— Ты неисправим, Джек! — Мерлин махнул рукой и плеснул в бокал еще немного виски. — Ладно, у нас в любом случае нет времени на разговоры. — Он долил в бокал содовой. — Кстати, Джек, ты не забыл сделать то, о чем я тебя просил?

— Как ни странно, но не забыл. Самолет прибывает в семь пятнадцать, наш человек в Риме обещал устроить на этот рейс пару лишних билетиков.

— Ну и когда мы будем знать точно? — Мерлин взглянул на часы.

Тут же резко зазвонил телефон. Джек Харрисон снял трубку и заговорил по-итальянски так быстро, что Ромина ничего не успевала понять…

Наконец Джек повесил трубку.

— Все в порядке, наш человек только что подтвердил.

Все закивали. То есть все, кроме Ромины.

— Кто-нибудь скажет мне, что происходит?! — воскликнула девушка. — Знаете, мне не нравится чувствовать себя девочкой, с которой играют в кошки-мышки!

— Бедняжка! — отозвался сочувственно Мерлин. — Расскажи ей, Джек. Твоя очередь, ты же сам этого хотел…

— Хотя идея была твоя, — тут же откликнулся Джек Харрисон. — Ромина, сегодня днем, еще до того, как вы оказались в компании с бандитами, мы с Мерлином решили, что приезжать в Каир вместе, как отдельная пара, вам с ним очень опасно. Теперь, когда вами интересуются, мы так думаем, большие боссы, они будут тщательно проверять любую пару, прибывшую туда.

— Да, это логично, — пробормотала девушка.

— Это и натолкнуло Мерлина на отличную мысль, — кивнул Джек. — Он считает, что единственный достаточно надежный способ оказаться там незамеченным — прибыть не по отдельности, а как часть группы. Естественно, туристической, чтобы это невозможно было быстро проверить.

— Кстати, именно поэтому я и хотел по возможности незаметно вклиниться в толпу туристов там, на склоне, — заметил Мерлин.

— Что во многом помогло вам сохранить свою жизнь, — кивнул Джек. — Да и мало кто из туристов способен точно вспомнить, как все происходило… Если, конечно, тот парень с простреленной ногой не успел послать за своими дружками.

— Боюсь, минимум пару дней ему это будет крайне неудобно сделать, — усмехнулся Мерлин.

— Будем надеяться, что ты прав.

— Ну что же вы отвлекаетесь? — обиженно прервала их Ромина. — Продолжайте, прошу вас! Что нам предстоит делать дальше?

— Полностью согласна с Роминой, — неожиданно поддержала девушку Маргарет. — Джек, я всегда говорила, что слушать тебя сплошная мука. Неужели ты не можешь говорить покороче и по существу?

— Ладно, постараюсь покороче и по существу. Так вот, Мерлин предложил, чтобы вы поехали в составе туристической группы. Поэтому я тут же позвонил в Рим и попросил друга «уговорить», разумеется за неплохие деньги, пару туристов продать нам свои путевки в Каир. Они, естественно, не очень-то возражали. Таким образом, вы с Мерлином займете их места в группе.

— Гениально! — восхищенно прошептала Ромина.

— Вот-вот, точно так же сказала им я, — вновь подала голос Маргарет. — Кому придет в голову подозревать туристов, милых, вполне респектабельных, открыто путешествующих по туру такой всемирно уважаемой фирмы, как «Кук энд трэвелс»?! Сейчас противники будут искать кого-нибудь, кто предпочитает держаться в тени.

— Скорее всего, так оно и есть, — подтвердил Джек Харрисон. — К тому же не стоит забывать: пока у нас нет оснований думать, что они подозревают, будто Мерлин Никойлос совсем не тот, за кого себя выдает, или что Ромина не голливудская фифа, у которой в голове ветер, а все остальное в… Ведь им пока известно только то, что Мерлина по каким-то неведомым причинам интересует их драгоценный наркотик и что Крис писал об этом в записке…

— Полагаю, имеет смысл не считать их такими уж глупенькими или наивными, Джек, — возразил Мерлин. — Они вполне могли догадаться, что образ американского богача Никойлоса — всего лишь удобная маскировка.

— Знаешь, я всегда говорил, что никогда нельзя врага недооценивать, но еще опаснее его переоценивать, — парировал Джек. — Если египтяне действительно всерьез занялись этим грязным бизнесом, то они ни перед чем не остановятся.

— Джек, а ты уверен, что это египтяне? Мне, честно говоря, так не показалось.

— Не показалось? — поразился Джек.

— Почти. Ведь что мы, собственно, знаем? Только то, что это происходит в Египте! Я думаю, кстати, то же самое хотел сказать и Крис в своей записке, это несравненно больше, масштабнее и сложнее, чем все, что когда-либо происходило на берегах вечного Нила!

— Да, но он также… — начала было Ромина.

— Никто из нас пока ничего толком не знает, — решительно произнес Мерлин. — Уже почти пять часов… Думаю, нам пора собираться в аэропорт.

— Да, да, конечно, — поддержала его Маргарет. — Ромине надо успеть упаковать новые вещи и куда-то сложить платья подружки американского миллионера мисс Фей… Кстати, а что мне с ними делать?

— Сжечь, — спокойно посоветовал Мерлин.

— Сжечь?!

Обе женщины воскликнули одновременно, причем в голосе и той и другой прозвучал искренний ужас от столь варварской расточительности.

