Келеб откинулся в кресле и выпустил в потолок кольцо дыма.

– Гидеон, мальчик мой. Ты не поверишь, какие у нее ножки… если ты понимаешь, о чем я.

– Я понял, что ты имел в виду, – засмеялся Гидеон и бросил взгляд на Летти.

Летти покраснела и обернулась на Малкольма. Но тот улыбался, глядя на пламя, ужасно довольный тем, что разговор мужчин так разозлил Роксану.

– Да, – продолжал Келеб. – Жду не дождусь, когда снова окажусь там.

Он подождал, не выдаст ли Роксана как-нибудь своего раздражения. Но кресло ее мерно покачивалось, и он слегка наморщил лоб.

Малкольм, замечавший все, тихо усмехнулся. Он бы и сам не смог взять верх над этой упрямой девчонкой. Она не показывала и виду, что слова Келеба смертельно ранят ее.

Но Летти не улыбалась. Если бы она могла, она бы ответила Келебу. В этом мире, где царят мужчины, женщинам надо держаться вместе. Кроме того, Летти искренне любила девушку и считала, что охотник, от которого Роксана ждет ребенка, не имеет права волочиться за этой никчемной Нелл Хейл и спать с ней.

Летти дождалась, пока все замолчат, и в полной тишине тихо спросила:

– Роксана, не надо ли тебе переодеться? Помнишь, Сет сказал, что заедет вечером, чтобы поговорить о свадьбе?

Роксана сделала над собой усилие, чтобы не броситься обнимать Летти. Она оценила хитрость девушки и по хмурому лицу Келеба поняла, что она удалась.

Она встала и потянулась, повернувшись к Келебу так, чтобы он смог увидеть ее гордо торчащие соски. Бросив на него быстрый взгляд, она поняла, что он смотрит на нее.

– Спасибо, Летти, что напомнила. – Роксана беззаботно улыбнулась и удалилась к себе в комнату, покачивая узкими бедрами.

Но, закрыв за собой дверь, она бросилась на кровать и разразилась слезами.

Через некоторое время она услышала, как заскрипели стулья и мужчины поднялись из-за стола. Келеб сказал, что ему пора домой, и позвал Малкольма немного пройтись. Входная дверь хлопнула, и в комнате остались Летти и Гидеон, тихо переговаривавшиеся между собой.

Роксана не могла успокоиться и плакала даже во сне.

Глава 20

Когда Келеб с Малкольмом вышли на крыльцо дома, дождь уже кончился. Небо было ясным, ярко-желтая луна освещала все вокруг. Они направились к привязанному жеребцу Келеба.

– Черт, крестец болит, – пожаловался Келеб. Он немного прихрамывал. – За эти дни я проскакал, кажется, сотню миль.

Конь тихо заржал, и Малкольм проговорил, подходя к нему: «Ну, ну». Конь насквозь промок и тяжело качал головой.

– Жаль, мы с Гидеоном не заметили твоего жеребца, а то бы отвели его в стойло. Давай-ка отведем его в конюшню, а ты доскачешь на какой-нибудь из моих лошадок.

– Да нет, Малкольм, но все равно спасибо. С этим парнем случались вещи и похуже, чем этот дождь. Но я бы, пожалуй, обсушил его в конюшне.

– Тогда заводи его. Заодно покормим его.

Пока Келеб энергично растирал мокрую атласную спину коня куском старого одеяла, Малкольм принес ведро лущеной кукурузы. Усевшись на табурет, на котором он доил коров, он как бы между прочим спросил:

– Как же зовут хорька, которого ты преследовал?

Келеб последний раз прошелся тканью по спине коня, подтянул седло и с усмешкой взглянул на Малкольма.

– Сет Хейл, – ответил он.

– Я так и думал.

Келеб рассказал Малкольму все, не утаив и того, как жестоко обошелся Сет с Белой Звездой. Малкольм выслушал его, потом поднялся и стал шагами измерять пол конюшни. Проведя ладонью по своей шевелюре, он произнес хриплым от волнения голосом:

– Келеб, что мне делать с Роксаной? У нее через две недели назначена свадьба с этим ублюдком.

Келеб запнулся:

– Так скоро?

– Да. Сет торопит ее. Мне кажется, он хочет поскорее жениться и увезти ее в Англию.

С губ Келеба слетело ругательство. Он пытался ухватиться за какую-нибудь спасительную соломинку. Двух недель может оказаться недостаточно. Вдруг он не успеет за это время прижать негодяя к стенке?

– Что же делать? – повторил Малкольм. – Если я скажу ей, что мы его подозреваем, она может нам не поверить и рассказать ему. Я уверен, она подумает, что он слишком благороден, чтобы делать что-то во вред своей стране.

– Маленькая дурочка, – фыркнул Келеб. – Она уверена, что разбирается в людях.

– Это правда, Келеб. Это вина ее родителей. Они – городские жители и сами плохо разбирались в этом.

Малкольм был так расстроен и подавлен, что Келеб подбодрил его. Он сжал его плечо.

– Пусть все идет своим чередом, Малкольм, дай только время. За две недели много чего может случиться. У меня чувство, что Сет вот-вот начнет действовать.

Малкольм покачал головой без всякой уверенности.

– Надеюсь, что ты прав, Келеб. Конечно, Рокси – дикая кошка, и она много раз обижала тебя, но я очень люблю ее.

Келеб сел в седло и посмотрел на друга. Почти беззвучно он произнес:

– Мне нет до нее дела.

Он выехал из конюшни и направился в гору. Малкольм глядел ему вслед.

Жеребец без труда одолел подъем и, дойдя до вершины, плавно перешел на легкий галоп.

