Я воодушевилась, увидев пальмы и бугенвиллии (Примеч. вечнозеленые растения), которые у нас в Канзасе не росли. Им нужно было тепло круглый год, и они могли запросто погибнуть при низких температурах. Пурпурное снежное дерево с гроздьями лиловых цветов, тоже цвело, и его цветам как раз нужна была такая ненавязчивая южно-калифорнийская прохлада. Казалось, везде зарождается новая жизнь, тогда как у меня дома все умирало и отцветало, готовясь прийти в себя только следующей весной.

Это было несколько обескураживающе. Я думала, что увижу голые деревья. Это то, к чему я привыкла, то, что мне нравится. А это место казалось похожим на страну Оз.

Я приехала в отель, тоже оплаченный Алексис, и его стоимость она тоже отказалась с меня спрашивать.

Это был пятизвездочный отел в спальном районе, похожий на пентхаус. В нем был, наверное, квадратный километр площади. Два телевизора с плоским экраном, джакузи в одной из комнаты и две ванных комнаты, отделанных мрамором и камнем. В каждой из них была огромная ванна.

Была еще просторная гостиная с хрустальной люстрой под потолком. На стенах висели работы в стиле Тамары Лемпицки, одной из моих любимых художниц конца 20-х годов прошлого века. (Примеч. польская и американская художница, автор известной картины «Прекрасная Рафаэла»). Я прилетела первым классом, и Алексис оплатила мне такси из аэропорта, так что все мое путешествие было целиком оплачено из ее кошелька.

Наверняка, все это встало тысяч в пятнадцать долларов, особенно если учесть, что ночь в этом номере стоила тысячу, а забронирован он для меня был на неделю.

Я призналась себе, что нервничаю при мысли о встрече с Райаном. Прошел уже месяц. Как он поведет себя со мной? Как я должна буду повести себя с ним? Как вообще все будет? Я знала, что он в депрессии, Алексис сказала мне.

Но обрадуется ли он мне? Алексис сказала, что Райан хочет, чтобы я приехала, и делала она то, что делала, только по одной причине — для него.

Я попыталась немного успокоиться, прежде чем спуститься вниз, где меня уже ждал арендованный Алексис «Вольво». Она позаботилась обо всех моих желаниях и нуждах.

Я приехала на место как раз к пяти часам — там в это время начиналось время посещений. Заведение выглядело просто шикарно, на пять звезд — подстриженные газоны, бассейн, спа, конюшня. Я не ошиблась, предположив, что в таких местах, должно быть и отдыхали звезды, когда они «устали» и «вымотались». Я всегда восхищалась тем, как Кэтрин Зета Джонс признает свою болезнь, без ложных оправданий. Она не говорила, что она устала или вымотана, она просто боролась с биполярным расстройством, и мир знал об этом. Никакой лжи.

Газоны были красиво и тщательно пострижены, рядом журчал ручей, стояли скамейки и столы для пикников. Я огляделась, надеясь, что мы с Райаном сможем побеседовать здесь.

Я надеялась на лучшее, но готовилась к худшему.

Я надеюсь, это оправдает твои вложения, Алексис.

Я подошла к стойке администратора.

— Хм, я хотела бы увидеть пациента номер 23897, - сказала я.

Она посмотрела в списке.

— Мисс Сноу.

— Да, — это был хороший знак, Райан внес меня в свой список возможных гостей.

— Пожалуйста, могу я увидеть ваши документы? — я протянула ей канзасское водительское удостоверение. — А еще что-нибудь?

Я подала дебетовую карту.

— Спасибо, — она нажал на кнопку, открывая мне дверь. — Комната 324.

Я надеялась, что это не будет не вовремя. Я чувствовала, как трясутся у меня коленки, когда я шла к комнате 324.

Это была отдельная комната, покрытая плюшевым ковром, с диваном, плоским телевизором и королевских размеров кроватью. Это была обычная комната, и дверь ее была открыта. Но Райана не было.

Я вздохнула, потом уселась на диван и стала ждать.

Он пришел где-то через полчаса. Я поднялась, когда Райан появился в комнате. Он выглядел уставшим, одет был в джинсы и голубую футболку, которая придавала оттенок синевы его голубым глазам. Я глубоко вздохнула, ожидая его реакции на свое появление.

Без единого слова Райан закрыл за собой дверь, подошел ко мне и прижал меня к себе.

Глава 22


Райан был счастлив меня видеть. Очень счастлив меня видеть.

У меня упала гора с плеч.

— Ты приехала. Ты приехала. Ты приехала, — повторял он снова и снова.

Я увидела, что он тронут и вдруг расплакалась.

— Конечно. Я должна была, я поговорила с Алексис.

— Я так боялся, что ты не сможешь приехать. В смысле, Алексис сказала мне, что дала тебе билеты и все необходимое, но она не была уверена, что ты сможешь это сделать. Она думала, ты слишком занята на работе.

— Так и было на прошлой неделе. На этой я поколдовала над расписанием.

— О, может, ты хочешь прогуляться?

— Думала, ты не спросишь.

Я была рада поскорее выбраться из этой депрессивной комнаты.

