пустом доме и таращился на голые стены.

Потянувшись, я положил ноги на кофейный столик перед диваном и

глотнул еще пива. Я осуществил то, к чему стремился всю свою

сознательную жизнь, но вместо удовлетворения чувствовал беспокойство. И

разочарование. Я вкалывал, чтобы нагрузить себя еще большим количеством

работы и еще большей ответственностью.

Я слушал, как в полной тишине тикала секундная стрелка моих часов.

Мне хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, потому что не сомневался, что все мои близкие порадуются и таким образом нарушат эту гнетущую и

парализующую тишину. Я мог бы снова позвонить Ханне; будучи таким же

трудоголиком, она понимала, как много это значит – когда тебя выделяют и

ставят в ряд с лучшими в твоей области. Но она не перезвонила, а давить мне

не хотелось, если она на самом деле злилась.

Родители тоже будут на седьмом небе от счастья. За сорок лет брака мой

отец знал больше, чем кто-либо еще, как важно совмещать работу с

активным участием в жизни семьи.

Жизнь семьи…

Холодность пустых стен моего дома раньше всегда действовала на меня

успокаивающе. Она контрастировала с вечным беспорядком в моем кабинете

и непрекращающимися звонками, с голосами и стуком каблуков в коридорах.

А дом всегда был моим стерильным местом отдыха. Моим убежищем. Но

внезапно начал казаться безжизненным.

Чем больше я об этом думал, тем больше понимал, чего именно ему (как

и всей моей жизни) не хватало. Энергии. Спонтанности. Звуков и музыки,

смеха и секса, ошибок и триумфов.

С той же ясностью пришло ощущение, что, проснувшись утром, я хотел

бы видеть рядом с собой Пиппу. Или, спустившись по лестнице, как это было

https://vk.com/beautiful_bastard_club

в Вермонте, найти ее читающей на диване, вытянув длинные ноги перед

собой. Это кружащее голову чувство было той же природы, что и ноющая

боль, поселяющееся в сердце, когда нужно сказать нечто важное.

Я скучал по ней. Хотел ее. Хотел видеть ее рядом с собой – или себя

рядом с ней – и научиться так же находить радость в мелочах, как умела

только она.

Я скучал по ее вызывающему у меня восторг смеху и по тому, как она

всегда морщила нос, если кто-нибудь произносил слово «сырость». Скучал

по моментам, когда она неспешно рисовала пальцем у меня на спине буквы, облачка и спирали, когда, восстанавливая дыхание, я нависал над ней. По

тому, как ощущалось быть внутри ее тела. Но больше всего мне не хватало

находиться рядом с ней. Ничего толком не делая… просто быть вместе.

Встав с дивана, я побежал наверх и, взяв первую попавшуюся сумку,

начал закидывать в нее вещи: рубашки, брюки, нижнее белье. Сгреб все

стоящее на столике в ванной и резко закрыл ее.

Я не знал, что скажу, когда приеду – и что она скажет в ответ – но в уме

снова и снова повторял одну и ту же фразу: «Я люблю тебя. Знаю, что

между нами все предполагалось как мало значимое, но на самом деле это не

так. Я хочу разобраться и в остальном».

***

Свернув на I-90, я сообразил, что у меня не было билета в Лондон.

Посмеявшись, я набрал номер отдела бронирования «Дельты Эйрлайнс». С

обеих сторон мимо меня неслись машины, пока я ждал ответа.

– Добрый день, – приятным услужливым голосом поприветствовала

оператор. – Ваш номер определен. Можете подтвердить ваш домашний

адрес?

Я назвал его, уловив торопливость в своем голосе.

Она спросила, что мне нужно, куда собираюсь полететь и как скоро.

Если ее и удивило мое желание забронировать первый попавшийся рейс

через Атлантику, виду она не подала.

– А дата обратного полета?

Я сделал паузу – об этом еще не успел как следует подумать. Принимая

во внимание работу и прочие обязанности, в лучшем случае я мог

рассчитывать, что смогу задержаться на неделю – может, две – прежде чем

нужно будет возвращаться домой. Я надеялся, что мы вернемся вместе или

как минимум достигнем каких-либо договоренностей и взаимопонимания,

что позволит как-то двигаться вперед. Ждать и быть терпеливым я умел.

Смириться же с ее «Ты позвонишь мне, когда будешь в Лондоне?» – это

было все равно что довольствоваться меньшим из возможного.

– Я бы хотел билет с открытой датой, – ответил я.

– Хорошо, – ответила оператор, а потом, словно почувствовав мое

беспокойство, добавила: – Мы так часто делаем. Каким классом вы

предпочитаете, мистер Бергстром?

https://vk.com/beautiful_bastard_club

– Все равно, – ответил я. – Главное улететь.

– Окей, – снова щелчки клавиатуры. – А вы… – она сделала паузу, и я

убрал телефон от уха, решив, что звонок сорвался.

