы ни захотели стать, это уже ждет в ваших сердцах, чтобы воплотиться. Больше вам ничего не надо: только поверить в добро, которое скрыто внутри вас, доверять мне, когда я говорю вам это, потому что все мы созданы по образу и подобию Божию, и значит, в вас самих не может быть ни вины, ни ничтожности, а только еще не раскрытые, не выпущенные доброта, мудрость, величие…
Сибилла украдкой разглядывала сосредоточенные лица прихожан: двое из них плакали, другие кивали в такт головами. Все они казались загипнотизированными.
Дрожь пробежала и по телу Сибиллы. Но не слова Лили растрогали ее, речь Лили оставила ее безучастной. Ее поразили совершенное молчание, царившее в церкви, сосредоточенность слушателей и самой Лили: маленькой, хрупкой, даже более миловидной, чем запомнила ее Сибилла. Ее невыразительное личико, без всякого макияжа, сияло верой в себя. Надето на ней было платьице, больше подходившее маленькой девочке, с пышными рукавчиками. «Как будто школьница, которая хочет казаться взрослой, это ей совершенно не идет. Лили нужно что-нибудь белое: воздушное, неземное, непорочное. Мне следует заполучить ее», – думала Сибилла.
Она осталась на своем месте, когда остальные встали, чтобы исполнить нечто вроде гимна. «Я сделаю ее самой великой проповедницей», – решила Сибилла.
Она подождала, пока прихожане разошлись, толпой следуя за Лили, дотрагиваясь до ее рук, пытаясь что-то рассказать ей; она выслушивала очень серьезно и кивала, прежде чем обернуться к следующему страждущему. Тогда подошла к ней и Сибилла.
– Ты была сегодня неподражаема.
– Спасибо, – откликнулась Лили, не выразив удивления, увидев Сибиллу. – Рада снова видеть вас. Надеюсь, вам сейчас лучше.
– Лучше?
– Вы были так расстроены смертью Квентина, а потом еще это завещание… Какое это было время испытаний. Мы с Руди чувствовали себя так беспомощно, вы относились к нам так враждебно – мы это понимали, – но из-за этого нам было так трудно помочь вам.
– А где Руди?
– Он немного простыл. Иначе вы могли бы услышать его проповедь сегодня утром.
– Так это единственное время, когда можешь проповедовать ты? Когда он болен? Тебе следовало бы всегда быть здесь, тебе это удается куда лучше, чем ему.
Глаза Лили потемнели, но она тут же опустила их.
– Не лучше, а лишь по-другому, – мягко поправила она.
– Но тебе же хочется проповедовать. Разве тебе не хочется иметь собственную церковь, свою аудиторию?…
– Прихожан, – снова мягко поправила Лили.
– Разумеется. Чтобы никто не стоял над тобой, указывая, что и как следует говорить.
– Но Руди никогда и не указывает мне, что говорить, он мне доверяет. А я доверяю ему. У меня тоже будет своя кафедра, он говорит, что скажет мне, когда я буду готова занять ее.
– А давно ли он упоминал об этом в последний раз?
Лили чуть нахмурилась:
– Я не помню… может и давно, но…
– Мы можем пообедать вместе? – внезапно спросила Сибилла. – Не очень-то удобно разговаривать, стоя здесь, да и ты наверняка замерзла.
– Да, правда, здесь очень холодно, и еще я проголодалась, ведь я не завтракала.
Они продолжали стоять, и Сибилла нетерпеливо спросила:
– Ну, где же твое пальто?
– А я его не захватила… Я думала, апрель – значит тепло. И солнце пригревало, когда я выходила из дома.
– Ну-ка, пойдем, – Сибилла быстро направилась к арендованной машине, ведя за собой Лили. – Кто же заботится о тебе? – спросила она, отъезжая.
– Я сама. Ведь мне уже восемнадцать.
– Ну, знаешь, милая, это еще не повод, чтобы бегать в таком виде по холоду.
Лили смущенно, коротко рассмеялась:
– Вы говорите, как сказала бы мне мама.
