Стоя снаружи, я положил ладонь на ручку двери и вступил в спор с самим собой. Что произойдет, если я войду туда? Меня интересовало только одно, и, черт побери, к извинениям это никакого отношения не имело.

Я подумал было постучать, но знал наверняка, что войти меня не пригласят. Тогда я прислушался, пытаясь уловить внутри звуки движения. Ничего. В конце концов я повернул ручку. К моему удивлению, было не заперто. Я всего пару раз заходил в эту ванную с тех пор, как мать ее переделала. Это была красивая, современная комната с дизайнерской мраморной раковиной и широким зеркалом на всю стену. Над туалетным столиком было небольшое окошко, откуда открывался вид на веранду и лужайку за ней. Мисс Миллс сидела на скамеечке перед столиком и смотрела на небо снаружи.

– Приполз умолять о прощении? – спросила она.

Затем сняла колпачок с помады и тщательно накрасила губы.

– Меня послали проверить, не ранил ли я твои нежные чувства.

Протянув руку за спину, я запер дверь. Щелчок замка отчетливо прозвучал в тишине комнаты.

Засмеявшись, мисс Миллс взглянула в глаза моему отражению. Она выглядела абсолютно собранной, но я видел, как поднимается и опадает ее грудь. Эта стервочка была возбуждена не меньше меня.

– Уверяю тебя, я в порядке.

Она закрыла губную помаду и бросила ее в сумочку. Затем встала и шагнула мимо меня к двери.

– Я привыкла к тому, что ты ведешь себя как придурок. Зато Джоэл очень славный. Я должна спуститься к остальным.

Положив руку на дверь, я наклонился к самому ее лицу.

– Я так не думаю.

Мои губы чуть притронулись к коже под ее ушком, и мисс Миллс вздрогнула.

– Понимаешь ли, он хочет прибрать к рукам кое-что, принадлежащее мне, и он этого не получит.

Она окинула меня яростным взглядом.

– Какой сейчас год? Второй от рождества Христова? Пропусти меня. Я тебе не принадлежу.

– Ты можешь так думать… – прошептал я, лаская губами ее шею, – …но твое тело, – продолжил я, запустив руки ей под юбку и прижав ладонь к влажному кружеву у нее между ног, – считает иначе.

Она закрыла глаза и гортанно застонала, когда мои пальцы принялись медленно кружить вокруг ее клитора.

– Отвали.

– Нет уж, позволь мне, – выдохнул я ей в шею.

Миллс отрывисто рассмеялась, и я прижал ее к двери ванной. Схватив ее за руки, я поднял их над головой и, не выпуская, наклонился для поцелуя. Она слабо барахталась, пытаясь освободиться. Я покачал головой и усилил хватку.

– Позволь мне, – повторил я, прижимая к ней свой напрягшийся член.

– О боже, – прошептала она, отводя подбородок в сторону, чтобы я мог добраться до ее шеи, – только не здесь.

Я провел губами по ее ключице до плеча. Переместив оба ее запястья в одну руку, я медленно потянул за одну из тесемок, удерживающих верх платья, попутно целуя обнажившуюся кожу. Переключившись на другую сторону, я повторил то же самое и был вознагражден видом соскользнувшего до талии платья и белого кружевного бюстгальтера без лямок. Черт. Неужели у этой женщины в гардеробе не было ни одной вещи, при виде которой мне не захотелось бы немедленно разрядиться прямо в штаны? Скользя губами сверху вниз, от плеч к груди, свободной рукой я стал расстегивать лифчик. На сей раз я ни за что не упущу возможность полюбоваться ее обнаженной грудью. Застежка легко поддалась, и кружева упали, порадовав дивным зрелищем, преследовавшим меня во всех грязных фантазиях. Когда я взял в рот один розовый сосок, Миллс застонала, и колени у нее слегка подогнулись.

– Ш-ш-ш, – прошептал я, прильнув к ее коже.

– Еще, – проговорила она. – Сильнее.

Я приподнял ее, и она обхватила ногами мою талию. Наши тела прижались друг к другу еще теснее. Я освободил ее руки, и она немедленно запустила их мне в волосы, грубо притянув к себе. Черт, я обожал, когда она это делала. Я прижал ее к двери, но затем сообразил, что между мной и Миллс слишком много слоев ткани – я хотел ощутить тепло ее кожи, хотел полностью погрузиться в нее и вдавливать в эту стену до тех пор, пока все остальные не отправятся спать.

Похоже, она прочла мои мысли, потому что ее пальцы яростно зашарили по моему телу и принялись торопливо выдергивать тенниску из штанов, а затем потянули вверх, снимая через голову.

Сквозь открытое окно донесся смех с веранды, и я почувствовал, как Миллс напряглась. Спустя долгую секунду ее взгляд встретился с моим. Было ясно, что моя страстная штучка отчаянно подыскивает слова.

– Мы не должны этого делать, – заявила она наконец, покачав головой. – Джоэл меня ждет.

Она вполсилы попыталась оттолкнуть меня, но я не ослабил хватку.

– А ты его в самом деле хочешь? – спросил я, чувствуя, как внутри закипает ревность.

Она не отвела глаз, но и не ответила.

Я опустил ее на пол и потянул к туалетному столику, встав прямо у нее за спиной. Оттуда, где мы стояли, была отлично видна веранда внизу.

Я прижался к ее обнаженной спине и прошептал на ухо:

– Ты его видишь?

Мои руки ласкали ее груди.

– Посмотри на него.

Я опустил руки ниже, на живот, на складки юбки и на бедра.

