Закончив свою речь, он взглянул на Ивону. Она смотрела прямо на него, по-детски сложив руки на коленях, и Джастин подумал, какой прелестной и одновременно невинной и трогательной она выглядит.

— Положитесь на меня, — сказал он мягко.

Затем, поскольку Ивона не могла найти слов для ответа и, казалось, даже дышала с трудом, он вышел из комнаты.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Просто не верится, что мы тут уже целых пять дней, — сказала Ивона няне, меняя костюм для верховой езды на свое лучшее зеленое платье, в котором она собиралась спуститься к чаю.

— Наши раненые выглядят гораздо лучше, — ответила няня, — и хотя мне приятно думать, что мы за ними хорошо ухаживаем, наверное, все дело в хорошем питании, которое они получают в доме его светлости. Я не знала, пока не попала сюда, что можно приготовить столько разных блюд из мяса.

Ивона улыбнулась.

Ее старая няня просто наслаждалась жизнью в Хертклифе и могла нахваливать бесконечно вкусную еду, красивый дом и мягкую постель.

Она не привыкла, чтобы ее обслуживали, и впервые в жизни проводила дни, наслаждаясь праздностью. Старушка все время хвалила порядки в доме и организацию хозяйства.

— Не представляю, что бы сказал дедушка, если бы услышал тебя, — поддразнивала ее Ивона.

Девушка понимала, что после всех лишений военных лет, когда у них был на счету каждый пенс, няня заслужила свой отдых.

Ивона, в свою очередь, тоже прекрасно проводила время.

Она даже не представляла, насколько приятно иметь превосходных лошадей и заботливых слуг, угадывающих каждое желание еще до того, как оно возникло. Но самое замечательное, что ее ожидало в Хертклифе, была компания двух блестящих молодых людей.

Раньше Ивона считала, наслушавшись рассказов об амурных приключениях маркиза и его красоте, что он должен быть глуп и равнодушен ко всему, кроме развлечений высшего света.

Вместо этого она обнаружила ум и образованность. Застольные разговоры в Хертклифе были настолько содержательны и интересны, что ей иногда казалось, что она играет роль в пьесе.

Да и все остальное, происходящее в замке, как бы сошло в реальность с театральных подмостков, и хотя девушка старалась не признаваться себе в этом, она страшилась момента, когда опустится занавес и ей придется уйти со сцены.

Каждый вечер, перед тем как уснуть, она перебирала в памяти не блестящие шутки и остроумные замечания, а лицо, облик, жесты и голос маркиза.

Ивоне казалось, что судьба щедро наделила этого человека: он был красив, умен, мужественен, элегантен.

Ее поражала физическая сила маркиза. Он был так вынослив, что самые тяжелые нагрузки, казалось, не утомляли его.

По-прежнему стояла жаркая погода, и маркиз с сэром Энтони каждый день отправлялись к морю и подолгу плавали. Затем друзья возвращались, бодрые и веселые, съедали в компании Ивоны обильный завтрак, и все втроем отправлялись на верховую прогулку.

К деревне вела прекрасная долгая дорога, по которой они могли скакать галопом, пока лошади не уставали, а во владениях маркиза имелось множество уголков, которые Джастин не посещал много лет. Ивона показывала друзьям все достопримечательности и рассказывала местные легенды, связанные с ними.

Мужчины слушали ее, иногда поддразнивая, а Энтони делал ей замысловатые комплименты, которые ужасно смешили ее, после того как она к ним привыкла.

Ивоне было приятно думать, что он восхищается ею, но больше всего ее интересовало, как к ней относится маркиз.

Девушке казалось, что он постоянно наблюдает за ней. Может быть, он боялся, что она может чем-нибудь скомпрометировать его, или он сравнивал ее с леди Роз и другими красавицами из высшего общества?

Ивона с удивлением поймала себя на том, что, выходя к обеду все в том же единственном своем нарядном платье, мечтает быть одетой так, чтобы он посмотрел на нее с восхищением.

Хотя Джастин помнил, что принц Уэльский назвал ее «самой хорошенькой маркизой де Верьен», он сам никогда не говорил ей, что думает о ее внешности.

«Уверена, ему нравятся блондинки, вроде леди Роз», — огорченно думала Ивона.

Сэр Энтони с едва сдерживаемой страстью целовал ей руку, но маркиз только кланялся в ответ на ее реверанс, и хотя он смотрел ей в лицо, она не могла понять, о чем именно он думает.

Ивона казалась себе Золушкой, чудом оказавшейся на балу, и с трепетом ждала, что часы вот-вот пробьют полночь и ей придется убегать из дворца, скрывая свое старенькое платье.

Она очень боялась поездки в Брайтон, которая неотвратимо надвигалась. До назначенной даты оставалось всего два дня!

А что будет с ней после этого? Ивона хотела обсудить это с маркизом, но с ними везде и всегда был сэр Энтони.

Но сегодняшний день складывался по-другому.

Когда они поскакали к Хертклифу, возвращаясь к ленчу, Энтони неожиданно сказал:

— Я собираюсь поехать на бега сразу же после того, как мы вернемся в замок. Ты поедешь со мной, Джастин?

