– А ты хочешь, чтобы было по-твоему.

– Да, это правда, – рассмеявшись, она нагнулась, чтобы поцеловать его. – Мы оба такие упрямцы. А то, что сейчас происходит, забавно. Ну можем мы забыть все это и продолжать наши прежние отношения, как будто ничего не случилось? В этом же нет ничего ужасного, не правда ли?

Облокотившись на сиденье, она смотрела на его застывший профиль.

– В твоем рюкзаке, наверное, есть что-нибудь особенное для нашего пикника.

Он отрицательно покачал головой.

– У меня не было времени, и я купил лишь немного хлеба, сыра и фруктов.

Включив сцепление автомобиля, он поехал в направлении магистрали. «Я выбрал неподходящее время, – подумал Ник. – Следующий раз я не буду спешить. На карту поставлено мое будущее, и поэтому стоит вооружиться терпением. Валери права: нам так здорово вместе, что нечего что-либо менять сейчас. Подождем до лучших времен».

Ему и в голову не приходило, что лучшие времена уже в прошлом.


Первый год Сибилла работала в Стэнфорде на КНИКС-TV в службе приема гостей, а позже секретаршей. На третьем году пребывания в Стэнфорде она была уже помощником режиссера.

В одно беспокойное утро Сибилла начала писать сценарии. Это случилось из-за болезни сценариста передачи дневных новостей, когда она, великолепно справившись с задачей, представила сценарий ведущим, которые вышли на телевидение с подготовленным Сибиллой материалом, даже не догадавшись, что это была ее работа. У нее неплохо получалось, так как сюжеты ее репортажей были короткими, но в то же время острыми и интересными. Так, в дополнение к работе помощника режиссера, она начала писать сценарии для передач последних новостей и местных программ. Каждый вид деятельности помогал ей открывать что-то новое в работе на телевидении, и, несмотря на то, что память ее никогда не подводила, Сибилла не ленилась заносить четкий план сценариев в свои многочисленные тетради, которые просматривала перед сном.

Единственной стоящей покупкой в ее меблированной мансарде стал телевизор с широким экраном, возле которого она часами сидела, делая в своей тетради критические заметки к кинопрограммам, обдумывая идеи для новых шоу, коммерческих телепередач, рекламы и даже телевизионных пауз.

Обычно она смотрела телевизор поздно вечером после вечеринок со своими коллегами по работе, сокурсниками или после бурных встреч в постели со своими любовниками. Каждый вечер она либо бывала в гостях, либо приводила кого-нибудь к себе, так как не выносила одиночества. Если она тщательно обдумывала план своих развлечений, то они ей, как правило, удавались. Но если вдруг оказывалось, что нет никого, с кем можно было пообщаться, или ей надоедал очередной любовник, выручал телевизор, который заменял ей присутствие живого человека. По крайней мере, он избавлял ее от давившей тишины.

Всю свою энергию, все помыслы она вкладывала в работу. Пять раз в неделю она ходила на КНИКС-TV, где была с головой погружена в работу по четыре часа в день, всякий раз осознавая, что ее место именно здесь.

Телевидение глубоко затянуло ее в свой пленительный, чарующий мир, сделало хорошо осведомленным человеком, способным информировать сотни тысяч зрителей, которые понятия не имели, чего ей стоят эти легкость и непринужденность. Она понимала, что еще не стала своей на телевидении, хотя бы потому, что, будучи студенткой, была задействована неполный рабочий день, но тем не менее она видела, что все относились к ее труду серьезно, а многие даже помогали. Но их отношение для нее не имело решающего значения, потому что она понимала, что без телевидения и дня прожить не может и что место ее здесь.

Ее стол ничем не отличался от многих столов отдела новостей, загроможденных телетайпами, скоросшивателями, пишущими машинками на колесиках, кофеварками и охладителями воды. Вдоль одной стены стоял резной стол, на котором работала группа передач новостей, сзади висел эстамп с изображением Бухты и Пало Алто. Большую часть времени за этим столом никто не сидел, работа по монтированию передачи новостей кипела за писательскими и режиссерскими столами.

– Сибилла, милочка, в твоем сценарии есть явный пробел, – сказала Дон Дэнверс, которая вела более половины дневных информационных телевыпусков. Это была ослепительно красивая блондинка с удивленными глазами и широкой улыбкой, вечно одетая в шелка и замшу. – Если ты не подкинешь какой-нибудь интересный материал для передачи, она обещает быть очень скучной.

– Для этого мне нужна какая-нибудь история, – сухо ответила Сибилла. Она питала отвращение к Дон Дэнверс, которая выделялась лишь вечно сияющей улыбкой и отсутствием каких бы то ни было проблесков мысли.

– Я вам предложу историю, на основе которой можно будет сделать двухминутный материал со вступительным словом на десять секунд. Но она будет готова лишь через час, – сказала Сибилла.

– Через час! Милочка, мне понадобится час только на то, чтобы познакомиться с нею. Ну ты же не можешь меня подвести, ты просто не способна на это. Ты подыщешь мне действительно живую историю.

Быстро взглянув на Дон, Сибилла заупрямилась:

– Но мне было сказано подготовить именно этот материал.

– Ну, на нет и суда нет. Как хочешь, в конце концов, ты готовишь сценарии, и в эфир выйдем с тем, что ты предоставишь нам. А ведь все считают, что ты замечательно справляешься со своим делом… Ну, используй, что ли, запасной материал, который хранишь на разные случаи жизни. Давай же, милочка, поторапливайся.

Стиснув зубы, Сибилла процедила: – Не называй меня милочкой.

