Я присоединилась к нему в коридоре, закрывая за нами дверь. Мы прошли мимо лифта и поднялись по ступенькам в тишине. Как только мы дошли до его двери, Томас открыл ее и жестом показал, чтобы я вошла.

Томас включил свет, который открыл передо мной безупречно чистое помещение, словно там никто и не жил. Три журнала были аккуратно расположены на кофейном столике, и диван, который выглядел как новый, стоял у стены.

Все было на своих местах — цветы, журналы, и даже фотографии. Все это создавало домашнее настроение, но несмотря на всю атмосферу уюта, все было слишком идеально, даже стерильно. Будто Томас пытался себя убедить, что у него есть жизнь и вне стен Бюро.

Я подошла к столику рядом с плоским экраном в противоположном конце комнаты. В три серебряные рамки были помещены черно — белые фотографии. На одной, как я предположила, были его родители. С другой на меня смотрели Томас и его братья, и я была удивлена, как сильно были похожи друг на друга четверо младших. На другой были Томас и какая — то женщина.

Она была по — своему красива, и похоже ее необычная красота не требовала особых усилий. Ее коротко стриженые волосы и прилегающая рубашка с глубоким декольте меня удивили. Она совсем была не похожа ту, кто я думала была бы во вкусе Томаса. Ее толстая подводка и макияж «смоки айз» были еще более выразительными в серых тонах. Томас обнимал ее, словно она была ему очень дорога, и я почувствовала комок у себя в горле.

— Это Камилль? — спросила я.

— Да, — Сказал он, немного пристыженно, — Прости. Я редко бываю дома. Забываю, что она тут.

У меня заболело в груди. Это фото в рамке было единственным ответом, который мне был нужен. Несмотря на мои усилия, я влюблялась в Томаса, но он все еще был влюблен в Камилль. Даже в идеальном мире, где двое людей, помешанных на работе, могли бы завести нормальные отношения, у нас было еще одно препятствие в виде неразделенной любви. Сейчас это была проблема Томаса, но позволь я себе более глубокие чувства, и она тут же станет моей.

Я всегда твердо верила, что человек не может любить двоих одновременно. Если Томас все еще любит Камилль, что это значит для меня?

Противная сирена раздалась у меня в голове, так громко, что я почти не могла думать. Эти чувства к Томасу, Агенту Мэддоксу, мой босс должен немедленно остановиться. Я посмотрела на его диван, беспокоясь, что однажды буду умолять его ответить на мою любовь, придя пьяная и на эмоциях к его двери, а затем вырублюсь на его диване, как Джексон вырубился на моем.

— Если ты не возражаешь, я расположусь на полу. Диван выглядит менее удобно.

Он усмехнулся.

— Тейлор тоже так сказал. Тебе можно спать на кровати.

— Думаю, учитывая твою биографию, это не очень хорошая идея, — сказала я, цитируя его.

— Что планируешь делать, когда приедем в Сент — Томас? — спросил он.

— Будет твоя очередь спать на полу, — Я старалась скрыть обиду в голосе.

Томас оставил меня и пошел в спальню, вернувшись с подушкой и свернутым спальным мешком.

Я уставилась на его вещи.

— Ты это держишь на случай пижамной вечеринки?

— Кемпинг, — сказал он. — Ходила когда — нибудь в походы?

— Нет, с тех пор как водопровод вошел в моду.

— Кровать в твоем распоряжении, — сказал он, проигнорировав мою колкость. — Я этим вечером постелил свежее белье.

— Спасибо, — сказала я, идя мимо него, — Прости, что разбудили тебя.

— Я не спал. Должен признать, было страшновато. Не каждый день услышишь орущего мужчину в твоей гостиной.

— Извини.

Томас махнул рукой и пошёл выключать свет.

— Хватит извиняться за него. Я вышел до того, как успел подумать.

— Спасибо, — Я прислонилась рукой к дверному косяку, — Иди поспи. Не хочу, чтобы ты злился на меня, если не сможешь сконцентрироваться во время встречи.

— Есть лишь одна причина, по которой не смогу сконцентрироваться, и дело не во сне.

— Просвети меня.

— Мы проведем большую часть выходных вместе, и мне нужно уговорить брата сделать то, чего он бы не хотел. Воскресенье ответственный день, Лиис, и в данный момент ты больше всех меня отвлекаешь.

Мои щеки запылали. Слава богу, было темно.

— Постараюсь больше этого не делать.

— Не думаю, что ты с этим справишься лучше, чем я справлюсь с постоянными мыслями о тебе.

— Теперь понимаю, почему ты сказал, что быть друзьями — плохая идея.

Томас кивнул.

— Я сказал это три недели назад, Лиис. Ситуация изменилась.

— Не совсем.

— Мы теперь больше, чем друзья, и ты это знаешь.

Я взглянула на фото, где были изображены Томас и Камилль, и указала на нее.

— Из — за нее мне страшно, и я знаю, что она никогда не будет в прошлом.

Томас подошел к рамке и положил ее лицом вниз.

— Это всего лишь фото.

Слова, что я хотела сказать, застряли в горле.