— Да, сжечь, — повторил Мерлин. — Не сомневаюсь, вы предпочли бы раздать их каким-нибудь театральным кружкам в виде щедрых благотворительных подарков. Но, увы, они настолько яркие и богатые, что при желании по ним совсем не трудно отыскать прежних хозяев. Хранить же наряды здесь тоже крайне рискованно. Никто не может гарантировать, что вилла Джека не попадет под подозрение и ее не захотят обыскать… Ни одна, даже самая незначительная вещь, принадлежавшая Ромине Фей или Мерлину Никойлосу, не должна быть здесь найдена. Ни одна! Так что давай, Джек, иди в сад и устрой там хороший костер… Надеюсь, соседи не будут удивлены?

— Да нет, с чего бы, — пожал плечами Джек Харрисон. — Они привыкли к тому, что весной и зимой я два-три раза в неделю провожу в саду большую уборку.

— Что ж, прекрасно. Тогда за дело. Сжечь надо все, абсолютно все, Джек… А что не горит, скажем, металлические пуговицы, браслеты, бижутерию и даже серьги мисс Фей, надо сегодня же ночью зарыть, и поглубже!

— Вот черт, как же я сам-то не додумался? — Джек Харрисон досадливо почесал затылок. — Старею, теряю форму. Даже в голову не пришло, что это надо делать! Причем как можно скорее.

— Но это же чудовищная… просто нелепая растрата денег! — воскликнула Ромина. — Неужели нельзя как-нибудь обойтись без нее?

— Лучше потерять деньги, чем жизнь, — коротко ответил Мерлин.

Прекрасно понимая, что он имеет в виду прежде всего жизнь их друзей Джека и Маргарет, Ромина молча проследовала за Маргарет в спальню, где обе начали вынимать из многочисленных картонных коробок вещи, которые вместе купили в Афинах.

— Да благослови вас Господь! — тихо произнесла Маргарет, глядя, как Ромина и Мерлин торопливо спускаются по ступенькам сада к ожидающему их такси.


Поскольку Мерлин «Робинсон» проинструктировал ее до того, как они сели в машину, Ромина, прибыв в афинский аэропорт и зарегистрировав паспорт у стойки «Отлет», немедленно отправилась в женский туалет, где ей надлежало находиться вплоть до объявления о посадке самолета, следующего по маршруту Лондон — Рим — Афины — Каир…

— Затем выжди минут десять-пятнадцать и, когда пассажиры войдут в транзитный зал, незаметно смешайся с ними, чтобы потом, после дозаправки, вместе с ними сесть в самолет, — сказал ей тогда Мерлин, а затем, чуть помолчав, добавил: — На меня постарайся не обращать внимания. Я все это время, конечно, тоже буду там, но пока нам, пожалуй, лучше не находиться рядом.

Коротая время в пустой туалетной комнате — в углу у входной двери сидела пожилая гречанка-служительница, — Ромина посмотрелась в квадратное зеркало над умывальником.

Как приятно видеть свое лицо без накладных ресниц и обильного макияжа! Но… одно дело нравиться себе, и совсем другое — мужчинам. Она снова взглянула на себя в зеркало, только на этот раз внимательнее — да, настоящая леди, но… какая-то скучная, провинциальная…

По-настоящему ее беспокоила одна мысль — Мерлин! Что теперь о ней думает Мерлин?

Впрочем… Она снисходительно усмехнулась собственному отражению. Да какая разница, с гримом или без него? Она ведь как была, так и остается Роминой Хантли, которую любил ее брат Крис, а немало мужчин находили по меньшей мере «чертовски симпатичной»!

Мыслями девушка невольно вернулась к Алексу Салвекову, этому, как он сам любил себя называть, «русскому дворянину семнадцатого века». Ведь сердечная рана, нанесенная им, до сих пор не зажила!

Как бы ей хотелось, чтобы этого никогда не случилось! Как бы хотелось влюбиться в Мерлина, не имея досадных, ужасных и неприятных следов прошлого! Может быть, Мерлину не суждено узнать о ее любви! Главное в том, что теперь она познала чудесное новое чувство, которого не испытывала раньше ни к одному мужчине.

Раньше Ромина лишь снисходительно посмеивалась над общепризнанным мнением о любви как об экстатически-божественном нечто, но сейчас… Ромина по-настоящему ощутила, что именно имели в виду поэты всех стран, когда писали о всепоглощающей силе большой и настоящей любви…

— Я люблю тебя, люблю! — чуть слышно прошептала девушка, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Слезы счастья и радости!

Ее размышления прервал громкий голос в динамике, объявлявший о посадке транзитного рейса из Рима.

Чтобы хоть как-то убить оставшееся время, Ромина неторопливо сполоснула и вытерла бумажной салфеткой руки, еще раз посмотрелась в зеркало, слегка подправила волосы и только затем, сочтя, что времени прошло достаточно, осторожно выглянула через щелку приоткрытой двери в транзитный зал.

Как она и ожидала, он уже заполнился пассажирами. Некоторые толпились у ларьков с греческими сувенирами и свежими афинскими газетами, другие потянулись в бар выпить бокальчик-другой виски или пива, остальные просто уселись в удобные кожаные чресла и на низенькие диванчики, стоящие вдоль стены, и терпеливо ждали объявления о посадке.