– Я не хочу… – Сибилла осеклась. «Смотри, не испорти дела, – подумала она, – девочка уже созрела, чтобы ее вызволили отсюда». – Я не хочу стать твоей матерью, хотя Богу известно, как ты нуждаешься в ней, – закончила она. – Я бы хотела стать твоим другом.
Лили искоса взглянула на нее, потом вздохнула.
– А можно мне на обед гамбургер?
– Где?
– В «Гамбургеровом Раю», вот если сейчас вы повернете направо.
Сибилла свернула направо.
– Далеко?
– Около мили. Руди никогда не разрешает мне ходить туда.
– Это почему?
– Ему не нравятся люди, которые там бывают, а гамбургеры он просто ненавидит.
Она говорила, как совсем юное создание. В течение каких-то минут посвященная молодая проповедница, которая заставляла трепетать аудиторию, превратилась в замерзшую, голодную девчонку, которой нужна была мама – или кто угодно, только непременно женщина, которая бы воспитывала ее, направляла и была рядом, пока она превращалась бы из девочки в женщину. Сама Лили, положим, еще знать не знала, что ей нужно все это, но все равно: ведь об этом уже знала Сибилла.
– А что еще Руди не позволяет тебе делать? Так и сидишь взаперти?
Лили покачала головой.
– Да нет. Иногда мы ходим с теми, кого знает Руди, в рестораны или в кино, или я что-нибудь готовлю для его друзей у него дома.
– Вы не живете вместе с ним?
– Ой, что вы, мы никогда не жили вместе. Руди говорит, что это выглядело бы как нарушение приличий, а это бы мне ужасно повредило.
– А почему же ты тогда готовишь для его вечеринок? У него разве нет какой-нибудь женщины?
– Я не знаю.
– И никогда не поинтересовалась? Тебя бы это не смутило?
– Нет. Руди может делать все, что хочет.
– А ты нет?
Они помолчали.
– Я еще так молода, – сказала наконец Лили неуверенным голосом. Она наклонилась вперед, вглядываясь в дорогу. – Это в следующем квартале.
Сибилла припарковалась у приземистого кирпичного здания, на окне которого был нарисован гигантских размеров гамбургер, а вокруг него клубились облака и резвились розовощекие ангелочки, и даже дверная ручка была в форме гамбургера. Вслед за Лили Сибилла вошла внутрь, где громыхала музыка и подростки в голубых джинсах и свитерах кто сидел, а кто стоял у длинной стойки, остальные же группками сидели в кабинках.
– Сюда, – сказала Лили, и ее слабый голос отчего-то был ясно слышен сквозь шум и грохот. Она провела Сибиллу к маленькой кабинке в самом дальнем углу, помахав девушке, окликнувшей ее по имени.
«Она здесь не чужая, – подумала Сибилла, – держу пари, ее знают и в других местах».
– Жутковатое местечко, – сказала она Лили, усаживаясь за стол. Она бросила короткий взгляд на его розовую пластиковую поверхность и больше старалась не смотреть туда. – И часто ты тут бываешь?
Лили сияла:
– Правда, здесь здорово? Я была тут всего пару раз. Сначала Руди приводил меня сюда на мой день рождения, но он терпеть не может это кафе, а однажды я сама пришла, просто так – посидеть. Просто почувствовать себя частью всего этого. Я не думала, что это нехорошо.
– В этом нет ничего страшного, – живо заверила Сибилла. – Но почему Руди так не любит отпускать тебя?
Лили слегка пожала плечами.
– Он думает, что я могу тут подружиться с кем-нибудь, и они воспользуются этим. Но он не хочет, чтобы я дружила с мальчиками, он хочет, чтобы я оставалась непорочной.
– Для кого-нибудь одного?
Лили залилась краской.
И Сибилла мысленно прокляла свой язык.
– Прости, я не хотела обидеть тебя. Значит, ты заходила сюда одна, а Руди, наверное, не догадывается об этом?
"Преобладающая страсть. том 1" отзывы
Отзывы читателей о книге "Преобладающая страсть. том 1". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Преобладающая страсть. том 1" друзьям в соцсетях.