— Благодарю, но прошу меня извинить. Я хочу закончить сегодня часть вышивки.

У парадной двери леди Торренс обернулась:

— Я чуть не забыла. Мэри Данси прислала мне письмо и еще одно для тебя. Оно лежит там, на подносе. Бедное дитя, боюсь, что она становится все слабее. Иногда я думаю, что мне не стоило выходить замуж за твоего отца, а следовало остаться в Клэверинге. Я не должна была покидать Мэри и оставлять на нее все хозяйство, в особенности из-за Криспина, с которым так трудно ладить. Но она казалась такой сильной и даже в шестнадцать лет проявляла большие способности. О, дорогая, так трудно понять тот предел, до которого простираются чьи-либо обязанности.

— Маман, если вы так торопитесь, может быть, вам лучше отправляться в путь? — твердо сказала Сара.

Забрав письмо, Сара поднялась к себе в спальню Она медленно стащила шляпу, сбросила накидку прямо на пол, положила на кровать перчатки и сумочку И опустилась в кресло у окна.

Карета проехала в широкие ворота, едва не задев двух крепких, но с трудом держащихся на ногах молодцов с испитыми лицами, которые нетвердым шагом брели мимо. До Сары доносились звуки улицы: крики разносчиков, визг собаки, которую пинком отбросили в сточную канаву, пронзительный смех публичной женщины, насмехающейся над группой изящно одетых молодых людей, стоявших через дорогу. Это были повседневные звуки, знакомые с детства. И теперь все вдруг изменилось. Всю жизнь ее ограждали от всяческих неприятностей, потакали малейшим ее прихотям. Леди Торренс никогда ни в чем не упрекнула ее, да и отец делал это крайне редко. В первый раз в своей жизни Сара столкнулась с болью и крушением иллюзий, и причиной этому был тот, кого она любила больше всех на свете.

Девушка горько улыбнулась при мысли, что это Криспин Данси каким-то образом угрожает ее счастью. Но он уезжает из Лондона, и, судя по его словам, вряд ли они когда-нибудь встретятся снова. Несмотря на все его грубые слова, его странную враждебность по отношению к ней, она сумеет его забыть, потому что он для нее ничего не значит. Но того, что сделал Энтони, ей не забыть никогда. Если он смог так поступить сразу же после их помолвки, что же будет, когда они поженятся? Сможет ли она выдержать эту боль, выдерживать ее снова и снова?

Она сжала пальцы и только тут обнаружила, что все еще держит в руках письмо Мэри. Сломав печать, Сара развернула листок, исписанный аккуратными строчками.


«Моя дорогая Сара, — прочитала она безо всякого интереса. — Полагаю, с моей стороны было бы большой самонадеянностью ожидать увидеть вас в Клэверинге. Я столько раз просила тетушку Фебу убедить вас посетить наш дом. Прошло тринадцать лет с тех пор, как вы были здесь последний раз. И тем не менее, я до сих пор помню вас очаровательной хохотушкой пяти лет от роду. Мне тогда было пятнадцать, а теперь мне двадцать девять, и я все еще не замужем и, похоже, так и останусь одинокой. Но я счастлива здесь, в Клэверинге, и не страдаю от болей, и лишь утомительная сонливость теперь все чаще докучает мне. Но если бы вы приехали, милая Сара, я бы собралась с силами и могла бы кататься с вами в коляске и верхом и показать вам все наши очаровательные окрестности. Сейчас уже повсюду видны признаки весны: распустились примулы, слышен птичий щебет, и почки уже совсем зеленые, а море такое синее. Должно быть, у вас достаточно всяких развлечений, и нет сомнения, что вы не захотите оставить лорда Бретертона. Более того, боюсь, что у нас в деревне мало что может соответствовать изощренным вкусам такого джентльмена. Простите меня за мою сентиментальность. Но я так долго лелеяла мечту, что однажды увижу дитя, которое превратилось в женщину, и снова услышу в нашем доме ваш смех».

Сара еще раз пробежала глазами письмо, потом медленно сложила его и поднялась с кресла. Долгих пять минут она смотрела в окно, пытаясь разобраться в собственных мыслях. А потом быстро прошла к двери и дернула шнурок звонка. Когда ее горничная, запыхавшись, прибежала на зов, Сара уже стояла у платяного шкафа.

— Ты ведь из деревни, Берта? — спросила она. И, не дожидаясь ответа, добавила с подчеркнутым легкомыслием: — Будь так добра, пересмотри мои платья и отбери те, которые, по твоему мнению, больше всего подойдут для визита в помещичий дом в Сассексе.

Глава 3

Все оказалось намного проще, чем она ожидала. Поутру ее бледность и тени под глазами — результат бессонной ночи — сослужили добрую службу.

— Мое дорогое дитя, ты выглядишь весьма утомленной, — приветствовала ее мачеха, стоило им усесться за завтрак.

Отец Сары поднял глаза от деловых бумаг, которые изучал.

— Ты права, Феба. Все эти волнения оказались тебе не по силам, моя дорогая?

