Я открыла дверь. Райан болтал с моей соседкой из квартиры напротив. Забавно, она никогда и слова мне не говорила. Никогда. Флиртовала она отчаянно, поправляя волосы, взмахивая ресницами. Трахни меня сейчас. Я посмотрела на нее, она взглянула на меня. Казалось, взгляд пронзает насквозь. Сука.

Райан тут же переключил внимание на меня.

— Ну что же, Шейла, было приятно познакомиться.

— И мне, — сказала она, кокетничая и играя волосами. Ресницы трепетали.

Повернувшись ко мне, Райан спросил:

— Ну, как шорты?

Я увидела у него в руках пару кроссовок и шлем.

— Отлично, отлично. Ох, кажется, ты подумал обо всем.

— Ну, я вижу, у тебя уже есть обувь. Но тебе все еще нужен шлем.

Я кивнула.

— Не могу нигде его найти, — он протянул мне шлем, и я примерила его. — Вообще, знаешь, дай-ка мне и кроссовки. Они выглядят лучше, чем мои.

Так и было. Я надела их. Сидели кроссовки лучше моих.

— Ты купил все это «У Дика» утром?

— Ну да, я вчера вечером уже дома вспомнил, что не спросил, есть ли у тебя экипировка. Решил, что принесу все, на всякий случай. Рад, что пригодилось.

— Все сидит идеально, — сказала я, подумав с иронией, что он принес обувь точно моего размера. В голове мелькнула ассоциация с Золушкой.

— Миленько. Ну что, пойдем.

Я улыбнулась при слове «миленько». Может, у нас и правда что-то получится.

Уже в машине Райан взял меня за руку, поцеловал ее, потом меня.

— Знаю, звучит странно, но я скучал по тебе вчера, после того, как мы расстались.

Странно — не то слово. Вообще нет слов.

Мы ехали молча в течение нескольких минут. Я вернулась в свое молчаливое состояние. Все это так необычно. Конечно, у меня уже были подобные безумные отношения раньше, был даже один придурок, который все никак не хотел отвязаться от меня. Но не кто-то вроде Райана.

— О чем думаешь? — спросил Райан, ведя машину.

— Я все пытаюсь понять, что ты во мне нашел.

Он улыбнулся.

— Все просто. Ты веселая. Ты настоящая. Ты страстная. Ты чертовски сексуальная. И ты красивая.

Я покраснела, наконец, начиная понимать, что это все обо мне, и я слышу это не под кайфом.

Мы приехали на трассу, и вдруг поняла, что все предложенные сценарии мне не подходят. Во-первых, я до ужаса боялась спускаться. Мы начали с пологой трассы, и все было отлично. Однако, стоило дороге пойти вниз, обрасти ветками и камнями, и я уже не смогла спуститься, поскольку слишком боялась. Попробовав пару раз, я наткнулась на камни и вылетела с велосипеда, больно приземлившись. Райан был всегда очень внимателен, помогая мне, даже приготовил бинты и «Неоспорин», но моя решимость снова и снова разбивалась о камни. (Примеч. «Неоспорин» — антибиотик).

А проехаться по холмам? Забудь, только Райану они под силу. Я смотрела на его жилистые ноги, легко справляющиеся с этими холмами, и на мгновение забывала о своих страхах. Но только на мгновение.

Наконец, мы прибыли к одному из тех ручьев, о которых говорили ранее.

Он приготовил обед, сэндвичи с индейкой и гранолу. (Примеч. Гранола — традиционный для США снэк, а также блюдо для завтрака из него, содержащий плющеную овсяную крупу, орехи и мёд, иногда рис, которые обычно запечены до хрустящего состояния). Мы достали бутылки с водой из сумок, закрепленных на сиденьях велосипедов, и уселись под деревом.

— Ну, как ты, красавица? — спросил он с мягкой улыбкой. Я увидела, что Райан смотрит на мои ссадины с сочувствием.

— Не знаю, смогу ли я, — я чувствовала себя проигравшей.

Он улыбнулся.

— Расслабься. Мы попробуем снова, если тебе понравилось. Если нет, ничего страшного. Правда. Честно.

Я скептически тряхнула головой, вспомнив, как накануне мы говорили о том, как он любит скейтборды. Райан сказал мне, что катался на черном алмазе. Я посмотрела в Гугле, что это, и обнаружила, что «черный алмаз» — самый экстремальный курс.

— Я не катаюсь на скейте, вообще, — сказала я со страхом.

— Милая, все нормально. Ты нравишься мне. Мне не важно, любишь ли ты спорт. Я впечатлен тем, что ты попыталась. Большинство девушек не смогли бы.

Он погладил мои волосы и улегся на землю рядом. Он постелил покрывало, и я легла рядом. Райан поцеловал меня, медленно, легко, и знакомый электрический разряд пронзил меня, пройдя через все тело. Я не смогла вспомнить, было ли у меня что-то подобное ранее. Во всяком случае, такого разряда точно не было. Я поняла, что Райан чувствует то же самое, потому как ощутила это в нем.

Мы немного полежали так, целуясь страстно, но пока невинно. Я обнаружила, что жду, пока Райан снимет с меня одежду и начнет исследовать мое тело языком.

