Прежде чем ступеньки экипажа опустились, они увидели женщину, бегущую к ним через площадку с распростертыми руками. На первый взгляд она показалась Саре настолько невыразительной, бесцветной — ее одежда, глаза, волосы были тускло-коричневого цвета, — что Сара в отчаянии подумала, не повернуть ли ей экипаж обратно и не броситься ли прямиком в Лондон — домой.

С тяжелым сердцем она на негнущихся ногах принялась спускаться на землю. Ее руки встретили теплое пожатие, и ее радушно расцеловали в обе щеки.

— Позвольте мне рассмотреть вас! — в восторге воскликнула Мэри Данси. — О, как прав был Криспин! Вы превратились в самую прелестную из всех молодых женщин. Но этого следовало ожидать, потому что я прекрасно помню, каким вы были очаровательным ребенком.

Сара смущенно произнесла:

— Боюсь, вам придется мне помочь. Я ничего не помню о нашем визите сюда.

— Как вы можете помнить? Вам было не больше пяти лет от роду. Пойдемте, моя дорогая, вы, должно быть, очень устали и замерзли. — И пока Сара колебалась, она быстро добавила: — Не стоит беспокоиться об экипаже и слугах. Обо всем позаботятся. — Она повернулась к Берте: — Это ваша горничная? Добро пожаловать, дитя. Миссис Парджетер вас устроит.

Берта механически сделала книксен, но, похоже, едва ли слышала слова Мэри. Сжимая шкатулку Сары с драгоценностями, она стояла задрав голову и раскрыв рот.

— Только послушайте, — восторженно пробормотала она. — Послушайте, как старые грачи дерутся за свои гнезда, точно так же они дрались рядом с моим домом.

К своему изумлению, Сара заметила капельки слез на ресницах девушки. Неожиданно она подумала, что Берта, хотя и утверждала, что всем довольна, должно быть, не раз испытывала тоску по дому — такую же, какую чувствовала Сара сейчас. Она повернулась и положила руку на локоть горничной:

— Берта, ты поддерживала меня в этом путешествии. Не стоит раскисать сейчас, когда мы наконец приехали.

Девушка утерла слезы.

— Простите меня, сударыня. Это все из-за глупых грачей. — Ее лицо просветлело, когда она посмотрела на залитый солнцем дом и его хозяйку, мягко улыбающуюся гостям. — Мы будем счастливы здесь, мисс Сара, я знаю, что будем.

Не разделяя оптимизма горничной, Сара направилась с Мэри в обитый дубовыми панелями холл, где в камине ярко пылал огонь. Пламя освещало герб Данси, украшавший каминную полку, по обе стороны располагались две великолепные боевые шпаги, склоненные над очагом. Зал был небольшим. В нем не было даже галереи для менестрелей. Резные деревянные стулья выглядели не очень удобными. В одном из углов стояли доспехи.

Мэри указала на них:

— Однажды, когда вы были здесь, Криспин влез в них и вечером напугал вас до смерти.

Внезапная мысль вспышкой озарила сознание Сары: значит, он пугал ее даже в детстве.

— Мальчишкой он был большим проказником, — говорила Мэри. — Хотя потом стал даже чересчур серьезным, и, думаю, Дебора не особенно старается растормошить его. Вы виделись с ним после бала?

— Мы случайно встретилась несколько дней спустя. — Сара гадала, следует ли ей рассказать Мэри, при каких обстоятельствах ее слуги спасли Криспина от головорезов. Она решила повременить с этим и сказала: — Он собирался в тот же день уехать в Бристоль.

— Он должен был поехать туда, чтобы собрать… — хмурясь, произнесла Мэри. — Но давайте не будем говорить о столь печальных вещах в такое счастливое время. Пойдемте. Я покажу вам вашу спальню.

Мэри поднималась наверх очень медленно, держась за перила. На верхней площадке она остановилась, похоже, ей не хватало воздуха. Затем пошла вперед по темным коридорам и открыла дверь справа. На мгновение солнце ослепило Сару. Все в комнате было позолочено солнечным светом: высокая кровать, ее занавески и покрывало, расшитые павлинами, сундук красного дерева, гобеленовый ковер; тисненый цветочный орнамент на стенах. На маленьком столике у окна стояла ваза, полная крошечных фиалок.

Мэри подняла вазу и протянула ее Саре:

— Понюхайте их.

Сара ощутила тончайший, едва уловимый аромат.

— Никогда раньше не видела таких крохотных фиалок. Откуда они?

— Это дикие фиалки, они растут недалеко отсюда. Я отправила мальчишку-садовника специально, чтобы он сорвал немного для вас. — Она открыла перед собой дверь. — Посмотрите, это комната, которую я велела приготовить для вашей горничной. Она маленькая, но достаточно удобная и будет рядом с вашей.

Как и спальня Сары, эта комната пахла восковым полиролем и купалась в таком же золотом солнечном свете.