Келеб не натягивал поводья, позволив коню самому выбирать темп. Он думал о другом.

Главным сейчас было поймать Сета Хейла с поличным и сдать его властям. Лучше всего, конечно, было сразу застрелить его, чтобы он больше никогда не появлялся в их местах. И Келеб с удовольствием сделал бы это, если бы не Нелл. То, что он не любит Нелл, не имело никакого значения. Он с ней спал, причем с ее стороны это было совершенно добровольно, поэтому он чувствовал себя обязанным перед ней.

Конь и всадник одолели еще один подъем. Вдалеке Келеб услышал глухой лай охотничьей собаки. Келеб улыбнулся на звук. Он любил, когда его приятели с собакой возвращались с охоты. Он скучал по своему старому бездельнику-псу.

Вдруг он осадил жеребца. Еще одна собака взяла след и залаяла. Склонив голову, Келеб внимательно прислушивался к звукам. Теперь он улыбался еще шире, потому что узнал лай своего пса по имени Кун. Келеб подбодрил коня. Плохое настроение улетучилось. Его друзья возвращались, и все сразу вставало на свои места. Он будет вместе с ними преследовать англичан и выслеживать по горам вражеских шпионов.

На последней вершине, перед тем как спуститься к своей хижине, он снова остановил коня, чтобы взглянуть на дом Хейла. Окна тускло светились. Келеб подумал о Нелл и встречах с ней. «Поеду-ка ее навещу», – решил он.

Когда он дразнил за ужином Роксану, он не собирался ехать туда. Но дорога успокоила его. Кроме того, в нем росло предчувствие того, что сегодня он наконец что-то узнает.

Он дернул поводья и повернул к дому Хейла. Однако на полпути Келеб резко остановил коня. Его внимание привлекло мягкое мерцание фонарей, развешанных вокруг сарая. Фонарей было много – здесь что-то явно происходило. Потом до него донесся голодный лай собак, и он расслабился. Конечно! Вернулись не только его друзья, но и охотники Сета. Наверное, только что добрались до дома.

– Нечего и пытаться увидеться сегодня с Нелл, – сказал он коню. – Охотники будут полночи рассказывать про охоту и показывать добычу.

Не слишком расстроенный, Келеб снова повернул коня домой. Он что-то мурлыкал про себя – давно он не чувствовал себя так хорошо.

Скоро он уже слезал с коня позади своей лачуги. Он отвел коня под навес, расседлал и подбросил ему немного сена.

Когда он вошел в дом, то почувствовал затхлый, застарелый запах и передернул плечами. В темноте он нашарил на столе кремень и свечу. Свеча, зашипев, разгорелась, и он отнес ее к очагу. Потом Келеб достал из ящика поленья и щепки, разложил их в очаге и воспламенил лучиной, зажженной от свечи.

Языки пламени осветили комнату, и Келеб огляделся. Все было в порядке, но какое-то чувство подсказывало ему, что здесь кто-то побывал. Вот, например, коробка с сахаром чуть сдвинута с того места, куда он обычно ее ставил. И свеча, которую он нашаривал в темноте, лежала ближе к центру стола, чем обычно. Он подошел к полке, на которой держал чистую одежду. Аккуратно сложенное белье показалось ему слегка примятым.

Келеб пожал плечами. Ничего не пропало. «Наверное, какой-нибудь фермерский отпрыск забрел сюда», – подумал он. Огонь разогнал сырость, и комната согрелась. Наполнив корыто водой из ведра, он снял рубаху и при помощи куска домашнего мыла начал приводить себя в порядок. Насвистывая, он соскреб с лица щетину.

Потом он набил трубку и уселся в единственное кресло, вытянув ноги к огню. Ему надо немного расслабиться, покурить, а потом на боковую.

Однако он никак не мог успокоиться, трубка не хотела гореть, и он мысленно возвращался к шуму у дома Хейла. Внутренний голос говорил ему, что нужно туда поехать.

– Черт! – вслух произнес он. – Надо ехать. Если не поеду – не усну.

Надевая чистую охотничью одежду, Келеб вдруг представил себе, сколько труда в нее вложено. Он наблюдал, как индейские женщины делают ее, когда был пленником в лагере ренегатов. Сначала шкуры дубили. Старухи скво часами втирали в кожу оленьи мозги. После этого за работу принимались женщины помоложе, с крепкими зубами. Несколько дней они жевали шкуры, отчего те делались мягкими и гибкими, пригодными для шитья одежды. Старая скво, которая подарила ему эти охотничьи штаны, за годы такой работы изжевала свои зубы до корней.

Он зашнуровал штаны и причесался у стоявшего на окне зеркала. Волосы доходили ему до плеч. Келеб улыбнулся, показав сильные белые зубы. Он выглядел неплохо и знал это.

Келеб оседлал жеребца, забрался на него, и не успел он усесться, как конь уже снялся с места, выбивая копытами мокрые камни. Однако постепенно его бег замедлился – они поднимались в гору. Когда они подъезжали к дому Хейла, конь бежал легкой рысью.

Уже оказавшись посреди просеки, Келеб уловил стук копыт. Он остановил жеребца за одинокой сосной. Он всматривался туда, откуда донесся звук. Постепенно возле сарая вырисовались четыре конские фигуры, привязанные к ограде. Животные нетерпеливо переступали, мечтая, наверное, поскорее вернуться в теплое стойло. Келеб выскользнул из седла и не туго привязал поводья к ветке. Он осторожно перебежал через открытое место и подобрался к задней части дома. Вдруг лошади фыркнули от испуга, и Келеб припал к земле.