– Алло?

– Да, извините, – сказала она. – Вы будете использовать накопленные

мили?

– Мили?

– Да, их у вас… хм… накопилось, – ответила она и засмеялась. – Почти

восемьсот тысяч, если быть точной.

***

Лондон, как и всегда, был окутан туманом, когда мы только начали

снижение, но когда опустились ниже облаков, то стал виден Тауэрский мост

и Лондонский глаз, и Темза, петляющая между городских улиц. После

долгого перелета у меня внутри все снова очнулось, как только стал виден

город.

Осколок [небоскреб в Лондоне – прим. перев.] напомнил рассказ Пиппы, как

она поднялась на смотровую площадку на семьдесят втором этаже, и как это

было смешно, поскольку было похоже на ожившие «Желтые страницы», где

каждый непременно должен был выразить неодобрение всему, что видит.

Вид стадиона «Уэмбли» – как она описывала концерт, на котором там

была. Как стояла, закрыв глаза, окруженная почти сотней тысяч человек,

ощущала ритм музыки каждой клеткой тела, и это было чистейшее

блаженство.

Я хотел быть рядом, когда в следующий раз она испытает нечто

подобное.

Идя по терминалу к выдаче багажа, я вновь почувствовал прилив

энергии. Эти действия уже стали настолько привычными, что мозг

расслабился и начал представлять, каково это будет – войти в ее квартиру

или встретить в пабе на углу, или же просто случайно столкнуться на улице.

Я все повторял мою маленькую речь, но потом понял, что когда ее увижу,

мои слова не будут иметь принципиального значения. Если она все еще хочет

меня, мы обязательно что-нибудь в итоге придумаем.

Я ощущал себя героем фильма, спешащим к героине с надеждой, что еще

не поздно.

Вокруг меня бушевал упорядоченный хаос Хитроу, и я нашел тихий

уголок недалеко от выдачи багажа. Из дверей тянуло прохладой и сыростью.

Я поставил сумку на пол и достал из кармана телефон.

Открыв контакты, я расхохотался, когда увидел фотографию рядом с ее

именем. Это фото она сделала рядом с «Джедедиа Хокинс Инн» в самом

начале нашей поездки. Пиппа на нем надула губы и скосила глаза к

переносице. Когда Руби настояла, чтобы у всех у нас были контакты друг

друга, Пиппа специально сделала свое худшее селфи и отправила его всем

вместе с информацией.

https://vk.com/beautiful_bastard_club

Под телефонным номером был записан ее адрес. Сейчас суббота, почти

полдень, и я не знал, дома ли она или где-нибудь с друзьями, но все равно

должен попробовать. Выйдя из здания аэропорта, я взял такси.

Чем ближе мы подъезжали по M4 к городу, тем уже становились улицы.

Сидя на заднем сидении, я наблюдал за проплывающими мимо рядами

частных и многоквартирных домов. В это время года большинство деревьев

стояли голые, резко вырисовываясь своими узловатыми стволами на фоне

серых кирпичных стен.

Люди кучковались на улице у пабов со стаканами в руках и оживленно

обсуждали игру, что транслировалась по телевизору внутри. Мы проехали

мимо сидящих на открытых верандах посетителей кафе, мимо забегающих в

бистро. Я воображал себе, какая жизнь могла бы быть у нас тут с Пиппой, если, конечно, она того хотела: мы бы встречались с друзьями в пабе, а

потом шли в магазин неподалеку от дома, чтобы купить продукты на ужин.

Понимая, что фантазировать опасно, остановиться тем не менее я не мог.

Я не видел ее почти месяц – и столько же с ней не разговаривал. Если это

ощущалось дерьмово сейчас, трудно даже представить, каково будет не

разговаривать с ней больше никогда.

Едва я почувствовал из-за этого тошноту, такси остановилось у узкого

кирпичного дома. Заплатив водителю, я взял сумку и вышел из машины.

Посмотрел на окна третьего этажа и внезапно понял, что если все будет

хорошо, то сегодня я засну, держа ее в своих объятиях.

Еще раз уточнив адрес и номер квартиры, я начал подниматься по

лестнице.

Она сейчас может быть не дома.

Но это не страшно.

Я подожду в кафе или же поеду на метро в Гайд-парк и несколько часов

погуляю там.

Постучав в дверь ее квартиры, я ощутил, как при звуке шагов сердце

заколотилось где-то в горле.

Я думал, что был готов к чему угодно. И сильно ошибался.

Дверь открыл мужчина и внимательно посмотрел на меня большими

голубыми глазами. У него были темные вьющиеся волосы до плеч и сигарета

в руке.

Я ошарашенно пытался сообразить, что сказать.

– Э-э… Марк? – спросил я.

Выпустив большой завиток дыма, он смахнул с губы табачную крошку.

– Кто?

– Вы… Марк? – снова спросил я, тише на этот раз. – Или… А Пиппа?