— Надеюсь, вы будете здесь счастливы, Сара, — взволнованно сказала Мэри. — Этот дом может показаться вам слишком маленьким после вашего лондонского особняка. Но он принадлежал нашей семье многие поколения и знал немало радостей. Но и печалей разумеется, как бывает во всякой семье. Я по-новому перепланировала сад и долгими часами с наслаждением работала в нем, но теперь у меня нет той силы. — Она грустно улыбнулась. — Мне бы хотелось, чтобы Криспин поскорее женился, увидеть его детей в этом доме до того, как… Ах, я ведь я поклялась отбросить в сторону все грустные мысли, пока вы здесь. — Она подошла к окну. — По утрам, когда солнце не бьет в глаза, вы сможете сквозь деревья увидеть устье реки. Я запланировала так много: экскурсию на море, визит в Чичестер, показать вам собор и наш знаменитый Маркет-Кросс; поездку в Портсмут, чтобы посмотреть на лучшие корабли нашего флота. — И тут лицо Мэри снова затуманилось. — Я всей душой надеюсь, что после всех тех развлечений, которыми вы наслаждаетесь в Лондоне, вы не сочтете это чересчур скучным.

Одно мгновение Сара испытывала искушение ответить:

«Ну конечно, я найду это скучным. Я намерена выдержать все это в течение нескольких дней, пока буду нянчиться со своим сердцем, но не стоит ожидать от меня, что я с восторгом приму те убогие развлечения, которые может предложить Сассекс».

Она внимательно посмотрела на хозяйку дома и увидела хрупкие плечи, бледное лицо, морщины вокруг глаз и рта. В это мгновение Мэри можно было скорее дать сорок, нежели двадцать восемь. Неожиданно Сара почувствовала угрызения совести, осознав, что ее внезапное решение приехать сюда налагало на эту молодую, болезненную женщину безмерный груз ответственности.

Она взяла руки Мэри в свои:

— Меня никогда в жизни не встречали более радушно и никогда о моем удобстве не думали больше, чем здесь. От всего сердца благодарю вас, кузина Мэри.

Солнце осветило сияющее лицо Мэри. Она мягко сказала:

— Думаю, вам стоило бы немного отдохнуть, дорогая Сара. Вы выглядите не такой счастливой, как я бы вам того желала.

Ее слова, тон ее голоса едва не разрушили намерение Сары. Но с решимостью, которая удивила ее саму, Сара отбросила невеселые мысли и легко произнесла:

— Я, наверное, просто устала с дороги.

— Ну конечно. А я занимаю вас разговорами. Я пришлю вам вашу горничную, и потом вы можете отдыхать до ужина. Если я о чем-нибудь забыла, вам стоит только сказать мне об этом. Я так хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома, Сара, совершенно свободно.


Часом позже Сара, сменившая одежду и отдохнувшая, готовилась спуститься вниз. Солнце скрылось. Серые облака затянули небо, и дождь стучал в окна. Берта закрыла ставни и разожгла огонь на решетке, где уже были приготовлены угли.

Добравшись до лестничной площадки, Сара взглянула на холл, освещенный лишь пламенем камина, тусклый и мрачный, отличающийся от высоких комнат в доме на Беркли-стрит с его хрустальными канделябрами. Она уже была готова сойти по ступенькам, когда входная дверь со скрипом отворилась. В холл вошел мужчина, сдернул с головы шляпу и стегну кнутом по скамье. Не снимая тяжелого пальто верховой езды, он шагнул к огню. Стоило пламени осветить его лицо, как Сара, подавив возглас, готовый сорваться с ее губ, прижалась к стене.

Мэри, неся в руках два подсвечника, вышла из комнаты, прилегающей к холлу. При виде мужчины она замерла на месте и издала крик, полный удивления и радости.

— Криспин! Я не ждала тебя домой так скоро.

Забрав у нее из рук подсвечники, мистер Данси поставил их на место. Обнявшись с сестрой, он вдруг услышал:

— О, это в самом деле счастье! Вы оба здесь — ты и Сара, одновременно!

— Сара? Здесь?

— Да, в самом деле. Она наконец собралась меня навестить. Разве это не чудесно?

Но Саре, которая в нерешительности замерла на лестничной площадке, это казалось чем угодно, но только не чудом. Лишь полнейшие заверения, что Криспина не будет в Клэверинге, убедили ее отца разрешить ей поездку. Она гадала, что ей следует предпринять в изменившихся обстоятельствах; потом решила, что не остается ничего другого, как со всем смириться. Вряд ли отец станет обвинять ее в неожиданном возвращении Криспина.

Она уже была готова дать знать о своем присутствии, когда ее остановили слова Криспина, сказанные резким тоном:

— С чего это она приехала? Что за причина?

— Она немного нездорова, — отвечала Мэри. — Я думаю, возбуждение от помолвки, так много балов и…

— Когда мы виделись в последний раз, она находилась в полном здравии, — сказал Криспин тем же тоном. — А если ей нездоровиться, то вряд ли долгое и изнурительное путешествие в Сассекс является лучшим лечением.

— Это просто… приехать сюда, для нее — перемена, — предположила Мэри неуверенным тоном.

Криспин качнулся и ухватился за стул, чтобы не потерять равновесия.

— На что ей понадобилась перемена? Она совсем недавно обручилась с мужчиной по своему выбору, заметь, а вовсе не по принуждению семьи. С чего это она так внезапно пожелала избавиться от его общества?

Сара знала, что ей не следует так стоять; нужно вернуться обратно в спальню. Но казалось, ноги приросли к полу. Она не хотела больше слушать, однако что-то заставляло ее прислушиваться снова и снова.