Глядя мне в глаза, Райан сказал:

— Мы должны уехать, пока не начало темнеть. Хм, мы можем вернуться по улице, это все же лучше, чем тащиться по трассе назад. Думаю, с тебя достаточно горных прогулок на сегодня.

Точнее не сказать. Итак, мы немного проехали по трассе, потом выбрались на улицу. Мы проехали около 10 миль до автомобиля, я едва держалась, но не хотела, чтобы он знал об этом. Я хотела, чтобы Райан думал, что я лучше, чем есть.

— Итак, чем бы ты хотела заняться сегодня? — спросил Райан, когда мы подошли к его Эскаладе и убрали велосипеды.

— Ну, я поняла, что голодна.

— Надеюсь, ты не будешь против, если я приготовлю что-нибудь на вечер.

Мои глаза расширились. Приготовит? Он умеет готовить?

Прррравильно. Следующее, что он скажет — это то, что приготовит блюдо по собственному рецепту. С таким я еще не имела дела. Мой бывший жил на доритос и замороженной пицце, и он был абсолютно обыкновенным. (Примеч. доритос — вид чипсов).

— Звучит миленько, — сказала я с улыбкой.

Мы направились в дом Райана в Холлбруке. Холлбрук был районом, где жил Джо Монтана, когда играл за Канзас-Сити, а сейчас был районом, где жили большие шишки, менеджеры хедж-фондов, венчурные капиталисты, адвокаты больших фирм и наверняка парочка наркобаронов. Это была в некотором роде закрытая община. (Примеч. Джо Монтана — профессиональный игрок в американский футбол, бывший квотербек команд «Сан-Франциско Форти Найнерс» и «Канзас-Сити Чифс», вошедший в Зал Славы профессиональных футболистов).

Мы прибыли в его великолепный огромный дом в стиле эпохи Тюдоров. Фасад сделан из кирпича и дерева, снаружи на стене были сделанные из дерева треугольники. Подъездная дорожка огибала дом. Спереди дом окружен цветами и ухоженными кустами. В центре маленького дворика находился фонтан в японском стиле, окруженный деревянными скамейками. Парадная дверь украшена стеклянной птицей и выглядела дороже, чем моя машина.

Мои ноги стали ватными, когда мы шли к дому.

Я почувствовала себя чуть увереннее, когда нам на встречу бросились два дружелюбных пса. Максимус и Брут — собаки-спасатели, пояснил Райан, и он спас их до того, как они спасли его. Один из псов был помесью питбуля и дворняги. Я спасала питбулей, потому почувствовала что-то особенное. Инстинктивно, встречая собак, я опустилась на пол, чтобы они могли подойти и лизнуть меня в лицо, что они и сделали. Я легла на пол, повернувшись к собакам, и Райан сделал то же самое, улегшись на пол рядом со мной и собаками.

— Ты и вправду любишь собак.

— Совершенно точно. Я хотела бы завести собаку, но не могу держать ее в своей маленькой квартире. Вместо этого я спасаю их.

Дом Райана оказался изнутри красив, опрятен, элегантен и достаточно мужествен. Кухня большая, с огромным островком посередине, а кухонные тумбочки сделаны из итальянского мрамора темно-голубого цвета. Кухонные шкафчики из настоящего вишневого дерева, со стеклянными дверцами. Кухонные стены покрыты мозаикой оранжевого, голубого, желтого и зеленого цвета. Моя квартира могла бы поместиться в этой кухне, решила я.

Это была первая комната, в которой я побывала, но Райан устроил для меня тур по всему дому. Гостиная, наверное, была с квадратный километр площадью, с половицами, сделанными из вишневого дерева и разными ковриками на полу. Потолки были прозрачными, и сквозь них видно небо. Мебель современная: кожаные диваны, кофейные столики со стеклянными и мраморными столешницами, а высокие лампы украшены кристаллами и латунью. Огромный камин занимал всю стену, а над ним висела мраморная доска, размером три на три метра, в стиле Томаса Гарта Бентона. (Примеч. Томас Гарт Бентон — американский художник, один из главных представителей американского риджионализма и мурализма). При более близком осмотре я обнаружила, что это и есть Томас Гарт Бентон. Вот дерьмо!

Он заметил мой взгляд.

— Это досталось мне от родителей. Томас был другом моего отца.

Что ж, Бентон вырос и рисовал свои картины в Канзас Сити, и отец Райана был крупной шишкой в Канзас Сити, это кое-что объясняет.

— Мой отец тоже знал местных художников, — брякнула я. — Марджори Холман. Она нарисовала два портрета моей сестры и меня.

Как будто Марджори Холман могла равняться с Томасом Гартом Бентоном.

Остальная часть гостиной выглядела так, словно ее оформлял дизайнер по интерьеру. И, конечно, ничего не валялось, где попало. Я не могла представить, чтобы тарелки стояли в раковине по три дня, как бывало у меня.

— Ну, чувствуй себя, как дома, — сказал он, жестом указывая на пустой стул рядом с кухонным островком.

Я оглядела кастрюли и сковородки над головой. Они были покрыты медью и выглядели очень профессионально. Может, он и правда умеет готовить.

Райан открыл бутылку вину.

— Надеюсь, тебе понравится.

Я отпила вина. Оно было мягким, насыщенным и фруктовым. Очень хорошее.