Но он не двигался. Он чего — то ждал. Я коснулась губами его уха, затем прикусила губу в ожидании того, что я собираюсь сказать и к чему это приведёт.

— Мы можем перестать притворяться, сэр.

Томас расслабился, и затем медленными, размеренными движениями опустил мое тело вниз. Я замычала в ту секунду, как он вошел в меня, с моих губ сорвался сладкий стон, и затем он наполнил меня всей своей длиной. Я плотно прижалась своей щекой к его, пока мои ногти впивались в кожу его мощных плеч. С небольшим усилием, он поднял меня и затем снова опустил, при этом застонав.

— Черт побери, — сказал он просто, закрыв глаза.

Каждый толчок становился более ритмичным, отправляя искры самой замечательной и невероятной боли сквозь каждый нерв в моем теле. Он старался быть тихим, но с каждой минутой его приглушенные стоны становились все громче.

— Нам нужно…черт возьми, — выдохнул он.

— Не останавливайся, — взмолилась я.

— С тобой слишком хорошо, — прошептал он, опуская меня на ноги.

Прежде чем я могла запротестовать, он развернул меня и прижал к стене.

Моя грудь и ладони плотно прилегали к ней, и я расплылась в улыбке.

Томас приложил руку к моей щеке, и я повернулась как раз достаточно, чтобы поцеловать кончики его пальцев. Затем я приоткрыла рот, чтобы впустить внутрь один палец. Я слегка его пососала, и он вздохнул.

Он нежно провел большим пальцем по моему подбородку, шее, затем плечу. Оттуда он скользнул ладонью по моей спине, повторяя все изгибы тела, и расположился между моих бедер. Он слегка надавил на одну ногу, отодвигая ее в сторону. Я охотно раздвинула ноги и расположила ладони на стене, собираясь с духом, когда он резко схватил мои бедра.

Он медленно вошел в меня и затем стал едва уловимо двигать бедрами, наслаждаясь теплым ощущением внутри меня.

Одной рукой он схватил мое бедро, а другую направил к самой чувствительной части моей кожи. Он начал медленно водить средним пальцем по кругу, затем резко вышел из меня и застонал, когда снова направил ко мне свои бедра.

Я наклонилась, прижимаясь к нему спиной, позволяя Томасу погрузиться в меня так глубоко, как он этого захочет. С каждым толчком его сильные пальцы вжимались в мои бедра, и я становилась все ближе к пределам наслаждения.

Я закусила губу, чтобы не закричать, и как только на моей коже выступил пот, мы вместе взорвались.

Глава 18

Я потянулась через голую грудь Томаса, чтоб выключить назойливый звук, исходящий от его телефона. Это движение отдалось болезненными ощущениями, и я почувствовала припухлость у себя между ног после нескольких часов занятия сексом этой ночью. Я положила голову ему на живот, улыбаясь промелькнувшим в голове воспоминаниям.

Томас потянулся, его ноги были слишком длинными для этой кровати. Простыни зашуршали, когда он пошевелился, и я провела пальцами по его мягкой коже, окруженная безделушками и наградами из его детства.

Он посмотрел на меня сонными глазами и улыбнулся. Притягивая меня к себе до тех пор, пока мы не оказались лицом к лицу, он двумя руками обхватил меня за плечи, зарываясь лицом в изгибе моей шеи.

Я поцеловала его в макушку и замурчала от полного удовлетворения. Еще никто не заставлял меня чувствовать себя так хорошо из-за того, что было неправильным.

— Доброе утро, детка, — сказал Томас, его голос был натянутым и хриплым. Он потерся своей ступней о мою, аккуратно убирая запутанные волосы с моего лица.

— Я, наверное, не должен обсуждать это, но будучи женщиной, замужем за своей карьерой…

— Да, — сказала я, — Я принимаю противозачаточное средство и оно эффективно на протяжении пяти лет.

Он поцеловал меня в щеку.

— Просто проверяю. Должно быть, я немного увлекся прошлой ночью.

— Я не жалуюсь, — сказала я, устало улыбнувшись, — Самолет вылетает через четыре часа.

Он снова потянулся, все еще держа свою руку согнутой вокруг моей шеи. Он притянул меня к себе и поцеловал в висок.

— Если бы эти выходные не были так важны, я бы заставил тебя остаться со мной в кровати на весь день.

— Мы можем сделать это, когда вернемся в Сан Диего.

Он сжал меня в объятьях.

— Значит ли это, что ты наконец — то доступна?

Я обняла его в ответ.

— Нет, — сказала я, улыбаясь на его реакцию, — Я кое с кем встречаюсь.

Томас откинул голову на свою подушку, чтоб посмотреть мне в глаза.

— Вчера вечером, после разговора с Камиль, я понял… те отношения не сложились не из — за работы. Это произошло из — за того, что мы не достаточно вкладывались в них.

Я посмотрела на него с поддельным подозрением. — Ты инвестируешь в меня?

— Я отказываюсь давать тебе эту информацию, но только той целью, чтобы не отпугнуть тебя своим ответом.

Я покачала головой и улыбнулась.

Он прикоснулся к моим волосам.

