— О, Боже мой, Шепли Мэддокс! — завопила Дэйна.

— Но я не собираюсь тратить на все это время. Вместо этого, я просто подниму бокал за мистера и миссис Мэддокс. С самого начала, несмотря на все их взлеты и падения, и на протяжении последнего года, когда все говорили что они сумасшедшие, и что из этого ничего не выйдет, они любили друг друга. Это всегда было неизменным, и я знаю, что так будет всегда. За невесту и жениха.

— Правильно, правильно! — закричал Джим, поднимая свой бокал.

Мы подняли наши напитки, выкрикивая то же самое, а затем зааплодировали когда Трэвис и Эбби поцеловались. Он смотрел ей в глаза с таким теплом. Это было знакомое мне тепло — точно так же Томас смотрел на меня.

Я подперла свой подбородок ладонью, наблюдая за тем, как небо заливается розовым и пурпурным цветом. Фонарики, свисающие по краям белого брезента, раскачивались легким бризом.

После того, как Америка сказала свой тост, начала играть музыка. Сначала никто не танцевал, но после третьего круга выпивки, практически все были на танцполе. Братья, включая Томаса, дразнили Трэвиса своими собственными «танцуй — как — Трэвис» движениями, а я так сильно смеялась, что по моему лицу потекли слезы.

Эбби прошлась по залу и села возле меня, наблюдая за парнями со своего нового места. — Вау, — сказала она, — Думаю, они пытаются отпугнуть бедную Ками.

— Не думаю, что это возможно, — сказала я, вытирая свои щеки.

Эбби смотрела на меня до тех пор, пока я не посмотрела на нее.

— Я слышала, что скоро она станет моей свояченицей.

— Да. Предложение было очень забавным.

Она слегка повернула голову в сторону и прищелкнула языком.

— Трэнтон всегда такой. Так ты была там?

— Была, — Жаль, что Томас никогда не предупреждал меня о том, какой она была сообразительной.

Ее расчетливые глаза вызвали во мне желание откинуться на спинку своего стула.

— Ты присутствовала при всем происходящем? — спросила она.

— На большей части того, что происходило. Трэвис ушел первым.

— Там были стриптизерши?

Я с облегчением вздохнула.

— Только Трентон.

— О, Боже мой, — сказала она, качая головой.

Через несколько минут неловкого молчания, я заговорила.

— Это была прекрасная церемония. Мои поздравления.

— Спасибо. Ты Лиис, верно?

Я кивнула.

— Лиис Линди. Приятно наконец — то познакомиться с тобой. Я много слышала о тебе. Ты мастер покера? Это очень впечатляет, — сказала я без капли снисхождения.

— Что еще Томас рассказал тебе? — спросила она.

— Он рассказал мне о пожаре.

Эбби посмотрела вниз, а затем на своего мужа.

— Сегодня ровно год. — Ее мысли перенеслись к чему — то не приятному, а затем она снова вернулась к реальности, — Слава Богу, нас там не было. Мы были в Вегасе. Это ведь очевидно. Мы женились.

— Там был Элвис?

Эбби рассмеялась

— Был! Был. Мы поженились в часовне Грейсленд. Это было идеально.

— У тебя там есть семья, верно?

Плечи Эбби расслабились. Она была холодной как лед. Мне было любопытно, смогла бы Вэл прочесть ее.

— Мой отец. Мы с ним не общаемся.

— Так, я полагаю, он не пришел на свадьбу.

— Нет. Мы никому об том не говорили.

— Серьезно? Я думала, что Трент и Камилла знали. Но этого не может быть, потому что он был на бою тем вечером, верно? Боже мой, как это ужасно. Нам повезло, что мы сейчас наблюдаем за тем, как он подшучивает над собой.

Эбби кивнула.

— Нас там не было. Люди говорят, — она усмехнулась, — что мы сбежали, чтоб пожениться в Вегасе для того, чтобы у Трэвиса было алиби. Это же смешно.

— Знаю, — сказала я, пытаясь выглядеть незаинтересованной, — Это было бы сумасшествием. А ты, безусловно, любишь его.

— Люблю, — уверенно сказала она, — Они говорят, что я вышла за него замуж по какой — то другой причине, а не по любви. Даже если бы это было правдой — а это не так — это просто…ну, это чертовски глупо. Если бы я увезла его в Вегас, чтоб выйти за него из — за алиби, то я бы сделала это из — за любви, верно? Разве это бы не имело, черт возьми, смысла? Разве это не было бы величайшим актом любви к кому — то? Пойти против собственных правил, потому что ты настолько сильно любишь этого человека? — Чем больше она говорила, тем злее становилась.

— Безусловно, — сказала я.

— Если бы я и спасала его, то это было бы потому, что я любила его. Нет никаких других причин, чтоб сделать такое для кого — то, не так ли?

— Не знаю ни одной такой причины, — сказала я.

— Но я не спасала его от пожара. Мы даже не были там. Это расстраивает меня больше всего.

— Нет, конечно, я все поняла. Не позволяй им испортить твой вечер. Если они хотят критиковать тебя, пускай критикуют. Ты сама должна установить правила игры. Это не их дело.

Она улыбнулась, нервно ерзая на своем месте.

