– На самом деле вы считаете, что не стоит этого делать?

Хелен ответила благодарным взглядом.

– Просто это приключение, похоже… близится к концу… – добавила она, решившись, по крайней мере, в этом быть правдивой, – и мое поведение будет легче извинить, если я сохраню инкогнито.

Улыбнувшись шире, Мартин наклонил голову в знак согласия:

– Хорошо. Но как мне вас называть?

С легкой улыбкой, которая получилась робкой и не вязалась с ее возрастом, Хелен сказала:

– Выберите сами. Я уверена, что вы сможете придумать что-нибудь подходящее.

Ее улыбка едва не сразила Мартина окончательно, несмотря на все усилия, которые он предпринимал, чтобы держать себя в узде. Он думал, что годы сделали его более стойким, однако прекрасная Юнона являла собой соблазн, превосходящий все, с чем ему когда-либо приходилось сталкиваться. Придумать что-нибудь? Да разве она не видит, что его мозг буквально кипит от возбуждения? Впрочем, знай она его мысли, ей вряд ли удалось бы сохранять даже относительное спокойствие, находясь в его обществе. Поэтому Мартину оставалось лишь надеяться, что она не сможет прочесть их на его лице.

Его выдали глаза. Даже через стол Хелен видела, как их серая глубина подернулась облаком жаркого тумана. Ее тело охватил внезапный жар. Хелен сидела в ожидании, словно зачарованная, и, не смея вздохнуть, старалась не подавать виду. Святые небеса, только бы он не догадался, как велика его власть над ней!

– Юнона, – произнес Мартин, пытаясь придать голосу приемлемое звучание. – Прекрасная Юнона. – В его улыбке, вырвавшись из-под контроля, отразились все его греховные мысли и непристойные предположения.

Хелен подняла брови, силясь преодолеть волну жара, нахлынувшую на нее.

– Я очень сомневаюсь, милорд, что эту параллель можно признать уместной.

Его улыбка стала еще настойчивей.

– Совсем наоборот, дорогая. Я нахожу ее очень даже уместной.

Хелен сделала попытку нахмуриться. Юнона – царица всех богинь. Что она могла против этого возразить?

– А теперь, когда наше будущее решено, я полагаю, нам пора двинуться в путь. – Мартин встал и потянулся, скрывая свою поспешность за медлительной грацией движений. Он чувствовал, что если не выберется отсюда как можно скорее, вернувшись на относительно безопасное место в коляске, то не сможет ручаться за последствия. Вид прекрасной Юноны лишал его последних сил противостоять своим природным наклонностям. А впереди его ждал еще и ужин с ней наедине. Мартину нужно было собрать все силы.

Обойдя стол, он помог ей подняться. Положив маленькую ручку на сгиб своего локтя, он повел ее к выходу:

– Идемте, миледи. Экипаж ждет вас.

Глава 4

Для ночлега они выбрали «Колокола» в Холдертоне. Этот маленький городок стоял к югу от Лондона прямо на дороге, и по нему тянулся нескончаемый поток экипажей. Теперь, когда ездить стали быстро, в этом старом трактире редко останавливались, но он по-прежнему был в достаточно хорошем состоянии, чтобы предложить путникам удобный ночлег.

Оказавшись в приватной гостиной, Хелен оценила ее поблекшую элегантность. Она одобрительно кивнула, стараясь надменным видом придать большую достоверность их обману. Мартин рассказал придуманную ими историю, своим неподдельным высокомерием отметая все возможные сомнения. Лорду и леди Уиллисден предоставили на ночь две комнаты. Хозяин не нашел ничего удивительного в этом требовании, выразив лишь радость по поводу того, что имеет честь принимать их.

– Моя дорогая женушка приготовит вам ужин, милорд. Сегодня у нас утка и куропатка с желе из ягнячьей ножки. А еще вино и молочный напиток.

Мартин кивнул с медлительным достоинством:

– Прекрасно.

Когда дверь за трактирщиком закрылась, он посмотрел в сторону своей спутницы. В его серых глазах плясали смешинки.

– Вот так, – сказал он, и от его улыбки каждая частичка ее существа наполнилась теплом, как от огня.

Почувствовав, как при его приближении в ней усиливается волнение, Хелен отвернулась и протянула к камину озябшие пальцы. Затем подняла руки, чтобы снять с плеч тяжелую шинель Мартина, которую он предложил ей, когда солнце зашло за горизонт. Внезапно он оказался рядом, и его пальцы коснулись ее рук.

– Позвольте мне.

Хелен не посмела возразить. Даже если бы потолок рухнул, она не смогла бы пошевелиться. От его нежного движения, совсем простого, но так похожего на ласку, от бархатных нот его низкого голоса у Хелен закружилась голова. Чем дальше, тем сильнее становилось воздействие, которое он оказывал на нее. Боже, как пережить этот вечер?

Как только он отошел от нее, чтобы положить шинель на стул, Хелен поспешила опуститься в кресло у камина. Она глубоко вдохнула, заставляя себя не отводить глаз, когда он снова повернулся и пристально посмотрел на нее.