– Давай же, милочка, делай что-нибудь Христа ради! Мне все равно, что ты собираешься предоставить для передачи, но это должно быть интересно… Иначе на нервной почве у меня разболится живот, и я этого не вынесу. Я не хочу болеть. Ты поняла? Все поняла? Ну, отвечай же!

«Как она смеет мне приказывать?» – спрашивала себя разъяренная Сибилла. Трясущимися руками, ухватившись за край стола, она, сдерживая гнев, произнесла:

– Я могу написать другой рассказ, и у вас будет время на его изучение, но вы все равно не сможете выступить с ним.

– Мы сможем продемонстрировать твой рассказ, если я захочу, не сомневайся в этом. Спасибо, милочка, ты моя спасительница. Постарайся подготовить действительно громкую историю. Я страсть как люблю выступать на телевидении с сенсациями.

Сибилла взглядом проводила Дон Дэнверс. «Сука! – подумала она про себя со злостью. – Богатая и красивая сука, даже слишком красивая, как и все роскошные блондинки. Привыкла к тому, чтобы окружающие гнули на нее спины. Валери тоже такая. Как же они похожи друг на друга: их желание – закон, а на остальных наплевать».

Присев за пишущую машинку, Сибилла пробормотала:

– Хорошо же, ты получишь то, что хочешь.

Открыв нижний ящик письменного стола, она вытащила оттуда кипу рукописей, заметок и планов. Упустить такой замечательный шанс она не могла. Улыбаясь, Сибилла села за машинку. «Я предоставлю этой красотке такой материал, который если и не испортит ее репутацию, то, по крайней мере, обеспечит мою».

В течение следующих пятнадцати минут она лихорадочно печатала на машинке. Прочитанный ею план ясно показывал, что материала недостаточно. То, что она сделала дальше, могло иметь для нее неприятные последствия.

Украдкой прошмыгнув в офис Лоренса Олдфилда и прислушиваясь к доносившимся из соседнего кабинета голосам уборщиц, Сибилла обшарила стол вице-президента и, схватив подшивку с надписью «Джексон», выскочила обратно. Ей хотелось бы остаться и прочесть целиком эту засекреченную информацию, но она не могла этого сделать до прихода уборщиц. «Все в порядке, у меня есть материал, который поможет сделать ударный сюжет». Сибилла резво застучала по клавишам машинки.

Когда работа была закончена, она быстро пробежала глазами напечатанное, делая по ходу дополнительные пометки. Затем, собрав вместе все страницы, она отнесла материал дикторам. Через полтора часа Дон Дэнверс уже зачитывала эту историю по телевидению своим приятным, переливчатым голосом, а Сибилла наблюдала за выступлением из студии звукозаписи.

– КНИКС-телевидение предлагает вашему вниманию любопытное сообщение. У Стэнфордского университета теперь есть любимица по кличке «Милашка Саннивейл», или «Ангел инженерного дела».

Сообщение сопровождалось показом фильма о Саннивейле с его фешенебельными особняками.

– Наследница Рамона Джексон, возраст которой 99 лет, прожила в Саннивейле всю жизнь. Являясь дочерью известного специалиста-нефтяника и вдовой инженера-газодобытчика, она все эти годы мечтала подарить здание инженерного факультета Стэнфордскому университету в память о своих отце и муже. Но у миссис Джексон есть еще одна заветная мечта. Воплощение ее в жизнь она также связывает со Стэнфордским университетом.

Следом за фильмом о Саннивейле шли кадры с показом обезьянника, снятые в зоопарке Сан-Франциско. Этому фильму Сибилла с радостью предпочла бы другой, с показом человекообразных обезьян Рамоны Джексон, но времени снять его не хватило.

Дон вещала с телеэкрана приятным голоском:

– Последние пятнадцать лет миссис Джексон посвятила себя выращиванию, если не сказать воспитанию, человекообразных обезьян, которых она обучала языку жестов и правилам поведения в приличном обществе, что сделало их почти членами ее семейства. Но миссис Джексон сильно волнует одна проблема: кто позаботится о ее питомцах после отхода ее «в лучший мир». Особое беспокойство она проявляет о судьбе своего любимца по кличке Ефелред, названного так в честь жившего в древние времена короля Англии.

Теперь на экране появился Стэнфордский университет с его учебными корпусами и зданием инженерного факультета.

– По словам одного авторитетного официального лица, миссис Джексон пообещала выделить Университету пятьдесят миллионов долларов на строительство инженерного факультета имени Ефелреда, а вместе с ним и обезьянника, – слабая улыбка тронула уста Дон Дэнверс и тут же угасла, так как на экране сюжет с показом здания инженерного факультета заменила зарисовка, позаимствованная Сибиллой из подшивки Лоренса Олдфилда и представлявшая собой грубый карикатурный набросок с мультфильма с изображением резвых обезьянок, облепивших башню какого-то объекта с вывеской «Инженерный» над дверями. – Миссис Джексон предоставила проект задуманного здания официальным лицам Стэнфорда, возможно, призывая таким образом архитекторов поспешить с началом работы. Другие подробности этого дела пока держатся в секрете, но известно, что декан инженерного факультета Лиль Вилсон заявил о намерениях Стэнфорда увеличить строительные площади под факультеты электроники, оптики и вычислительной техники при наличии достаточных материальных средств, пообещав при этом, что питомник для обезьян будет построен во что бы то ни стало. Это заманчивое предложение для Стэнфорда, Пало Алто и всего прилежащего к Бухте района. Вопрос лишь в том, будет ли разрешено не имеющим никакого отношения к науке жителям посещать инженерный факультет имени Ефелреда и питомник человекообразных обезьян.