— Вы чем-то очень довольны, мистер Бернел, — сказал он небрежным тоном, входя в библиотеку.

Чарльз, не заметивший его появления, вздрогнул, и на лице его появилось какое-то испуганное выражение.

— Я… то есть… вы… вы можете меня поздравить. Я женюсь на Элизабет. Я думал сейчас об ожидающей меня радости. — Краска выступила у него на лице.

— Что за шутки! — рассмеялся Уортен. Он был теперь совершенно уверен, что Чарльз и Монтфорд были в заговоре. Он знал, что должен действовать осторожно, если хочет завоевать доверие молодого человека.

Вынув табакерку, он достал щепотку табаку и дружески улыбнулся.

— Если вы и правда женитесь на мисс Пристли, я очень сомневаюсь, что радость будет преобладать в вашем доме. Истерик и бурных вспышек будет предостаточно, но что до радости?.. Вы сами отлично знаете, что этого ваш брак вам не сулит!

Чарльз немедленно раскипятился. Он подступил к виконту, сжав кулаки.

— Вы не имеете права говорить так о моей невесте! Она превосходная молодая особа, хотя иногда слишком бойка. Но когда мы поженимся, я не сомневаюсь, что она будет отличной женой.

— Вздор! — Уортен слегка приподнял бровь, придав своему лицу скучающее выражение. — Но я отнюдь не имел намерения задеть вас или мисс Пристли. Я только выразил сомнение в ее способности сделать вас счастливым. Это мое личное мнение, и, если вы того желаете, я охотно возьму свои слова обратно.

Чарльз, который в душе придерживался того же мнения, беспомощным жестом поднял руки.

— Я уверен, что было бы бесполезно пытаться убедить вас в обратном, — сказал он.

Уортен сел в кресло напротив него.

— Я вижу, по выражению вашего лица, что вы согласны со мной, — сказал он. — Бог мой и как это вас угораздило попасться этой сорвиголове, мой мальчик?

Чего-чего, но честности Чарльзу было не занимать.

— Все произошло внезапно после этого несчастного случая. Мег полагает, что Лиззи притворялась больной, по крайней мере, какое-то время, чтобы потом объявить о нашей помолвке. Что остается делать в такой ситуации порядочному человеку? Я сам виноват! Я ухаживал за ней, сидел у ее ног, читал ей стихи. Я целовал ее несколько раз, однажды ее дядя застал нас и каштановой роще после довольно пылкого объятия. Господи, я думал, что он тут же кинется за своим ружьем и всадит мне пулю в лоб.

Уортен начинал испытывать нетерпение. Если Монтфорд убедил Мег бежать с ним, каждая минута отдаляла ее от него. Он хотел перебить Чарльза и спросить его напрямик, где Мег, но понимал, что следует выждать. Он посмеялся рассказу Чарльза о встрече с мистером Норбери.

— Но это же еще не конец вашей истории, — сказал он. — Прошу вас, расскажите мне, что было дальше. Что вам сказал Норбери? Он потребовал, чтобы вы женились на его племяннице?

— О Господи, нет! Он только назвал меня зеленым юнцом, который попадается на такие фокусы, и пошел своей дорогой. Лиззи сделала гримасу ему в спину и сказала, чтобы я не обращал внимания на ее несносного дядю. Но вы же знаете Элизабет! Получив от нее один поцелуй, только и думаешь, как бы украсть у нее другой!

Уортен расхохотался. Увидев, что Чарльз снова ощетинился, он махнул рукой.

— Я засмеялся только потому, что со мной в юности произошло нечто подобное. Только ее звали Дафна. — Лорд Уортен облокотился на ручку кресла и подпер себе рукой подбородок. — Девушка с таким именем не может не быть неотразимой! Мой бедный отец извелся тогда из-за нее. Она была во многих отношениях завидная невеста — как и Лиззи, — но бессердечная и неуправляемая, и упрямая как ослица.

Лорд Уортен замолчал. Взгляд его случайно упал на конторку Мег, лежавшую рядом на кресле. Он поднял ее, нахмурившись. Каролина говорила, что конторку нашли в лабиринте. Вероятно, Монтфорд застал там Мег и тут же увез ее. Уортен открыл крышку и быстро просмотрел отрывок рукописи. Его настолько поразило упоминание о родинке на щеке персонажа, что он невольно дотронулся до своей. Сколько раз в течение сезона он замечал, как Мег смотрела на него — на его родинку! Он испытал настоящим шок, осознав это. До него словно издалека донесся какой-то вопрос Чарльза, но он не мог понять, о чем тот его спрашивает.

Его внимание было приковано к отрывку, который он только что пробежал глазами. Он прочитал его снова — на этот раз более внимательно. По-видимому, родинка была на лице у отрицательного персонажа по имени Фортунато — злодея, вынуждавшего благородную девицу по имени Розамунда стать его женой. Совпадение внешности и обстоятельств поразило Уортена.

Опустив крышу, он положил конторку на место. Наконец-то ему открылось подлинное положение вещей, но это открытие было для него мучительно. Мег пристально изучала его при каждой возможности, чтобы наделить его чертами злодея в своем последнем романе. И все это время он принимал этот внимательный взгляд за доказательство ее любви к нему! Боже, каким же нужно было быть тщеславным, чтобы усмотреть в этом страсть! Он просто служил ей источником вдохновения для создания образа отрицательного героя! Какой же он идиот! Неудивительно, что Мег так старалась разорвать их помолвку.

