– Мой папа всегда много трудился, но в свободное время у него возникала то одна мания, то другая. Маме нравится активная жизнь, но папа никогда не соглашался, чтобы она работала вне дома. Она выросла в Техасе и познакомилась с отцом в колледже. У мамы степень по математике, но с тех пор, как они поженились, она то продавала косметику из дома, то какую-то безумную немнущуюся хлопковую одежду. А в последнее время средства по уходу за кожей.

– А чем именно занимается твой папа?

Я замолчала, теряясь в догадках.

Как он может такое спрашивать? Неужели он действительно ничего обо мне не знает?

– Ну, моя фамилия Диллон, так?

Он заинтересованно кивнул.

Макс – англичанин. Возможно, он никогда не слышал о «Диллонс».

Рассказать ему об этом было все равно что сбросить с себя тяжелую железную цепь. Приятно избавиться от бремени, но, кажется, легче оставить все как есть, чем попытаться ее поднять. Всю мою жизнь люди начинали смотреть на меня по-другому после того, как узнавали, из какой я семьи. Интересно, произойдет ли то же самое с Максом.

Набрав в грудь воздуха, я взглянула на него.

– У моей семьи сеть супермаркетов. Региональная сеть, только на Среднем Западе. Но там они довольно известны.

Он замер, прищурив глаза.

– Так, постой. «Диллонс»?Те самые «Любите, чтобы жить, живите, чтобы любить» – эти «Диллонс»?

Я кивнула.

– Ох. Ничего себе. Твоя семья владеет «Диллонс». Понятно.

Макс провел рукой по лицу и тихонько засмеялся, покачивая головой.

– Боже, Сара… я понятия не имел. Чувствую себя полным идиотом.

– Хорошо, что ты не знал, кто я.

Я ощутила в желудке сосущую пустоту. Ну вот, теперь он знает, ктоя, и, возможно, захочет поискать информацию обо мне в сети. Он разыщет статьи об Энди и поймет, какой же дурой я была, слепо игнорируя все то, о чем давно сплетничал весь город.

Он узнает, что кто-то вытирал об меня ноги до того, как я стала его таинственной незнакомкой.

Я отвернулась, чувствуя себя немного подавленно. Мне не хотелось больше говорить о жизни, об истории своих отношений или о семье, и я отчаянно пыталась найти новую тему.

Но Макс заговорил прежде, чем мне удалось что-то придумать.

– Ты знаешь, что меня в тебе восхищает? – спросил он, наливая мне еще один бокал медового вина.

– Что?

– В ту первую ночь, когда мы встретились, и затем в нашу первую ночь на складе в Бруклине ты позволяла мне делать такие вещи… А сегодня покраснела при слове «манда».

– Я знаю! – рассмеялась я, отхлебнув вина.

– Вот что мне в тебе нравится. Твои внутренние противоречия, твоя ранимость. Нравится, что ты из безумно богатой семьи, но пару раз я видел тебя в одном и том же платье.

Облизнув губы, он хищно мне улыбнулся.

– А больше всего мне нравится то, какая ты хорошая и какие плохие вещи позволяешь мне с тобой делать.

– Не думаю, что они так плохи.

– Но в том-то и суть. Большинство решит, что ты чокнулась, когда пришла ко мне на тот склад. Ты богатая американская наследница и позволяешь какому-то распутному британцу снимать тебя голышом. Или как сегодня: записать на видео, как ты мастурбируешь в моем офисе. И ты готова на это, потому что тебя возбуждает мысль, как я буду просматривать запись. Но именно тыпросила меня об этом.

Макс откинулся на спинку кресла, не сводя с меня глаз. Вид у него был серьезный, даже шокированный.

– Я мужчина и не могу отказаться от такого. Но я не знал, что такие женщины, как ты, существуют. Настолько наивные в каких-то бытовых вещах и в то же время настолько сексуальные, что милый домашний трах в кроватке их ни за что не удовлетворит.

Подняв бокал, я глотнула, глядя, как жадно Макс уставился на мои губы. Облизнув их, я улыбнулась ему.

– Думаю, ты удивишься, если узнаешь, что милый домашний трах в кроватке не удовлетворяет большинство женщин.

Макс рассмеялся и проворчал:

– Туше.

– И именнопоэтому журналисты и женщины преследуют тебя, – сказала я, глядя на него поверх кромки бокала. – Дело не только в истории с Сесили. Если бы только в этом, через пару недель они бы потеряли интерес. Но ты мужчина с газетной страницы, каждый раз появляющийся с новой женщиной. Мужчина, которого не может поймать в свои сети ни одна красотка. Мужчина, который знает толк в кисках.

Глаза Макса чуть расширились, зрачки увеличились, как чернильное пятно, расплывающееся в сумеречном небе.

– Но в последнее время я не сплю каждую ночь с новой женщиной.

