Он снял с меня повязку, и я увидела перед собой новенький «Вольво», почти как тот, который я водила в Лос-Анжелесе. Только у этого была шестиступенчатая механическая коробка передач. Я таращилась на машину в полнейшем шоке, а Райан объяснял.

— Я вспомнил, как ты говорила, что тебе нравится механика, так что эту машину специально переделали под тебя. Надеюсь, тебе придется по душе. Тебе же нравилась та машина в Лос-Анжелесе.

Я потеряла дар речи. Я задавалась вопросом, что случилось с моим драндулетом «Присциллой» с ее вечно заедающей задней дверью. Дыхание у меня перехватило. Я примерзла к месту, ноги просто отказывались сделать еще шаг. Я была как в трансе. Все внутри меня кричало: «Это слишком! Ты подарила ему гребаную кофемолку и кофеварку!».

Потом я поняла, что снова плачу, просто рыдаю, а Райан обнимает меня.

— Тише, тише, красавица. Я не такой реакции от тебя ждал.

Мы сидели на полу в гараже, и я плакала и всхлипывала. Я не была к такому готова. Райан сидел рядом, поглаживая меня по волосам, прижимая мою руку к своей груди. Меня трясло. Все эмоции, накопившиеся во мне за последние семь месяцев — семь месяцев нашего знакомства — вырвались наружу. Наверное, я справлялась со всем раньше просто потому, что не могла осознать, что Райан на самом деле может влюбиться в такую несовершенную, непопулярную девушку, как я, и я даже не думала о том, что это может быть реальностью. Это была словно одна из фантазий, роящихся в моей голове. А теперь все было по-настоящему, и машина была настоящая, и он был настоящий, и я просто не могла справиться с этим.

Вот так мы и сидели на полу в гараже добрых полчаса. Понемногу я успокоилась.

— Что случилось?

— Не знаю. Я растрогалась.

Райан выглядел озабоченным.

— Слушай, тогда о других подарках я, наверное, расскажу тебе потом.

Я скорчила рожицу.

— Ну нет, не пойдет. Все нормально. Мне нравится машина. Мне очень-очень-очень нравится машина.

— Ну, ладно. Тогда вот, — он протянул мне конверт.

Я открыла его, уже почти зная, что меня ждет. Так и было. Копия дарственной на половину дома, с моим именем на ней.

Я посмотрела на Райана.

— О, Райан, это очень здорово. Так здорово, что ты хочешь сделать этот дом нашим домом. Но у меня долги по кредиту за обучение, и налоговая наложила арест на всю мою собственность. И банк, и налоговая наложат на дом лапы.

Он нервно улыбнулся.

— Ну… Я знаю о долгах, любимая. И о налогах. И я… позаботился об этом.

Я сузила глаза. Каким образом он об этом узнал и что значит «позаботился об этом»?

Он продолжил.

— Я проверил твои счета перед тем, как подготовить дарственную. Так что я оплатил твои долги и налоги. Это тоже мои подарки.

— О, черт, нет. Черт возьми, нет. Твою ж ты мать. Это не твои долги, Райан. Ты не должен был за них рассчитываться.

Мне хотелось где-нибудь спрятаться.

— Слушай. Успокойся. У меня много денег. После того, как я… покинул Бенджамина, я основал трастовый фонд. Я вложился в техническое оборудование и продал его, прежде чем фонд лопнул. Прибыль была четырехкратная. Я хочу сделать это для тебя, для нас. Не нужно, чтобы эти неприятности тучами висели над нашей жизнью.

Он говорил быстро. Я видела, что Райан нервничает.

Я сдалась. Это имело смысл. Если мы собираемся — уф — пожениться, мне нужно быть владелицей дома, а студенческие долги, с каждым годом растущие просто на грабительские 8%, омрачали бы мое счастье. И я не хотела дарить налоговой службе свое имущество. Проще было заплатить этим мозготрахам, чем позволить долгам вырасти до астрономических размеров, до размеров стоимости моей половины дома.

Но все же это был удар по моей гордости. Я хотела сама расплатиться со своими долгами, а не позволять рыцарю на белом коне вывозить меня из финансового болота.

Но наконец я выдавила из себя улыбку.

— Спасибо.

Что еще я могла сказать?

Райан улыбнулся в ответ.

— Пожалуйста. Правда. Мне было приятно сделать это для тебя.

— Но теперь притормози. Расскажи мне о своем трастовом фонде.

— Ладно. Как ты знаешь, я оставил отчий дом, когда мне было четырнадцать.

— Да, знаю. Продолжай.

— Бенджамин казался полным раскаяния за все, что натворил. Когда я стал жить в семье Ника, он позаботился о том, чтобы у меня были средства. Так я получил долю в 30 000 000 в трастовом фонде.

Он глубоко вздохнул.

— Шла середина девяностых. Акции одной технологической компании должны были вот-вот взлететь, но пока еще не взлетали. Откуда-то отец Ника узнал, то эти акции вскоре просто взорвут рынок, и он посоветовал мне инвестировать туда так много, как смогу. Так я и сделал. Я вложил около 20 миллионов на свой страх и риск. И мне повезло.

— Как повезло? — я заинтересовалась.