— Спасибо. Я рада, что ты пришла. Приятно вновь видеть Томаса счастливым. Приятно вообще видеть Томаса, — Она улыбнулась и вздохнула, удовлетворенная, — Пообещай мне, что вы сыграете свою свадьбу здесь, чтоб у меня был предлог вернуться сюда.

— Что, прости?

— У вас с Томасом все только началось, верно? И он привез тебя на свадьбу. Это очень не — Мэддоксовский поступок для него, разве что если он не влюбился по уши, а я готова поспорить, что так оно и есть, — Она повернулась, чтоб посмотреть на танцпол, довольная, — А я никогда не проигрываю спор.

— Он не хотел быть единственным без пары.

— Чушь собачья. Вы двое не разлей вода. Вы сильно увлечены друг другом. Это видно, — сказала она с озорной улыбкой. Она пыталась помучить меня и наслаждалась этим.

— Это твой вариант посвящения? — спросила я.

Она рассмеялась и наклонилась, прикоснувшись своим голым плечом к моему.

— Ты меня подловила.

— Что вы тут делаете, сучки? — сказала Америка, протискиваясь к нам, — Это чертова вечеринка! Мы танцуем!

Она потянула Эбби а затем меня за руку. Мы присоединились к толпе на танцполе. Томас схватил меня за руку, прокрутил, и притягивал меня до тех пор, пока я не прижалась к нему своей спиной, а затем скрестил руки на моем животе.

Мы танцевали, пока у меня не начали болеть ноги, а затем я увидела, что Эбби и Америка обнимают родителей Америки и желают им спокойной ночи. Затем ушли Джек с Дэйной, и мы все обнялись с Джимом, прежде чем он ушел к себе в комнату. Трэвис и Эбби жаждали побыть наедине, поэтому они поблагодарили всех нас за то, что мы пришли, а затем Трэвис быстро увлек ее за собой.

Мы попрощались со всеми, и затем Томас повел меня по тускло освещенной извилистой дорожке, пока мы не оказались на пляже.

— Гамак, — сказал он, указав на темный предмет, находящийся в двадцати ярдах от воды.

Я сняла туфли, и Томас сделал то же самое, прежде чем мы пошли прогуливаться по белому песку. Сначала на гамак из переплетенных нитей сел Томас, а затем к нему присоединилась я. Гамак начал раскачиваться, когда мы боролись за место на нем, при этом стараясь не упасть.

— Для нас это должно быть легче, — подразнил Томас.

— Тебе, наверное, следует…

Гамак резко дернулся. Мы схватились друг за друга и застыли с расширенными глазами. Затем мы оба разразились смехом.

Как только мы уселись, об мою щеку ударилась капля дождя. Затем упало еще несколько капель, и Томас протер свои глаза.

— Это, наверное, какая — то шутка.

Дождь начал падать большими, теплыми каплями, стуча по песку и по воде.

— Я не сдвинусь, — сказал он, сжимая меня своими крепкими руками

— Тогда я тоже, — сказала я, прижимаясь своей щекой к его груди, — Почему няня Тото и Камиль обе называют тебя Ти — Джей?

— Потому что так они могли говорить обо мне, и никто не мог догадаться, что это я.

— Томас Джеймс, — сказала я, — Умно. А другая девушка тоже твоя бывшая?

Он усмехнулся.

— Нет. Она была соседкой по комнате Камиллы.

— О.

Томас уперся ступнями в песок, а затем оттолкнулся, слегка раскачивая нас.

— Это потрясающе. Я бы однозначно уехала сюда на пенсию. У меня такое ощущение…я даже не могу его описать.

Он поцеловал меня в висок.

— Это ощущение очень похоже на любовь.

Тучи затмили луну, от чего небо стало черным как смоль. Приглушенная музыка, все еще играющая в «Парусах», звучала за милю, а гости отеля поразбежались, чтоб спрятаться от дождя. Мы могли с таким же успехом быть на отдаленном острове, вдали от всех, лежа на нашей маленькой, но тихой части пляжа.

— Ощущение всплеска? — спросила я.

— Ощущение разрешения, — ответил он.

Я обняла его, и он глубоко вдохнул носом. — Я ненавижу себя за то, что говорю это, но, наверное, нам нужно возвращаться назад. Завтра нам нужно рано вставать.

Я подняла на него взгляд.

— Все будет хорошо. С Трэвисом будет в порядке. Мы избавимся от Гроува. Это все сработает.

— Сегодня вечером я хочу думать только о тебе. Завтра будет сложный день.

— Я сделаю все, чтобы завладеть твоим вниманием, — Я спрыгнула с гамака. Затем я помогла слезть ему, и наклонила вниз его голову, встречаясь с ним губами и посасывая его нижнюю губу. Затем я отстранилась. Он замурлыкал, — Я не сомневаюсь. Ты просто блестящее отвлечение.

Мое сердце сжалось.

— Что? — спросил он, увидев боль в моих глазах.

— Почему ты не можешь этого признать? Просто скажи это вслух. Ты используешь меня, чтоб перестать думать о ней. Это не конец. Это просто отвлечение.

Его лицо вытянулось.

— Я не это имел в виду.

— Это не любовь, Томас. Ты превосходно дал мне это понять. Я твое отвлечение.