Пропустив это мимо ушей, я закончила свою мысль:

– Женщинам не всегда нравится, когда с ними обращаются как с хрупкими цветами, или диковинками, или драгоценностями. Нам важно, чтобы нас хотели. Мы не меньше вас любим дикий секс. И ты тот мужчина, который понимает это.

Опираясь о локти, Макс наклонился вперед, внимательно меня разглядывая.

– Но почему мне кажется, что именно ты даешь мне что-то особенное? Что-то, чего не давала никому прежде?

– Потому что так и есть.

Он открыл рот для ответа, но тут мой лежавший на столе телефон зазвонил и громко завибрировал. Мы с Максом взглянули на экран и одновременно увидели имя.

Энди.

12

Я посадил Сару в такси и смотрел вслед машине, пока свет задних фар не растворился в темноте.

Черт.

Во время ужина она не ответила на звонок, только взглянула на экран и выключила звук, оставив телефон вибрировать на столе. Но не раньше, чем я понял, кто звонит, и уж точно не раньше, чем я заметил, как старательно она прячет свои чувства.

Энди.

Никогда прежде не видел, чтобы кто-то так мгновенно замыкался в себе – словно щелкнули выключателем, и свет на ее лице погас. Сара замолчала и уткнулась в тарелку, полностью уйдя в себя и отвечая односложными репликами весь остаток вечера. Я пытался поднять ей настроение, выдал пару шуточек и беззастенчиво флиртовал, но… безрезультатно. Примерно через десять минут она облегчила жизнь нам обоим, прикинувшись, что у нее заболела голова, и настояв на том, что поедет домой на такси. Одна.

Черт.

Я продолжал таращиться в темноту, пока моя машина не подрулила беззвучно к обочине. Отмахнувшись от шофера, я сам открыл дверцу и забрался внутрь.

– Куда, мистер Стелла?

– Давай-ка поедем домой, Скотт, – сказал я, откинувшись на сиденье.

Мы выехали на дорогу. Я смотрел, как за окном смутными пятнами проносится город, и с каждым кварталом мое настроение стремительно ухудшалось. Все шло так хорошо. Сара наконец-то начала раскрываться, решилась впустить меня в свои внутренние тайники. Я все еще приходил в себя после признания, что ее родители владеют одной из крупнейших сетей элитных супермаркетов в этой стране, и тут Энди. Будь проклят Энди.

В груди вспыхнул гнев, и на какую-то секунду я задался вопросом, как часто они перезваниваются. Шесть лет – долгий срок. Это означает, что у них есть история, которую не так-то просто взять и забыть. Не знаю, с чего я решил, будто он начисто вычеркнут из ее жизни. Логично, что Сара не хочет сразу вступать в другие отношения, но в том, как она подчеркнуто держит дистанцию, ощущалось нечто куда большее.

Может, он хочет, чтобы Сара вернулась?

От этой мысли мне стало дурно.

Конечно же, Энди хочет, чтобы она вернулась – как он может этого не хотеть? В сотый раз я задумался о том, что на самом деле у них произошло и почему Сара так настойчиво это скрывает.

Мы пересекли центр и почти подъехали к дому, когда в кармане у меня дернулся мобильник.


«Все в порядке, я дома. Спасибо за ужин. Целую».

Да, этим вечером все точно шло наперекосяк.

Я перечитал ее сообщение и подумал, не позвонить ли – но Сара наверняка бы не ответила. Чертова упрямица. Я набрал по меньшей мере десять разных ответов и стер их все, так и не отослав.

Проблема состояла в том, что я хотел поговорить об этом, а она нет. Проблема также состояла в том, что где-то по дороге я потерял хребет, а заодно и яйца.

– Ты не против, если мы немного поколесим по улицам, Скотт? – спросил я.

Шофер покачал головой и за парком свернул на север. Я прошелся по списку контактов и нажал на имя «Уилл». Он ответил после второго гудка.

– Привет. В чем дело?

– Есть пара минут? – спросил я, глядя в окно на темные улицы.

– Ага. Секундочку.

Я услышал шарканье и звук закрывающейся двери, а затем снова его голос в трубке:

– Все в порядке?

Я откинул голову на спинку сиденья, не очень понимая, с чего начать. Я только чувствовал, что должен поделиться с кем-то своими сомнениями, и, к несчастью для Уилла, в данный момент в моей жизни этим кем-то был он.

– Без понятия.

– Звучит загадочно. Извещения о пожаре на фирме я не получал, так что, смею предположить, речь идет не о работе.

– Лучше бы о ней.

– Ладно… Эй, разве ты не говорил, что у тебя есть планы на сегодняшний вечер?

– Вообще-то поэтому я и звоню.

Я задумчиво поскреб подбородок.

– Боже, не верю, что я это делаю. Просто мне нужно, чтобы меня кто-то… выслушал. Как будто, если я произнесу это вслух, во всем появится какой-то смысл.