– Он заставляет тебя чувствовать это?

Мои пальцы, пройдя по внутренней поверхности бедра, нырнули в ее трусики. Я хрипло выдохнул, ощутив, как там влажно, и просунул пальцы внутрь.

– Он когда-нибудь сможет заставить тебя так течь?

Застонав, она прижалась ко мне бедрами.

– Нет…

– Скажи мне, чего ты хочешь, – шепнул я снова в теплую кожу плеча.

– Я… я не знаю.

– Посмотри на него, – повторил я, двигая пальцами. – Ты знаешь, чего ты хочешь.

– Я хочу ощутить тебя внутри.

Ей не нужно было просить дважды. Я быстро расстегнул брюки и, спустив их до колен, вжался в ее ягодицы, а затем задрал юбку и смял в руке трусики.

– Сорви их, – шепнула она.

Ни с кем прежде я не вел себя так по-дикарски, но с ней это было совершенно естественно. Я сильно дернул, и тонкие трусики легко разорвались. Я швырнул их на пол, провел ладонями у нее по спине и, скользнув пальцами по предплечьям, крепко прижал ее ладони к столу.

Это было чудесное зрелище: она стояла, согнувшись, с задранной выше пояса юбкой и выставленной напоказ великолепной задницей. Направив член, я сразу вошел глубоко, и мы оба застонали. Склонившись над ней, я поцеловал ее в спину и снова шепнул: «Ш-ш-ш».

Снаружи опять донесся смех. Там, внизу, сидел Джоэл. Джоэл, который был в принципе неплохим парнем, но который хотел отнять ее у меня. Этой картины оказалось достаточно, чтобы я усилил толчки.

Ее приглушенные стоны заставили меня улыбнуться, и я наградил ее, ускорив темп. Какая-то извращенная часть меня ощутила злорадное удовлетворение, когда Хлоя, подавившись, замолчала. Она задыхалась, ее пальцы отчаянно искали опору, а мой твердый член орудовал внутри нее – и становился тверже с каждой ее попыткой издать хоть какой-то звук.

Глухо шепча ей на ухо, я спрашивал, хочет ли она, чтобы я ее оттрахал. Я спрашивал, нравится ли ей, когда я говорю непристойности, когда я веду себя как зверь, трахая ее так сильно, что у нее должны оставаться синяки.

Она выдавила «Да», а когда я начал двигаться еще быстрей и сильней, стала умолять о большем.

Бутылочки и пузырьки на столе звенели и падали от наших толчков, но мне было начхать. Схватив Хлою за волосы, я потянул ее к себе, прижав спиной к своей груди.

– Думаешь, он может заставить тебя чувствовать это?

Я продолжал вгонять в нее член и одновременно заставлял смотреть в окно.

Я понимал, что падаю в пропасть. Стены рушились вокруг меня, ну и что с того? Мне нужно было, чтобы, лежа сегодня ночью в постели, она думала обо мне. Я хотел, чтобы она чувствовала меня, когда закроет глаза и начнет ласкать себя, чтобы вспомнила, как я ее трахал. Свободной рукой я обхватил ее грудь и принялся выкручивать соски.

– Нет, – простонала она. – Такое – никогда.

Я просунул руку ей под колено и поднял ногу на стол, расширив вход, чтобы проникнуть еще глубже.

– Ты чувствуешь, что сделана словно под меня? – прорычал я ей в шею. – Мне так хорошо. Когда пойдешь вниз, я хочу, чтобы ты это помнила. Чтобы помнила, что ты со мной делаешь.

Ощущения становились слишком сильными, и я понимал, что уже близок. Я совершенно погиб. Я жаждал ее, как наркотика, и это чувство поглощало все мои мысли. Взяв ее ладонь в свою и сплетясь с ней пальцами, я поднес обе наши – ласкающие, дразнящие – руки к ее клитору. Скользя внутри нее, я застонал.

– Ты его чувствуешь? – прошептал я ей на ухо, раздвинув наши пальцы так, что они были теперь по обе стороны от моего члена.

Она развернула голову и всхлипнула мне в шею. Но мне нужно было, чтобы она молчала. Отпустив ее волосы, я мягко прикрыл ей ладонью рот и поцеловал в разрумянившуюся щеку. Хлоя что-то приглушенно выкрикнула, быть может, мое имя, а затем ее тело напряглось и плотно сжало меня.

После того как ее глаза закрылись, а с губ слетел вздох удовлетворения, я занялся собой. Я начал двигаться быстрей, наблюдая в зеркало, как мои толчки заставляют ее грудь подпрыгивать.

Оргазм прошелся внутри меня раскаленной волной. Ее рука, выпутавшись из моих волос, прикрыла мне рот. Зажмурившись, я отдался этой волне. Последние глубокие, мощные толчки – и я выплеснулся в нее.

Я открыл глаза. Поцеловав ладонь Хлои, убрал ее пальцы от лица и прижался лбом к ее плечу. Снизу доносились безразличные голоса. Откинувшись назад, она прислонилась ко мне, и мы неподвижно простояли так несколько секунд.

Затем она медленно отстранилась. Чувство потери заставило меня нахмуриться. Я смотрел, как она расправляет юбку, поднимает лифчик и пытается завязать тесемки на плечах. Нагнувшись, чтобы подтянуть брюки, я нащупал рваное кружево ее трусиков и запихнул их в карман. Она все еще сражалась с платьем. Я подошел, отвел ее руки и завязал ленточки, избегая смотреть ей в глаза.