Он шагнул ко мне.

Я отошла от дверного проема, выставив вперед руку

— У нас есть работа. Давай сосредоточимся на этом.

Он не мог скрыть своего разочарования.

— Спокойной ночи.

Глава 14

Томас бросил толстую стопку бумаг на мой стол, его челюсть быстро двигалась. Он сделал шаг вперед, потом назад, вдыхая через нос.

— Что это?

— Прочти, — прорычал он.

Как только я открыла папку, Вэл ворвалась внутрь, остановившись между дверью и Томасом.

— Я слышала новости.

Я нахмурилась, скользя взглядом по строчкам.

— «Офис Генерального Инспектора»? — сказала я глядя вверх.

— Черт, — сказала Вэл — Черт.

Рапорт был под заголовком «Надзор ФБР за деятельностью агента Аристотель Гроув»

Я подняла взгляд на Томаса.

— Что ты сделал? — Вэл закрыла двери и облокотилась на мой стол.

— Гроув внизу. Его арестуют сегодня?

— Скорее всего, — сказал Томас, все еще кипя от гнева

— Я думала, тебя это заботит, — сказала я, закрывая папку и подвигая ее ближе к нему

— Заботит? — сказал Томас, его брови поднялись и сравнялись с линией его волос.

Я подалась вперед, понизив свой голос до шепота и сказала:

— Я говорила тебе, Гроув снабжает тебя ложной информацией. Ты сидел на этом слишком долго.

— Я собирал доказательства против него, именно это послужило причиной того, что я тебе принес. Вэл тоже была замешана.

Я уставилась на подругу, которая смотрела на бумаги, так, будто они пылали в огне.

Она кусала свою губу.

— Я могла не говорить на японском, чтобы понять, что он полон дерьма, — сказала она, — Подожди, ты — тот самый языковой специалист, которого он сюда привел?

Я кивнула.

Томас указал на нее.

— Это конфиденциально, Тайбер.

Вэл кивнула, но она казалась обескураженной от того, что не поняла этого сразу.

Сойер зашел внутрь, расслабив его галстук, сразу после того, как позади его спины захлопнулась

— Я примчался, как только смог. Что я могу сделать? — сказал он.

Вэл пожала плечами:

— То, что ты делаешь лучше всего

Сойер казался разочарованным.

— Серьезно? Снова? Он — наименее приоритетная цель. Знаешь, если бы обследовали комнату Гроува ультрафиолетом, уверен, каждый дюйм бы светился3.

Вэл прикрыла рот, чувствуя отвращение.

Я стояла, вдавливая свои кулаки в поверхность стола.

— Кто — нибудь соизволит объяснить мне, о чем все говорят?

— Мы должны быть чрезвычайно осторожны, с тем, что мы продолжаем делать

— У Тревиса могли быть реальные проблемы, если бы мы не подшили его дело.

Вэл осела на барном стуле.

— До того как Мэддокс был прислан в штаб — квартиру в Вашингтон и получил звание ОСАП, он шпионил за одним из головорезов Бенни, который работал в штаб — квартире Азиатской преступной группировки.

Я с сомнением посмотрела на Томаса.

— Ты шпионил в Вегасе за одним из итальянских агентов Азиатской преступной группировки?

Томас пожал плечами.

— Это могла быть самая удачная операция. Я работал над этим делом и днем, и ночью. Не было ни одного отпечатка пальцев, которого я не проверил, ни одного сервера, к которому я бы не получил доступ.

Вэл нетерпеливо вздохнула.

— Ты можешь назвать это неудачей. Но агент был ребенком. Его звали Дэвид Кенджи. В ту ночь в Вегасе, Тревис избил его, чтобы защитить Эбби.

— Этого нет в деле Тревиса, — сказала я, смотря на Томаса.

Он отвернулся, позволяя Вэл продолжить.

Вэл кивнула.

— Это было преднамеренно выпущено из его дела. Чтобы лишний раз не размахивать красной тряпкой перед Гроувом. Он ничего не должен знать о Тревисе. Если он передает план какой — нибудь Якудзе, то Тревис больше не актив бюро.

— Почему Грейв должен передать информацию о вербовки Тревиса, какой — то Якудзе? — сказала я.

Вэл выпрямилась.

— Дэвид — сын сестры Йошио Тароу.

— Тароу, как заместитель командующего в Гото-гуми в Японии? — сказала я, не веря в происходящее.

Гото-гуми — одна из самых старейших синдикатов банды Якудзы в Японии.

Тароу был одним из самых видных главарей Гото-гуми начиная с 1970–х годов. Он не просто запугивал и убивал своих врагов, он подходил творчески к выполнению своей работы. Он искалечивал их тела и оставлял их на всеобщее обозрение.

Вэл кивнула.

— Сестра Тароу жила с ним, пока не умерла, когда Дэвилу было 14.

Я кивнула.

— Хорошо, значит, ты хочешь сказать, что Тревис тоже цель Якудзы?

Томас покачал головой.

Я нахмурилась.

— Я не понимаю почему на моем столе лежит рапорт Генерального Инспектора?