Сегодня впервые с тех пор, как она выбралась из его жарких объятий, ей представится возможность увидеть Гранта. Первая возможность проверить свои чувства после того, как она обнаружила, что он – тайный агент. Эмили опасалась – и опасалась больше, чем всегда, – что не сумеет держать себя в руках. Что никакие тренировки и практика не помогут ей удержаться и не высказать ему все одним голодным взглядом. Он увидит ее непреодолимое желание снова прикоснуться к нему, ее возмущение личинами, под которыми они оба действуют, ужас перед тем, что она потерпела фиаско в качестве тайного агента и никогда уже не сможет вернуться к работе…

Она не хотела, чтобы он узнал хоть малую толику всего этого. Кое-что Эмили собиралась открыть ему в конце концов… но страх она хотела сохранить в тайне навсегда. Никто никогда не узнает о ее фиаско.

Спокойно. Она втянула в себя воздух и медленно выдохнула.

Нужно сохранять спокойствие. Сделав еще несколько вздохов, она снова окинула глазами комнату. Но на этот раз обнаружила кое-что – точнее, кое-кого, представляющего интерес. То были Мередит и Тристан. Эмили вздрогнула. Конечно, они должны были прийти сюда сегодня. Они уезжали на задание на север завтра во второй половине дня, и Эмили весь день уклонялась от просьб своих друзей повидаться с ними. Она не хотела больше такой стычки, которая произошла между нею и Аной.

С Мередит все было бы хуже. Она гораздо проницательнее. Откровеннее. Любой разговор между ними теперь неизбежно кончился бы ссорой, а сейчас Эмили была к этому не готова. И без того она пребывала в смятении и не могла рисковать – вдруг Мередит поймет, что на самом деле произошло.

Мередит приподнялась на цыпочки и старательно пошарила по комнате своим темными глазами. Эмили вздрогнула. Подруга ищет ее.

Эмили спряталась за большой группой мужчин и выглянула только чтобы узнать, заметила ли ее Мередит, но та все еще методично осматривала собравшихся.

– Будь ты неладна, – пробормотала Эмили и отвернулась, ища места, откуда ее не будет видно.

Она рванулась прочь и врезалась во что-то теплое и крепкое. Сильные руки ухватили ее за плечи и не дали упасть. Она уставилась на мужскую грудь, оказавшуюся совсем рядом. Сердце, сильно билось, все внутри трепетало. Ей не нужно было поднимать глаза, чтобы узнать, кто ее держит.

Но Эмили подняла глаза.

Выше, выше, минуя широкую грудь, мускулистые плечи, сильный подбородок, полные губы, которые, как она знала по собственному опыту, имели вкус бренди и греховного соблазна. Потом Эмили встретилась с Грантом глазами. Глаза эти были такими глубокими, что казались не карими, а почти черными.

Ночью ей не удалось увидеть его глаза. Были ли они такими же темными, когда он ласкал ее? Расширились ли они, когда он испытывал наслаждение? Сузились ли, когда настало удовлетворение?

Как ей хотелось это знать!

Она раскрыла внезапно пересохшие губы и попыталась заговорить, но ей удалось только тихонько пискнуть. А она-то надеялась произнести вежливое приветствие.

Эмили еще нетвердо стояла на ногах, но Грант уже отвел свои руки, словно прикосновение к ней обожгло его. В этих темных глазах, таких непроницаемых, вспыхнул огонь и что-то еще. Почти что сожаление.

Неужели он все-таки знает правду? Неужели Анастасия солгала, сказав, что Грант не знает об их обмане?

Нет. Эмили склонила голову набок и вгляделась внимательней. Нет, в его глазах она прочла не узнавание. Что-то иное придавало ему такой отчужденный вид. Такой отстраненный.

Эмили хотелось, чтобы он вернулся. Хотелось, чтобы он был рядом с ней, как тогда, ночью. Это желание было таким всепоглощающим, что уничтожило ее твердое намерение утвердить себя, намерение заняться новым преступлением, на которое она наткнулась в «Синем пони». Ей нужен Грант. Больше того, ей нужно снова почувствовать то, что она чувствовала в его объятиях прошлой, ночью.

Покой. Силу. Эмили ожила – наверное, впервые с тех пор, как на нее было совершено нападение. И если быть совсем честной, наверное, вообще впервые в жизни.

Ей нужно все это, хотя бы ненадолго. И в этот миг Эмили поняла, что все это у нее будет… и Грант будет принадлежать ей.

Выражение сверкающих глаз Эмили Редгрейв могло бы расплавить лед, покрывший лондонские улицы. Гранту показалось, что никогда еще женщина не смотрела на него так откровенно, и тело его отозвалось на этот взгляд. Ему прямо-таки пришлось вспомнить все отвратительное, что он видел в жизни, чтобы никто не заметил его состояния.

Грант немного попятился. Как может он с такой силой реагировать на Эмили после того, как провел ночь с другой женщиной? Как может он желать ее с такой же страстью? Или он просто слишком долго отказывал себе в таких вещах, и теперь, когда его тело снова познало наслаждение, оно требовало наслаждения снова и снова?

– Прошу прощения, милорд, – проговорила она, и страсть в ее глазах погасла. Может, все это ему почудилось? Просто отразило его желание?