— Я не могу поехать, — объяснил маркиз. — Было бы ошибкой появиться в публичном месте без Ивоны, а заказанные для нее вещи еще не прибыли из Лондона.

— Да, тебе лучше не ездить, — согласился Энтони, — а я отправлюсь и разузнаю, как обстоят дела и что говорят о вашей тайной свадьбе.

Джастин промолчал, и Ивона с волнением посмотрела на него.

— Думаю, принц будет спрашивать, когда ты привезешь Ивону в гости к миссис Фитцжерберт, — заметил Энтони.

— Скажи ему, что мы нанесем визит в середине следующей недели, — ответил маркиз, — и, если сможешь, попробуй тактично намекнуть, что мы не хотели бы, чтобы на нас глазела огромная толпа идиотов с открытыми ртами, а предпочли бы провести время в обществе его высочества и миссис Фитцжерберт.

— Сомневаюсь, что он прислушается к моим словам, — сказал Энтони, — ты же знаешь, что в королевской резиденции достаточно любого предлога для того, чтобы устроить большой прием.

Ивона напряженно выпрямилась в седле.

— Пожалуйста, уговорите его не приглашать всех друзей, сэр Энтони! Я и так буду смущена, а если…

Она замолчала, так как не могла высказать перед двумя светскими молодыми людьми истинную причину своего испуга: Ивона боялась, что маркиз будет заниматься другими дамами и оставит ее одну среди незнакомых людей.

Ужас так явно отразился на ее лице, что Джастин, склонившись к ней, мягко сказал:

— Я обещаю, это будет совсем не так страшно, как вы полагаете.

Затем он пришпорил коня, и они больше не разговаривали до самого возвращения в замок.

В первый раз за все время пребывания в Хертклифе Ивона оказалась за столом наедине с маркизом. Девушка сказала себе, что не будет надоедать Джастину своими страхами, а постарается развлечь и рассмешить его, как это сделала бы на ее месте какая-нибудь дама из общества, например, леди Роз.

В любом случае невозможно было разговаривать откровенно в присутствии Траверса и двух новых слуг.

Оказалось, что совсем не так трудно не только поддерживать интересный разговор, но и заставить маркиза смеяться.

После ленча Джастин предложил снова покататься верхом, на этот раз по берегу, и Ивона получила огромное удовольствие от скачки на великолепной игривой кобылке и была так возбуждена обществом маркиза, что не хотела портить день своими жалобами и страхами по поводу предстоящего визита.


Когда старая няня застегивала на девушке ее неизменное зеленое платье, послышался стук в дверь. Няня открыла, и в комнату вошли трое слуг, нагруженные множеством коробок.

Среди них были длинные с платьями, как догадалась Ивона, круглые, в которых, очевидно, находились шляпки, и еще много других с загадочным содержимым.

Казалось, коробки заполнили всю комнату. Пока пораженная девушка смотрела на них круглыми от удивления глазами, слуга, повернувшись к няне, сказал:

— Они только что прибыли из Лондона. Кучер извинялся, что опоздал с доставкой, но дороги оказались забиты каретами.

— Это неважно, раз все это уже здесь! — важно ответила няня.

Слуга вышел из комнаты, и к Ивоне вернулась способность говорить:

— Не может быть, чтобы все это было для меня!

— Не думаю, что его светлость будет носить веши от модисток с Бонд-стрит! — возразила няня, прочитав на коробке название улицы, знакомое всем модницам Англии.

Любопытная старушка начала открывать крышки, доставать и раскладывать на кровати нарядные платья, пестрые шали и тончайшие пеньюары, при виде которых у Ивоны замирало сердце от восхищения.

Она даже не думала, что когда-нибудь увидит столько модной изысканной одежды, не говоря уже о том, чтобы иметь ее. Каждое из этих платьев стоило не меньше, чем она тратила за целый год.

Когда кровать покрылась толстым слоем переливающихся, блестящих, роскошных нарядов, няня принялась распаковывать шляпки.

Этого Ивона уже не выдержала — она обвела глазами комнату, заваленную роскошными обновами, и выскочила из спальни.


Девушка ожидала найти маркиза в одной из гостиных, где они обычно пили чай, и, войдя в комнату, сразу увидела у камина накрытый стол, сверкающий серебром чайного сервиза.

Джастин стоял у открытого французского окна, глядя в сад.

Он повернулся на звук шагов. Ивона бросилась к нему со словами:

— Как вы могли! Как вы осмелились заказать для меня все эти дорогие вещи! Вы должны были понимать, что я этого никогда не приму!

Джастин улыбнулся.

— Было бы весьма странно, если бы у моей жены имелось только то платье, которое надето на вас сейчас. Кроме того, мне хотелось посмотреть, как вы будете выглядеть в современных туалетах.

— Я согласна, что должна выглядеть достойной вас в гостях у принца и миссис Фитцжерберт, но того, что вы купили для меня, достаточно для целого…

Она остановилась, и маркиз закончил предложение:

— …для приданого, — сказал он мягко.

Ивона протестующе взмахнула руками.