— Мне нравится этот взгляд на твоем лице.

Я закатила глаза.

— Замолчи.

— Я абсолютно серьезно. Никогда не видел тебя такой красивой, и это о чем — то говорит. Когда я впервые увидел тебя…то есть, в тот самый момент, когда я посмотрел на тебя, сидя на стуле возле барной стойки и увидел твое лицо, я запаниковал спрашивая себя как, черт побери, я собирался привлечь твое внимание, а потом начал переживать о том, как мне его удержать.

— Ты привлек мое внимание на работе, на следующий день.

Томас выглядел пристыженно.

— Меня не очень часто удается удивить. Должно быть, я был еще большим придурком чем обычно, пытаясь сделать так, чтоб никто ничего не узнал. А затем, когда до меня дошло, что я подвергаю тебя опасности…

Я дотронулась пальцем до его губ, а затем осознала, что могу поцеловать их, если захочу. Я сразу же воспользовалась этой возможностью. Его губы были мягкими и теплыми, и мне было трудно отстраниться, но даже когда я попыталась, Томас положил руку мне на щеку, удерживая меня и лаская мой язык своим.

Боже мой, он был совершенным. Я мысленно отругала себя за то, что ждала так долго, чтоб позволить себе насладиться им.

Когда он наконец — то отпустил меня, то отстранился лишь на несколько сантиметров, проводя своими губами по моим.

— Я всегда был жаворонком, но я понятия не имею, как мне вылезти из этой кровати, когда в ней лежишь ты.

— Томми! — крикнул снизу Джим, — Тащи сюда свою задницу и приготовь омлет твоей мамы!

Томас моргнул.

— Эта мысль сама только что пришла мне в голову.

Я надела свободную майку и длинную юбку. Томас сначала надел через голову белую футболку с V — образным вырезом, а затем шорты цвета хаки.

Он потер руки.

— Холодно, чёрт побери, — сказал он, просовывая руки в свою спортивную кофту, — Но я не хочу умереть от жары, когда мы выйдем из самолета в аэропорту Шарлотта — Амалия.

— У меня была та же идея, — сказала я, надевая свой свитер.

— У меня должна быть… — Он открыл свой шкаф и снял что — то с вешалки, прежде чем отдать это мне.

Я взяла серую толстовку с капюшоном, с темно — синей надписью УШЭ ДИКИЕ КОТЫ. Она была среднего мужского размера.

— Когда ты ее носил? Когда был ребенком?

— Когда был студентом первого курса. Можешь надеть ее.

Я сняла свой свитер и натянула через голову его толстовку, чувствуя себя невероятно глупо из-за того, как по-дурацки я в ней выгляжу.

Мы упаковали несколько вещей, которые вытащили из нашего багажа, а потом Томас снес наши чемоданы вниз, пока я расчёсывала свои спутанные после секса волосы. Я заправила постель и собрала грязное белье, но прежде чем уйти, я в последний раз оглядела комнату. Она была начальным пунктом того, что должно было произойти, чем бы это ни было.

Я спустилась по лестнице, улыбаясь Томасу, стоящему напротив плиты и его отцу, держащего соль и перец.

Джим пожал плечами.

— Никто, кроме Томми, не умеет готовить омлет так, как Диана, поэтому я ем его, когда есть такая возможность.

— Как-нибудь я обязательно попробую этот омлет, — сказала я, улыбаясь еще шире, когда Томас повернулся и подмигнул мне, — Где у вас прачечная?

Джим поставил специи на стол и радушно подошел ко мне.

— Позволь мне.

У меня было странное чувство относительно того, чтоб отдать Джиму эти полотенца, в основном потому, что они были последними вещами, которые были на нас с Томасом, перед тем как у нас был лучший секс в моей жизни, но я не хотела спорить или объяснять, и поэтому отдала их ему.

Я подошла к Томасу и обвила руками его талию.

— Если бы я знала, что ты умеешь готовить, мне бы пришлось больше времени провести наверху.

— Мы все умеем готовить. Меня научила мама, а я научил парней.

Масло в сковородке треснуло, попав мне на руку. Я отдернула ее, а затем затрясла ею.

— Ау!

Томас кинул лопатку на стол. Он взял мою руку в обе свои и изучал ее.

— Ты в порядке? — спросил он. Я кивнула.

Он поднес костяшки моих пальцев к губам и нежно поцеловал все четыре. Я наблюдала за ним, потрясенная тем насколько он отличался здесь от того мужчины, которым он был в офисе. Никто бы в это не поверил, если бы увидели его стоящего на отцовской кухне, готовя и целуя повреждения на моей руке.

— Ты тоже один из парней, — сказала я, когда он отвернулся проверить готовность омлета.

— Я говорил ему об этом годами, — сказал Джим, возвращаясь из холла. Ты бы видела, как он одевал Трентона в его первый день в садике. Он был убежден, что нужно сюсюкаться с ним так, как это бы сделала мама.

— Я искупал его перед сном, а он проснулся грязным, — Томас нахмурился, — Мне приходилось вытирать его лицо четыре раза, прежде чем он шел до автобуса.