— Ну, я вышел из дела до того, как рынок обвалился. На пике цены я продал эти акции. Они к тому времени стоили в четыре раза дороже, так что, не знаю, мне просто очень повезло.

— И ты выручил…

— Ну, теперь у меня в фонде около ста миллионов.

Я кивнула. Как и я говорила Нат и Нейту, я знала, что Райан хорошо знает свою работу, но не работа позволила ему приобрести виноделью и частный самолет. Сезанна подарил ему Бенджамин, наверняка и де Кунинг — чей-то подарок, так что все объяснялось.

— Так что вот. У меня больше денег, чем мне нужно. К тому же, это грязные, кровавые деньги. По крайней мере, их часть. Часть из них, конечно, уже добыта мной.

Райан посмотрел на меня и взял за руку.

— Я хочу делать то, что ты раньше не могла себе позволить, Айрис. Я знаю, что ты стеснена в финансах. Я не хочу, чтобы ты думала, что я за тебя решаю или контролирую тебя, или хочу обидеть, нет. Это, конечно, не совсем неправда. Но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Для меня в радость помочь тебе выбраться из этой ямы, даже притом, что я знаю, как ты не хочешь поступаться своей независимостью. Я пытаюсь только помочь.

Я снова едва не заплакала. Он говорил все очень правильно. Но я такого не заслуживала. Это мое дерьмо, и я сама должна была его разгребать.

Я робко улыбнулась, протянув ему коробку с моим подарком.

— Ну, вот. С Рождеством тебя.

Я изобразила улыбку, но в глаза ему посмотреть не смогла. Мне было стыдно за свой подарок.

Райан развернул заботливо упакованный подарок.

— Красивая упаковка, — сказал он, улыбаясь.

Он достал из коробки мельницу и кофеварку. Кажется, ему понравилось.

— Отличный подарок. Обычно мне измельчают кофе в магазине, и на вкус это совсем не то, и теперь я смогу молоть зерна прямо перед варкой.

Райан поцеловал меня медленным, долгим и глубоким поцелуем.

— Спасибо тебе. Подарок очень к месту.

Я не знала, на самом ли деле ему понравилось, или он сказал так просто, чтобы сделать мне приятное, ведь мои подарки даже близко с его подарками не стояли. Я надеялась на первое, но думала о последнем.

— Ну, я купила это у Сомоны. Одна из самых последних моделей, — я не хотела, чтобы он думал, будто я купила подарок на какой-нибудь распродаже.

— Я видел, — сказал он. — Эта модель стояла там уже несколько месяцев. Отличный подарок.

У меня было кое-что еще.

— И вот, — я протянула ему мешочек кофе, его любимого, с ароматом шоколада.

— Я люблю этот кофе. Мне приятно, что ты помнишь. Мне понравились твои подарки.

Я почувствовала облегчение, хотя все еще нервничала. Теперь я была гордым владельцем нового «Вольво», дома стоимостью в несколько миллионов долларов, прекрасных драгоценностей и, что самое важное, своих собственных портретов. Вообще-то фактически и я, и Райан владели по документам не половиной, а целым домом, так как мы были совладельцами. Это означало, что дом является имуществом неделимым, и каждый из нас одновременно владеет половиной дома и им целиком. Это была популярная законная уловка, и она работала.

И вот, у меня теперь куча имущества, к тому же, я разобралась с долгами. Теперь я была богатой. Это было странное ощущение.

И ведь день только начинался.

Глава 32


Мы в молчании доехали до городского психиатрического центра — туда, где ждала нас Мэгги. Я нервничала, совсем не зная, чего ожидать. Райан крепко держал меня за руку.

— О, Айрис, я бы хотел тебя немного подготовить. Это место совсем не похоже на то, что ты видела в Беверли Хиллз.

— Конечно. Я понимаю, что это психиатрическая лечебница, конечно, тут все будет по-другому.

— Верно. Но все же. Это не совсем змеиная яма, но и не курорт. Что-то между.

Я имела представление. У меня был один клиент с нервным срывом. Милый парень, но его бывшая жена однажды вывела его из себя, и он попытался ее убить. Он провел 48 часов в месте, которое приятным не назовешь. Но это не было похоже на психушки из прошлых лет, где люди кричали, и выли, и сотрясались под ударами электрошока. Правда, иногда все же попадались те, кто разговаривал с невидимыми друзьями, а иногда были и припадки.

К тому же, я успела немного поработать публичным защитником, и как-то защищала парня, который убил свою подружку-наркоманку телефоном, утверждая, что та собиралась заявить на него в ФБР. (Примеч. большинству малоимущих обвиняемых по уголовным делам в США бесплатную юридическую помощь оказывают ведомства публичных защитников, создаваемые местными органами власти и состоящие на государственном бюджете штата).

Я была готова ко всему.

Мы подъехали к зданию института. Медицинский администратор сразу же узнала Райана. Потом она посмотрела на меня. Я надеялась, что прилично выгляжу в своем пиджаке от Шанель и черном платье. Пиджак был фиолетового цвета с зелеными вставками, бахромой и большими пуговицами. Это тоже был один из подарков Райана. «Просто потому что» — просто потому, что мой собственный гардероб был отстойным. Это было как «до» в передаче «Снимите это немедленно». Теперь я была определенно «после».