Он расхохотался.

– Может, я не придумываю не очень надежные пароли.

– Думаю, если довольно долго смотреть на человека, можно догадаться о всяком таком, – сказала я и неловко кашлянула для пущего эффекта.

Но Найл только рассмеялся опять, покачал головой и еще раз поблагодарил меня, перед тем как направиться к выходу.

– О, Руби? – сказал он, остановившись в дверях.

– Да?

– Слушай внимательно. Некоторые записи довольно длинные… а в конце есть одна особенно важная.

– Ясно, – ответила я и даже не стала притворяться, что не глазею на его задницу, когда он уходил.


Сидя на кушетке, я отчетливо его видела. Он остановился у столика с закусками, взял бутылку воды и вернулся на место. Я засомневалась: мне кажется или он и правда покраснел?

С учетом того, что некоторые записи явно длинные, я достала из сумки наушники. Подключила их к телефону и ввела пароль. Четыре записи. Первая предсказуемо была от Джо, и я внимательно слушала, пока она оттарабанит список имен и соответствующих дат, и аккуратно записала их всех. Вторая и третья были в том же духе, и через три минуты я уже исписала целую страницу в записной книжке.

Я подняла взгляд от записей и увидела, как он что-то обсуждает с соседом. Не слыша его голос, я могла только видеть, как его рот формирует слова, и даже без звука можно было угадать его акцент. Он больше использовал губы, дольше произносил слова. Я подумала, каково это – слышать его голос дома, когда он говорит, чего хочет.

Однажды я напишу книгу, в которой расскажу обо всем, что меня в нем интересует.

Снова включив диктофон, я на секунду поймала взгляд Найла, перед тем как он отвернулся. Зазвучала последняя запись, и я ждала, пытаясь уловить смысл. Кто-то дышит… звук кондиционера… дорожный шум? Послышался шелест ткани, как будто по микрофону провели клочком ткани, и я взяла телефон в руки, проверяя, работает ли он, не отошли ли наушники от разъема.

Но потом я услышала:

– А-а-а… – а потом… я определенно этого не ожидала. – Ты такая красивая.

Я узнала голос. Последние шесть месяцев я провела, напрягая слух в надежде уловить звук, как он выходит из лифта на моем этаже, и разобрать все, что он говорит на совещаниях. В надежде, что он заговорит со мной. Это Найл, и он… мне кажется…

– Медленнее. Я хочу, чтобы ты поиграла со мной язычком, а потом умоляла, чтобы я позволил тебе продолжить.

Господи боже мой.

Я побледнела. Я что, наткнулась на запись, которую мне не следовало слышать? Это вообще Найл? Невероятно, чтобы он записывал что-то подобное, не говоря уже о том, чтобы дать мне это послушать.

Если только он не знал, что его записывают. Он… с кем-то? Сказать ему, что я это слышала?

– Ты уже думала об этом? Когда ела десерт чайной ложечкой или слизывала соус с пальца, ты представляла мой член у себя во рту?

Десерт? Он говорит о…

Я выпрямилась и посмотрела в конференц-зал, думая, стоит ли мне удивляться, когда обнаружила, что он смотрит на меня. Не знаю, сколько времени он наблюдал за мной, но, поймав мой взгляд, он медленно кивнул. Я уверена, он точно знает, что я сейчас слушаю, и что он спланировал всю эту ситуацию.

– Хочешь его?

– Вот так.

– О, моя сладкая девочка… соси меня…

Он ласкал себя, представляя, что это делаю я. Должно быть, занимался этим вчера после ужина. О черт!

В помещении было двадцать градусов, но я вся вспотела. Найл не отводил от меня взгляда, и я готова поклясться, что эта ситуация была бы непристойнее, только его бы он разложил меня голую на полу. Да и то ненамного. Как он это делает? Мы даже не притрагивались друг к другу, а мне кажется, что он делал со мной такое, что никто не делал.

– Эта картина всегда будет у меня перед глазами. Всегда.

Я скрестила ноги и поерзала на сиденье. Я вся намокла, и мне так хотелось заняться тем, о чем он говорит.

– Я кончаю, Руби. Пожалуйста, пожалуйста, я хочу кончить тебе в рот.


Когда совещание прервалось на обед, я заметила, что Найл колеблется, выходить или нет. Ему придется посмотреть мне в глаза, после того как я все это выслушала, и нас не будут разделять безопасные двадцать футов, стеклянная стена и пятнадцать инженеров с транспортными специалистами. Он нервничает, и черт меня возьми, если это не самая умилительная штука на свете.

Не в состоянии терпеть, он собрал вещи и вышел из конференц-зала.

– Голодна? – спросил он.

– Еще как, – ответила я в надежде, что он понял подтекст моего ответа. Судя по тому, как он вцепился в узел своего галстука, явно да.

Я наклонила голову в сторону выхода:

– Пойдем со мной?

Я повела его по коридору. Дорогу нам заступил мужчина, который тоже присутствовал на совещании.

– Этажом выше есть кафе, где подают ланчи. Сегодня национальный день тако или что-то вроде, если вы голодны. Давайте…

Что же, самое интересное, что могло сегодня случиться, уже произошло.

– Нам надо связаться с нашей базой в Лондоне, – сразу же ответил Найл. – Но мы вернемся как можно скорее.

Должна признать, я впечатлилась.