— В самом деле, папА, думаю, что это так. Возможно, ты заметил, что на балу я чуть было не упала в обморок. Я… я тут подумала… — Она взглянула на мачеху в поисках поддержки. — Кузина Мэри была так добра, что пригласила меня в Сассекс. Может быть, несколько дней в деревне…

Леди Торренс всплеснула руками:

— Мэри была бы просто в восторге! И я уверена, что это пойдет тебе на пользу, Сара.

Сара тут же ее поддержала.

— ПапА, я знаю, что ты не любишь деревню так же, как разлуки с матушкой. Если бы ты позволил мне поехать одной…

— Ты хочешь сказать, что уже готова бежать от Бретертона? — удивленно спросил отец. — Или полагаешь, что разлука лишь заставляет сердце любить нежнее, а?

Сара смотрела прямо в тарелку.

— Я слышала, что это так. — А потом, вскинув голову, добавила, словно бы защищаясь: — Я убеждена, что Энтони очень предан мне.

— Если так — прекрасно, в противном случае ему придется отвечать передо мной. Ну что ж, ну что ж, моя дорогая, я ведь только дразню тебя. Разумеется, ты можешь ехать, если думаешь, что перемены пойдут тебе на пользу. — Выражение лица сэра Уильяма изменилось. Он, нахмурившись, посмотрел на Сару через стол. — Ты сказала — Сассекс? Где живет этот тип, Данси?

— Его там не будет, папА. Там будет одна лишь Мэри.

— Это так? — Сэр Уильям потребовал подтверждения от жены.

— Да. Тебе не стоит тревожиться на этот счет. Криспин уехал… уехал на Запад.

— Очень хорошо. Ты можешь взять большой дорожный экипаж, Сара. Сайлас тебя отвезет, а Джереми поедет лакеем. Они оба — крепкие ребята и вполне способны тебя защитить. Я дам им инструкции, как только мы закончим завтрак. Когда ты хочешь ехать?

Сара набрала побольше воздуха.

— С твоего позволения — завтра, папА.

Отец хлопнул себя по колену:

— Неплохо, черт побери! Не ожидал, что Бретертон окажется таким дураком, голову даю на отсечение, что вы поссорились.

— Из-за чего нам ссориться? — стараясь казаться спокойной, спросила Сара.

Сэр Уильям посмотрел на жену:

— Есть множество причин, дитя мое. Деньги, пьянство, другая женщина. Именно такие вещи ты должна примечать за Бретертоном. — Он наклонился вперед, втянув голову в плечи. — Но ведь это же не причина, чтобы внезапно захотеть деревенского воздуха, разве не так? Он не…

Одно мгновение Сара испытывала искушение сказать ему правду, открыть перед ним свое сердце, зарыдать в отцовских объятиях. Но потом гордость взяла верх.

— Разумеется, нет, сэр, — дерзко сказала она. — Все дело в том, как заметила матушка, что я немного устала. Говорят, морской воздух творит чудеса.

Итак, вопросов больше не возникло, и дело было решено. Оставался лишь Энтони. В ожидании его визита она села напротив зеркала у себя в спальне и заговорила вслух:

— Ты убегаешь.

— Да, я убегаю.

— Почему?

— Потому что я не знаю, что мне делать. Мне нужно немного побыть одной, чтобы…

— Чтобы — что? Рыдать и жалеть себя?

— Нет, не только это. Мне просто нужно решить, какой путь выбрать.

— Какой путь ты можешь выбрать, кроме как смириться? Энтони имеет успех у женщин, прибавь к этому, что он привлекателен для тебя. Ты была счастлива получить предложение от такого мужчины. Ты не можешь иметь и то и другое.

— Но он обещал. Он клялся, что я заполню всю его жизнь без остатка. И даже если его обещания были фальшивы, неужели он не мог подождать хотя бы немного? Разве ему так необходимо было дурачить меня, лгать, заставлять и меня лгать ради него? Просто, чтобы подарить своей последней любовнице новую кобылу. И хотя я буду любить его до конца своих дней, думаю, никогда ему этого не прощу. И я не знаю, как мне встретиться с ним сегодня утром лицом к лицу.

Когда время визита пришло, Сара все еще не была готова к этой встрече. Энтони стоял в библиотеке, одетый в белые бриджи и цветастый сиреневый камзол с огромными манжетами, украшавшими каждый его наряд. Похоже, он не слышал, как она вошла, и продолжал изучать свое отражение в зеркале на стене, обрамленном позолоченной рамой, поправляя локоны парика и проводя тонкими пальцами по гладкой коже подбородка.

Если бы он не был так хорош собой. Если бы только один его вид не будоражил ее сердце и не заставлял пульс биться быстрее, а дыхание учащаться.

— Энтони! — Ее приветствие было похоже на протест.

Он медленно обернулся, в его орехового цвета глазах светились знакомая теплая нежность. Ее хватило лишь на то, чтобы не ринуться в его объятия, вновь сказать о своей любви и признаться, какую боль он ей причинил. Вместо этого Сара ждала, когда он заговорит.

Заботливо целуя ее пальцы, Энтони спросил:

— Я не слишком рано явился? Ты все еще в домашнем платье. Я думал, мы отправимся кататься верхом вместе.

Сара отвернулась:

— Я… Прошу меня извинить. Я не слишком хорошо спала и чувствую, что не готова для прогулки.

Его пальцы нежно приподняли ее подбородок.

— Что такое, любовь моя? Ты нездорова?