Это был звучный голос лорда Монтфорда.

— Уж не нуждаетесь ли вы в помощи, прелестная Маргарет? Уж не докучает ли вам этот субъект? Я охотно бы вызвал его, но ведь он даже не станет слушать подобный вздор. — Барон презрительно скривил губы. Лорд Монтфорд был высокого роста. Его глубоко посаженные глаза смотрели холодно и враждебно.

Прежде чем Мег успела заговорить, лорд Уортен с готовностью ответил:

— Вы совершенно правы. Делает честь вашей проницательности, что вы наконец-то это поняли!

Только теперь он заметил грустное выражение, промелькнувшее в Глазах Мег, выражение неодобрения и досады, и то, как она с треском развернула веер, глядя куда угодно, только не на него. Что он сказал такое, что могло вызвать такой эффект?

Не обращая внимания на Монтфорда, он обратился к Мег:

— Позвольте мне поговорить с вами несколько минут наедине?

Мег отступила чуть-чуть в сторону Монтфорда и сказала спокойно, опустив глаза:

— О нет, лорд Уортен. Было бы неучтиво с моей стороны покинуть лорда Монтфорда, с которым мы, как вам известно, большие друзья. А, кроме того, — тут она подняла на него холодный взгляд, — я полагаю, говорить больше не о чем.

Какое-то мгновение лорд Уортен смотрел на нее, не в силах понять сказанные ею слова. Не о чем говорить? Невероятно! Он был так уверен, что она к нему неравнодушна. Как он мог настолько в ней ошибиться?

Уортен понимал, что, продолжая этот разговор, он только вызовет еще большую неловкость и подстрекнет Монтфорда на очередной выпад против себя. Поклонившись Мег, он сказал:

— На настоящий момент я готов этим удовольствоваться. Но только на настоящий момент. А, я вижу, миссис Норбери делает мне знаки. Я хочу услышать одну прелюдию и фугу Баха в исполнении ее дочери. Ваш слуга, мисс Лонгвилль. Мое почтение, Монтфорд.

Мег кивнула. Странная дрожь пробежала у нее по спине. Ей стало холодно в теплой гостиной, и она плотнее закуталась в шаль. С какой-то щемящей болью в сердце она следила за удалявшейся высокой фигурой лорда Уортена. Черный фрак облегал его широкие плечи и ловко обхватывал стройную талию. Черные панталоны в обтяжку подчеркивали мускулистость ног. Непринужденная грация, свойственная человеку, проводившему ежедневно многие часы верхом или правя своей знаменитой в Мэйфере упряжкой чистокровных серых лошадей, отличала его каждое движение. Если бы только он вел себя — Мег почти улыбнулась при этом — более сообразно своему званию и положению в обществе, она готова была бы подумать над его предложением. Но сейчас одна мысль стать его женой приводила ее в содрогание.

— Быть может, мне следует вызвать этого негодника на дуэль? Я вижу, он рассердил вас своими разговорами. Знай я, что он вам так досаждает, моя милая Мег, я бы пришел к вам на помощь раньше.

Мег слегка нахмурилась.

— Очень любезно с вашей стороны так озаботиться моим благополучием, но я уверена, что лорд Уортен скоро прекратит меня преследовать.

— Непохоже, что он готов оставить вас в покое, у вас такой мягкий характер, что, я уверен, он просто не понял ваших намеков.

— Какой вздор! — засмеялась Мег. — Никогда бы не сказала, что я отличаюсь мягкостью характера, а что до Уортена, я говорила с ним очень сурово. Не сомневаюсь, что, подумав немного, он вообще откажется от знакомства со мной. Но вам, милорд, вовсе не подобает обращаться ко мне «моя милая Мег».

Лорд Монтфорд улыбнулся.

— А разве я сказал «моя милая Мег»? Я просто оговорился. Но прошу вас опереться на мою руку, и я провожу вас на удобное место, где вы сможете наслаждаться игрой Хоуп.

Мег с улыбкой взяла его под руку.

— Вы очень милы и всегда угадываете мои желания.

Он нежно похлопал ее по руке.

— Хочу напомнить вам, что я вовсе не так уж мил.

— Это что, предостережение? — спросила она шутливо.

— И в самом деле. Однако знайте, что ваши интересы для меня превыше всего.

— Что-то вы вдруг стали так серьезны? Но я признательна вам за вашу заботливость. Я всегда ценила ваше дружеское ко мне расположение.

— Жаль, что вы видите во мне только друга, — заметил он, — но я не стану вас торопить.

Ростом он был не ниже Уортена, но не так силен. Он был очень привлекательным, с блестящими синими глазами, проницательными и оценивающими. Его сшитый у модного портного фрак элегантно сидел на его стройной фигуре. Своей повадкой он напоминал Мег охотника. Еще в начале сезона она осторожно отвела его намеки, что, будь она к нему благосклонна, он бы не задумался предложить ей руку и сердце. Он принял ее отказ спокойно, но дал понять, что надеется, что она когда-нибудь изменит свое решение.

Когда они проходили между рядов кресел, Мег украдкой кинула на него взгляд. Он был хорош собой и явно самоуверен. Остроумный и обаятельный, он в разговорах с ней часто цитировал Байрона и Китса. Он имел неплохое состояние, но, главное, был склонен нарушать закон и участвовать в дуэлях на шпагах и пистолетах. Это последнее качество особенно привлекало в нем Мег, соответствуя ее понятиям о чести и благородстве. Короче говоря, он обладал всеми достоинствами, какие она желала видеть в будущем муже. Почему же тогда ее сердце оставалось равнодушным к его настойчивым ухаживаниям? Раздумывая о том, что бы сказал Монтфорд, если бы он узнал о предложении лорда Уортена, она наклонилась к нему и прошептала игриво:

— Надеюсь, что, если бы вам пришло в голову сделать мне предложение, вы не адресовались бы ко мне с ним в этой гостиной?