Кивнув, мужчина скрылся из виду, и мы продолжили идти по коридору, потом повернули, еще раз повернули, и в конце концов звуки голосов остались далеко позади.

– Мы звоним в Лондон, да? – поинтересовалась я.

– Не совсем. – Он с улыбкой взглянул на меня. – Полагаю, ты ведешь меня в уединенное место, чтобы поговорить?

– Поговорить? – протянула я с усмешкой.

Он поджал губы.

– Наверное.

– К вопросу о поговорить, вот твои заметки, – сказала я, протягивая ему записную книжку.

– А. Спасибо.

В конце коридора находилась неосвещенная комната, и я завела его внутрь, закрыв за нами дверь. Потом, прислонившись к прохладному дереву, я сказала:

– Твои записи оказались очень… увлекательными.

– Увлекательными, говоришь? – Он сделал шаг ко мне.

– Они взволновали меня, – сказала я и хихикнула. – До глубины души.

Склонив голову и сладко улыбаясь, он промурлыкал:

– Насколько глубоко?

Я собралась было ему ответить, сказать что-то игривое и кокетливое, но когда наши глаза встретились, я утратила последние зачатки здравого смысла. Мое сердце начало биться сильно и часто, и внезапно я осознала, что это не просто эротические мечты и флирт. Я вовсе не сижу на еженедельном совещании, представляя себя всякие разные картины.

У меня уже было столько памятных моментов с Найлом Стеллой, что я потеряла им счет.

Сколько раз Найл Стелла… прикасался к моей лодыжке, убирал прядь волос мне за ухо, смотрел мне в глаза и спрашивал, кончила я или нет. Говорил мне, что хочет, чтобы я проглотила его сперму. Записывал на диктофон, как он ласкает себя с мыслями обо мне. Вот-вот поцелует меня.

Вот оно что.

– Отвечай.

Я утратила способность шутить и поникла головой.

– Ужасно.

– Расскажи мне. – Его голос был одновременно нежным и повелительным, он наклонился и поцеловал меня в шею. – Что ты имеешь в виду?

Он знает. Он должен знать. Он хочет, чтобы я это сказала.

– Я имею в виду, что я мокрая.

Он резко втянул воздух, проводя носом по моей шее и по подбородку.

– Черт побери, Руби, давай уже поцелуй меня.

Я перестала дышать, мое сердце было готово выпрыгнуть из груди. Запах его одеколона окутывал меня, и я опьянела от его близости и от мысли о том, что я вот-вот его коснусь. Поцелую его. А он меня.

Он подался ко мне, дрожа и приоткрыв губы для поцелуя. Он рассчитывал на мимолетный поцелуй, на то, что мой рот скользнет по его губам. Я понимала это, потому что знала его лучше, чем предполагалось на этой стадии знакомства, и потому что он наклонился ко мне очень осторожно, бережно взяв меня за талию.

Но я не могла делать это мимолетно и слегка. Я слишком долго этого хотела. Облегчение, мысль о том, что он рядом, что я могу прикоснуться к его теплой коже, – все это пронзило меня молнией, и я притянула его к себе. Мои губы скользнули по его рту, я втянула его нижнюю губу в рот, и он выдохнул и застонал.

Я хотела проглотить его целиком, вобрать все эти звуки и сохранить их в себе навечно, чтобы снова и снова проигрывать их в своей голове.

У него потрясающий рот: идеальное мужское сочетание твердости и мягкости, желания брать и давать. У меня закружилась голова. Мои пальцы запутались в его волосах, я изо всех сил прижалась к нему грудью и начала издавать совершенно неконтролируемые звуки облегчения и удовольствия.

Он застонал еще громче, от удивления и неожиданности сжал меня еще крепче, а потом его ладони скользнули по моей спине.

Я откинулась назад, а он навис надо мной, приоткрыв губы и снова постанывая, в то время как его язык проник в мой рот, пробуя и наслаждаясь.

Он так близко, наверняка он чувствует, как колотится мое сердце.

Я так дико, безумно его хотела, что не контролировала звуки, которые я издаю. У меня вырывались тихие стоны, вздохи, когда я чувствовала, как его язык скользит по моему. Помимо воли у меня вырвалось:

– Найл, пожалуйста.

– Пожалуйста что? – Он скользнул губами к моему уху, целуя. – Что ты хочешь?

– Просто… поцелуй меня.

Я почувствовала, как он смеется, прижимаясь к моему уху.

– Мне казалось, именно это я и делаю.

– Тогда прикоснись ко мне. Я хочу…

– Покажи мне, – прошептал он, прижимаясь губами к моим губам. – Покажи, где я должен к тебе прикоснуться.

Я не смогла сдержать тихий стон, откидываясь и глядя ему в глаза. Переплетя свои пальцы с его, я поднесла его ладонь к губам, прижимаясь к ней в поцелуе. Он смотрел то мне в глаза, то на мой рот, а потом медленно кивнул. Я потянула его ладонь вниз к подолу юбки.

– Да, – простонал он, чувствуя мою голую кожу. Мы не размыкали рук, добравшись до влажной ткани моих трусиков. Я сделала шаг назад, потом еще один, прижалась спиной к двери и потянув его за собой. Он последовал за мной, скользнув пальцами под кружево и лаская скользкую от возбуждения кожу.