От внимательного взгляда Мартина не укрылось ее очевидное смущение. При других обстоятельствах у нее были бы все основания опасаться, подумал он. Но сейчас ей ничто не угрожало. Или почти не угрожало. Мартин понимал, что она чувствует его влечение, и ее попытки скрыть это возбуждали его еще сильнее. Возбуждали и озадачивали. Очевидно, что прекрасная Юнона – если она вдова – была не из тех, кто с веселой беспечностью дарит свою благосклонность направо и налево.

Он посмотрел на нее, брови Юноны слегка нахмурились.

– Почему вы путешествуете без грума?

Мартин сел в кресло напротив нее и, картинно вытянув ноги, улыбнулся, готовый поддержать беседу на столь невинную тему:

– Мой грум пал жертвой жестокой простуды. Я оставил его в Эрмитаже.

– Сколько ферм в вашем поместье?

– Шесть. Все они сданы в долгосрочную аренду.

Последовавшие за этим вопросы, которые, как достаточно быстро догадался Мартин, были заданы неспроста, привели их к обсуждению фермерства и управления поместьями. Он заметил, с каким упорством Юнона избегала всего, что связано с городской жизнью и могло бы дать ему дополнительные ключи к разгадке ее имени. В то же время она достаточно откровенно высказывала свое мнение по поводу фермерского труда и проблем, с которыми сталкиваются арендаторы. Знание этих вопросов не могло быть получено ею иначе чем из первых рук, что добавило новых красок к портрету прекрасной Юноны, который постепенно вырисовывался в сознании Мартина. Очевидно, значительную часть жизни она провела в большом и благополучном поместье.

Легкий стук в дверь возвестил о появлении хозяина.

– Ваш ужин, милорд. – Он вошел, неся в руках тяжело нагруженный поднос. За ним следовала пышнотелая женщина, которая несла скатерть с салфетками и столовые приборы. Вдвоем они ловко накрыли стол и с поклоном удалились.

Встав с кресла, Мартин подал ей руку:

– Приступим?

Опершись на нее, Хелен на миг замерла, ощутив озноб, пробежавший по всему телу от этого прикосновения. Потом, собравшись с силами, она с царственным видом позволила Мартину отвести ее к столу. Легкая улыбка, игравшая у него на губах, говорила о том, что ее искушенный вид не смог обмануть его.

К счастью, трапеза давала ей вполне безопасную тему для разговора.

– Должен признаться, что я полный невежда в том, что касается последних веяний. Тринадцать лет отсутствия – слишком большой срок, чтобы не отстать от моды.

Ободренная этим признанием, Хелен не заметила насмешливого выражения его серых глаз и углубилась в перечисление новейших кулинарных изысков.

Когда снова появился трактирщик, чтобы убрать посуду, она воспользовалась возможностью вернуться в кресло у огня. Услышав, как за ним закрылась дверь, Хелен принялась отчаянно гадать, что ей делать следующие два часа.

– Бренди?

Повернувшись, она увидела, что Мартин стоит возле буфета с графином в руке, и отрицательно покачала головой. Неужели он не замечает, что она и так достаточно сбита с толку?

Мартин налил себе хорошую порцию, что было совершенно необходимо, если он собирался спать в соседней с Юноной комнате, и подошел к камину. Он прислонился к каминной полке и поставил обутую в сапог ногу на решетку.

– Ваш слуга будет не в восторге от вида ваших сапог.

Проследив за ее взглядом, Мартин поморщился:

– Придется доверить их здешнему чистильщику. Иначе Джошуа никогда не простит меня.

Такая нелепость рассмешила Хелен. Если не считать того, что присутствие Мартина щекотало ей нервы, она чувствовала себя спокойной и расслабленной – довольной, подобрала она самое подходящее слово. Такое состояние ей не часто доводилось испытывать в жизни. Оказаться в такой скандальной ситуации и при этом быть довольной. Как странно, подумала она.

Поймав, как бы случайно, остановившийся на ней взгляд Мартина, Хелен улыбнулась. В ответ он улыбнулся медленной, задумчивой улыбкой, и она ощутила, как затрепетало ее сердце.

Их молчаливый диалог нарушили звуки, возвестившие о прибытии других гостей. Мартин обернулся и уставился на дверь. Шум становился все громче, пока не превратился в возмущенный гомон множества голосов. Это было настоящее вторжение.

Хелен помрачнела:

– Что бы это могло быть?

Озадаченный не меньше ее, Мартин покачал головой:

– Мне кажется, для почтовой кареты уже слишком поздно. – Про себя он надеялся, что, кем бы ни были люди, искавшие пристанища в трактире, среди них не найдется никого, кто мог бы узнать его или Юнону. В противном случае не оставалось никакой надежды на то, что их путешествие вдвоем сочтут невинной прогулкой.

За дверью сделалось тише. Шум стал похож на ровное жужжание. Почти в это же время, словно для того, чтобы удовлетворить их любопытство, в комнате появился хозяин.

– Прошу прощения, милорд, но, кажется, сегодня день сплошных неприятностей. У пассажирской кареты, которая отправилась в ночь на Плимут, прямо на дороге отвалилось колесо. Кузнец говорит, что до утра не сможет ничего сделать, так что нам придется разместить здесь всех пассажиров. Если вы с вашей супругой не возражаете, – он кивнул в сторону Хелен, – я помещу вас в нашей самой лучшей спальне. Кровать там очень большая, милорд, вы останетесь довольны. К сожалению, у нас людей больше, чем кроватей. Я очень надеюсь на ваше согласие.