Он взглянул на нее, прищурив свои синие глаза. Слова легко и плавно лились с его уст:

— Если бы мне это было суждено судьбой, мисс Маргарет Лонгвилль, я бы увез вас на край света, призвал бы ангелов вам в услужение и, преклонив колени, молил бы вас стать моей женой, пока бы вы не согласились.

— О, — проворковала Мег, широко раскрывая глаза, — как это я вас раньше не знала, Монтфорд?

— Плохо знали, — отозвался он, поднося к губам ее пальцы.

Отпустив ее руку, он спросил:

— Простите, Мег, но неужели Уортен и, правда, сделал вам предложение?

— Правда, — засмеялась Мег, — можете вы вообразить себе такую нелепость?

Лорд Монтфорд помедлил с ответом. Обежав глазами гостиную, он увидел Уортена, сидевшего рядом с миссис Норбери. Он слегка приподнял бровь.

— Нет, — отвечал он наконец, — я не могу вообразить себе ничего более нелепого. Я вполне понимаю, насколько вам это было неприятно. Я знаю, как вы его презираете.

— Я ценю, что вы, по крайней мере, понимаете мои чувства. Боюсь, что в отличие от нас с вами многие воспринимают Уортена иначе. Хоуп Норбери, например, превозносит его, уподобляя Марсу, что меня всегда смешит. Бог войны, нечего сказать! К счастью для него, он недурен собой. Без титула и красивой внешности он едва ли бы имел такой успех. Однако я вижу, Хоуп уже приготовила ноты, мне лучше вернуться на место.

Мег опустилась в обитое шелком кресло. Монтфорд отошел с другими мужчинами к стене, чтобы предоставить кресла дамам.

Мег вздохнула. Этот сезон оказался таким неудачным. Она все время ждала своего прекрасного рыцаря, но, увы, тщетно. Он так и не появился. Оставался только Монтфорд, да еще, разумеется, Уортен.

Раздался голос миссис Норбери, объявлявшей, что именно собирается исполнить на фортепьяно ее дочь Хоуп. Некоторые гости, занятые до сих пор разговором, с бокалами шампанского в руках поспешили занять места. Элизабет Пристли, кузина Хоуп, проворно села рядом с Мег. Красавица брюнетка, схватив Мег за руку, возбужденно зашептала:

— Ну расскажи мне все, что тебе говорил Уортен! Я сгораю от любопытства, как и все вокруг! Он сделал тебе предложение? Ты намерена стать леди Уортен? О счастливица, ты будешь виконтессой! Если бы только этот Монтфорд вам не помешал!

Мег повернулась к своей юной приятельнице с намерением все рассказать ей. Но, увидев ее блестящие глаза и полуоткрытый ротик, она шутливо оттолкнула руку Лиззи.

— Ничего я тебе не скажу! Ведь скажи я тебе хоть слово, ты немедленно сообщишь это всем!

— Нет! Ни за что! Ты же знаешь, я не такая. Ну да ладно, Хоуп уже расправляет юбки и разминает пальцы, а тетушка не сводит с меня гневного взора!

Мег взглянула в дальний конец комнаты, откуда миссис Норбери действительно метала на Лиззи грозные взгляды, выразительно покашливая. Хоуп, выпрямившись, уселась на табурет у фортепьяно, глубоко дыша и сгибая и разгибая пальцы перед тем, как опустить их на клавиши. Фортепьяно розового дерева поблескивало в свете свечей. Дождь по-прежнему стучал по стеклам. Шуршали шелка, колыхались веера, джентльмены спешили взять последнюю понюшку и захлопнуть табакерки. Вздохи, кашель, хихиканье постепенно затихли, и Хоуп заиграла.

Под звуки прелюдии слушатели расслабились, некоторые даже впали в дремоту. Но фуга заставила всех встрепенуться. Многие даже наклонились вперед в креслах, захваченные вдохновенным исполнением Хоуп. Мег любила музыку. Закрыв глаза, она отдалась обрушившемуся на нее потоку звуков. Через минуту она снова раскрыла их, медленно оглядела комнату и увидела лорда Уортена. Он так же внимательно слушал игру Хоуп. Мег все еще не могла поверить, что он сделал ей предложение. Дрожь пробежала по ней при воспоминании о том, как, держа ее за руку, он пылко произнес: «Вы не понимаете, что я люблю вас до безумия». Как она могла возбудить такую страсть в человеке, которого она никогда не считала способным на подобные чувства? Она была польщена, но ощущала в то же время действие каких-то неподвластных ей сил, вроде бога огня Вулкана, заставившего графа Фортунато привезти Розамунду на остров Лемнос. Мег снова вздрогнула. Наклонившись к ней, Лиззи прошептала:

— Ты тоже чувствуешь этот экстаз, Мег? Эта музыка всегда приводит меня в трепет!

Веер бурно заколыхался у нее в руках.

— Меня всегда поражает, — продолжала она, — как решительна и энергична становится Хоуп за фортепьяно. Посмотри на ее руки на клавишах. Моя тихонькая мышка кузина прекращается в львицу! Право же, я иногда ее совсем не понимаю.