– Что? – переспросил он, задыхаясь и стараясь сохранить хотя бы видимость приличий.

Эмили улыбнулась:

– Я ненароком наткнулась на вас, Уэстфилд.

Он кивнул. Ах да, вот как она оказалась в его объятиях.

– Ничего страшного. Хотя сейчас не сезон, но здесь довольно многолюдно. В такой толпе ничего не стоит столкнуться.

Хотя он расслышал, как она выбранилась перед тем, как столкнуться с ним. Но Грант еще не был готов размышлять над этим… пока не был готов. Он встряхнулся, сосредоточился. Ему поручено дело. Он должен охранять ее.

Эмили кивнула:

– Признаюсь, я рада вас видеть.

Грант тоже ощутил радость, и это застало его врасплох:

– Благодарю вас. Я тоже рад вас видеть. Когда вы вчера вечером рано ушли с бала у Гринвиллов, я огорчился, что мне не представилась возможность поговорить с вами. А вообще-то я не имел удовольствия побеседовать с вами с того самого вечера в большом зале у леди Лейнфорд.

Она выгнула брови:

– Я и не знала, что вам известны все мои перемещения, сэр.

Грант склонил голову набок. В ее глазах был… вызов. Вызов этот подействовал на Гранта весьма возбуждающе, хотя он и не знал, что послужило ему причиной. Казалось, что оба они заняты какой-то веселой гонкой, и Эмили охотно соглашалась с тем, чтобы он выиграл и получил приз.

– Такая красивая леди, как вы, может не сомневаться, что за ней… – Он осекся. Он собирался сказать «наблюдают».

– Вот как?

Она улыбнулась, но бросила взгляд через плечо, словно опасалась, что за ней в данный момент наблюдают, и наблюдает человек, с которым ей не хотелось бы разговаривать.

– Не хотите ли потанцевать, миледи? – спросил он. – Если только вы не отдали первый вальс кому-то еще?

Она покачала головой:

– Нет, я с удовольствием отдам его вам.

Он подставил ей руку, и Эмили, после мгновенного колебания, положила изящные пальчики ему на плечо. Жар ее прикосновения проник сквозь фрак и батистовую рубашку и согрел кожу так, словно их не разделяло несколько слоев одежды. Эмили задохнулась, словно тоже почувствовала это, но когда Грант искоса посмотрел на нее, на лице ее было привычное выражение безразличия.

Они присоединились к танцующим, и Грант вздохнул. Почему этот танец – именно вальс, в котором приходится двигаться так близко друг к другу? Воспоминание о прошлой ночи жужжало у него в голове, как назойливый жук. Ощущение податливого естества, прижимающегося к нему. Зовущий жар женского тела. Только теперь воспоминания смешивались с реальной женщиной, стоящей рядом с ним. Ему представилось, что под ним выгибается не безымянная особа легкого поведения, а Эмили.

– Милорд? – Эмили посмотрела на него, прищурившись.

Грант отогнал от себя захватывающие чувственные картины.

– Да?

– Музыка.

Он встрепенулся. Да, музыка уже заиграла. Он сделал первый шаг и повлек Эмили по залу, мысленно ругах себя на все лады.

– Куда же вы ездили? – процедил он сквозь зубы, чтобы не отвлекаться. Судя по всему, он совершенно утратил власть над своевольными мыслями.

Она подняла на него глаза:

– Когда?

Ее резкий тон удивил его:

– Прошлой ночью, Эмили.

Ее немного покоробило, когда он назвал ее по имени, но Грант не обратил на это внимания. Ему нравилось произносить ее имя, и пусть приличия летят ко всем чертям.

– Вы ускользнули вчера с бала и даже не простились со мной.

Она широко раскрыла глаза:

– Я и не знала, что для вас так важно поговорить со мной, Грант.

Она произнесла его имя, слегка подчеркнув это, и Грант даже немного сбился с ритма, но сразу же поправился.

Его имя прозвучало так знакомо. Прозвучало точно так же, как в устах той женщины, с которой он провел ночь. Но ведь это невозможно. Та особа – потаскуха. У нее пламенеющие рыжие волосы, яркий грим, поношенная одежда и отвратительная манера разговора. Она привезла его в дом, который не может принадлежать Эмили и находится в такой части города, о существовании которой Эмили, вероятно, даже не подозревает.

Эти две женщины не могли быть одним и тем же лицом, но все-таки сумасшедшая мысль не давала Гранту покоя.

– Милорд?

Он очнулся.

– Вы должны знать, что беседы с вами доставляют мне истинное удовольствие, – галантно проговорил он.

Теперь глаза широко раскрылись у нее, удивление мелькнуло на ее лице – удивление и мимолетная радость, которая при всей своей мимолетности подействовала на него самым поразительным образом. Грант подумал, что никогда еще не видел такой радости на ее лице.

– Б-благодарю вас. Мне тоже беседы с вами доставляют большое удовольствие, – необычно мягким и робким голосом проговорила Эмили.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил он. – Куда это вы отправились, так рано уйдя вчера с бала?

Она устремила на него взгляд – твердый и непроницаемый. Каждый взгляд, каждое сделанное ею движение говорило ему, что здесь что-то не так, а желание все возрастало. И хотя вокруг шумел многолюдный бальный зал, Гранту казалось, что здесь никого нет, кроме них. И это было опасно.