— Я привезла с собой одеяло.

— Правда?

— И корзину для пикника. Ты не против?

Я упаковала в корзинку сыр и виноградный сок (я решила, что все-таки здесь не разрешен алкоголь), немного жареного миндаля, соленые крекеры и фрукты. Это будет легкая закуска, я не была голодна. Я надеялась, что и Райан не проголодается, но на всякий случай наделала сэндвичи с сыром и салями — а вдруг он захочет что-то более существенное.

— Ты думаешь обо всем.

— Пытаюсь.

Мы вышли на улицу, где уже темнело. Газон был ярко освещен, мы просто гуляли по дорожкам до тех пор, пока не пришли к скамейкам у говорливого ручейка. Место было окружено деревьями и цветами, вокруг царил покой. Через ручей был перекинут небольшой мостик. Я подумала, что это, должно быть, отличное место для медитации. Мы разложили одеяло и улеглись на него. Я распаковала корзинку.

— Ты всегда умела управляться с закусками, — сказал Райан с улыбкой. Краска вернулась на его щеки.

Он выглядел немного менее подавленным, чем когда вошел в комнату.

Я скормила ему виноградинку. Налила в пластиковые стаканчики виноградного сока. Пока мы поглощали наш легкий ужин, Райан говорил.

— Я скучал по тебе, очень скучал.

— И я по тебе скучала.

— Прости, что выбросил твою одежду.

— Ну, вообще-то, со мной такое не в первый раз, — сказала я совершенно серьезно.

— Ну, зато в последний.

Я кивнула.

Мы помолчали. Я представила себе, что этот сияющий виноградный сок — вино.

Он смотрел на меня. Свет, исходящий от фонарей, отражался в его глазах, углубляя синеву радужки вокруг зрачков. Я подумала о том, как красиво яркий голубой в его глазах сочетается с ярким зеленым. Эти глаза, прекрасные глаза, смотрели только на меня.

И это разбивало мне сердце.

— Хм. Алексис сказала мне, что вы с ней говорили.

— Да.

— Я попросил ее тебе позвонить. Я так много хотел рассказать тебе, но просто не знал, с чего начать.

— Я понимаю. Спасибо, что попросил ее поговорить со мной.

— Я надеюсь, ты не обиделась, что не я тебе об этом рассказал.

— Вовсе нет.

Итак, теперь пришло время признать очевидное.

— Что ты думаешь? — спросил Райан.

— На самом деле? Я думаю, что ты очень храбрый. Только храбрый человек мог бы пройти через все это. И теперь я понимаю, почему для тебя так много значит Ник. Правда, понимаю.

Он кивнул.

— Я здесь… прохожу интенсивный курс. Мне нужно было приехать сюда, здесь я в безопасности. Воспоминания стали возвращаться ко мне, — он смотрел куда-то вдаль. — Я забыл о Рошель абсолютно все, и вспомнил только тогда, когда увидел ее. Я даже не узнал ее, кстати. А вот она узнала.

Райан сухо улыбнулся.

— «Привет, Райан». И все дела. Она всколыхнула мои воспоминания. И, кажется, ей эти воспоминания тоже не нравятся, если честно. Она спросила меня, помню ли я то замечательное лето с ней, когда мне был 14, — он посмотрел на меня. — Я не помнил. Она, казалось, готова была меня ударить.

Он хмыкнул и отпил сок, потом откусил кусок сэндвича и продолжил:

— Вечером я как обычно начал писать свой дневник. Просто свободные ассоциации: как она выглядела, как звучал ее голос, что она мне говорила. Я писал и писал, и писал. И вдруг меня словно ударило. Все дело было в ее парфюме. Он показался мне таким знакомым, и я смог отождествить его с ней. Меня вырвало в корзину для мусора.

Я молчала, гладя его по спине. Пришла его очередь рассказать мне свою историю, ту ее часть, которую он хотел мне рассказать.

Райан вздохнул.

— Как только я вспомнил, кто она такая, я начал вспоминать вечеринки, — он зло мотнул головой. — Я начал вспоминать, почему я взялся за наркотики. Почему я решил покончить с собой тогда, в колледже. Почему я всегда думал о том, что хочу умереть. Я не мог жить с тем, что со мной произошло. Я выбросил это из памяти, надолго, но это снова вернулось ко мне, только другими путями. Другими разрушительными путями. Наркотики, попытки суицида…

Попытки? Много?

— Ну, вообще, была одна настоящая попытка, за год до того случая с Ником. Мне было 21.

Он глубоко вздохнул.

— Я пытался повеситься на ветке дерева, но она рухнула, слава Богу.

Я подавила вскрик, схватила его за руку и сжала в своих руках. Я потянула его на себя, заставив улечься головой мне на грудь. Он продолжал, а я гладила его по волосам.

— Я сломал запястье и был вне игры две недели. Другая попытка… не была попыткой. Я на самом деле намеревался сделать это, пойти до самого конца, и Ник вмешался в самый нужный момент. Я был очень зол на него, когда он прервал меня, просто невероятно зол.

Райан повернул голову в сторону.