До него снова донесся голос Чарльза. Какое-то время Уортен смотрел на него, не замечая, кто перед ним. Наконец он сказал:

— Прошу простить меня! Я немного отвлекся тем, что тут написала Мег. Что вы сказали?

— Что с ней случилось? — спросил Чарльз.

— С кем?

— С неотразимой Дафной?

Уортен рассмеялся.

— Ах да. Она сбежала с бравым конногвардейцем, стала военной дамой, народила восьмерых детей и растолстела теперь, как сам принц-регент. Я видел ее на прошлое Рождество. Она выглядела всем довольной, хотя голос у нее стал пронзительным и резким, несомненно, как результат окриков на ее многочисленное потомство!

С ловкостью опытного боксера обойдя защиту Чарльза, он спросил:

— Кстати о романтических побегах, скажите мне, пожалуйста, куда отправились Мег с Монтфордом? Я никак не могу позволить, чтобы она ему досталась.

От изумления Чарльз широко открыл рот и глаза одновременно. Краска залила его лицо, и он уже приготовился спорить, но Уортен твердым тоном перебил его:

— И без фокусов, пожалуйста. Мистер Крапс рассказал мне о вашей продолжительной беседе с Монтфордом вчера. Он не имел намерения подслушивать, но имя Маргарет часто повторялось в вашем разговоре. Он, видите ли, не доверяет Монтфорду. Наш милый барон ни разу не заплатил в «Лозе» по счету. Сначала я не придал вашему с ним разговору никакого значения, но я заметил, как вы самодовольно улыбались, стоя у окна. Вы с ним сговорились?

Чарльз отвернулся, нахмурившись. Заложим руки за спину, он смотрел на холмы за лабиринтом.

— Мне не оставалось ничего другого, как помочь Маргарет. Она была так несчастна. Мне очень жаль, что я нарушил ваши планы, но я бы сделал это снова, если бы понадобилось. Она не желает быть вашей женой — никогда этого не хотела!

Наступило неловкое молчание. Уортен смотрел в спину Чарльзу, тщательно взвешивая свои слова. Он понимал, что Чарльз будет бороться не на жизнь, а на смерть ради Маргарет и ему нужно очень искусно выбрать свою линию поведения. Наконец он сказал:

— Я знаю, что Монтфорд хочет жениться на Мег, но я совсем не уверен, что Мег мечтает быть его женой. Если они бежали вместе…

Чарльз глянул на него через плечо, воротничок врезался ему в щеку.

— Лорд Монтфорд — джентльмен. Он не станет принуждать Мег: он слишком любит ее для этого. Но я могу вам сказать, что он увез ее не с целью на ней жениться. Его намерения намного благороднее. Он просто желал спасти ее от вас. А теперь вы можете вызвать меня за мое участие в этом деле, но я ни в чем не раскаиваюсь.

Уортен посмотрел на него внимательно.

— Почему я должен вызывать вас за то, что вы преданный друг Мег? Вы могли бы сказать мне, по крайней мере, куда они уехали? Я обещаю вам не преследовать их, если мне не удастся убедить вас поехать со мной.

— Что вы хотите этим сказать? Почему вы думаете, что я соглашусь предать Мег?

Уортен встал.

— Я убежден, что Монтфорд помог Мег ускользнуть от меня с единственной целью — жениться на ней самому. Он решил любой ценой завладеть ею.

— А вот и нет! — воскликнул Чарльз. — Я точно знаю, где они. Монтфорд повез ее к своей тетке в Линкольншир. Как истинный друг Мег, он только хотел помочь ей избежать нежеланного замужества.

Уортен подошел к камину.

— Насколько мне известно, у Монтфорда нет родственников в Линкольншире. А что до теток, у него их вовсе нет. Его единственная тетка умерла от рака лет десять тому назад.

Чарльз повернулся к нему и смотрел ему сейчас прямо в лицо. Солнце зажгло его рыжие волосы золотым огнем. Он слегка покачнулся как от удара.

— Вы понимаете, что вы говорите? — воскликнул он. — Вы называете Монтфорда лжецом! Как это у него нет родственников в Линкольншире? А вам это откуда известно?

— Несколько месяцев назад, — спокойно отвечал Уортен, — сэр Уильям заметил, что ухаживания Монтфорда за его дочерью стали слишком настойчивыми. Он решил, что Монтфорд имеет на нее виды. Сэр Уильям рассказал мне, что его знакомство с первым лордом Монтфордом настроило его против этой семьи. Как честный человек, он считал, однако, несправедливым переносить неприязнь к отцу на сына, Чтобы выяснить для себя характер барона, он нанял частного сыщика, чтобы выяснить как историю семьи, так и финансовые дела лорда Монтфорда в настоящее время. Результаты оказались более чем прискорбными. Монтфорд уже два года как растратил свое состояние полностью, и его единственная надежда — жениться на богатой наследнице, а именно на Мег.

Чарльз застыл на месте, сжав кулаки. Он уставился на Уортена невидящим взглядом.

— Вы хотите сказать, что сыщик получил эти сведения от кредиторов Монтфорда? Что он использует слухи о предстоящей женитьбе на Маргарет Лонгвилль, чтобы получить отсрочку по уплате долгов? Вы ошибаетесь. Этот сыщик, вероятно, ошибся.