Проехав около ста шагов, девушка оглянулась назад. Преследователь нагонял ее с пугающей быстротой. В фигуре всадника было что-то знакомое… Сама не замечая, что делает, она остановила кобылу и через плечо всмотрелась в темноту. Вот он – все ближе и ближе. Бездумно, как зачарованная, Кэтрин следила за его приближением, и вдруг, подобно взрыву бомбы, до нее дошло, кто это. Бэрк! Его легкая, непринужденная посадка в седле, его широкие плечи, его голова… Бэрк! Значит, он не умер, она не убила его! Давящая пустота у нее внутри внезапно сменилась переполняющим душу восторженным чувством. Задохнувшись от радостного облегчения, она схватилась обеими руками за голову, словно та готова была улететь с плеч. И тут в мозгу ударил набатный колокол тревоги: ведь ей все еще надо спасаться бегством, ее жизнь в опасности!

Свирепым шлепком она пустила лошадь вскачь. Измученная кобыла неслась из последних сил, но, обернувшись еще раз, Кэтрин поняла, что скачка будет недолгой. Ехать можно было только прямо вперед, по обеим сторонам дороги тянулись земляные валы, и перескочить через них кобыла не смогла бы, а если бы и сумела, на плоской местности жеребец нагнал бы ее за пятьдесят шагов. Кэтрин осмелилась бросить еще один безумный взгляд через плечо. Теперь Бэрк был так близко, что она явственно разглядела его лицо. В его глазах светилось бешенство, зубы были оскалены в зловещей усмешке. Она хлестнула вожжами по спине спотыкающейся кобылы, но без толку. Копыта жеребца уже выбивали дробь прямо у нее над ухом. И вот он уже рядом!

«Нет!» – в полном отчаянии вскричала Кэтрин, когда Бэрк обхватил ее поперек туловища. Так как седла у нее не было, ей пришлось судорожно уцепиться за гриву лошади, но он сжал ее еще крепче и потянул к себе. Она стала неудержимо соскальзывать со спины кобылы. Обе лошади по-прежнему неслись голова к голове по каменистой дорожке. Повернув голову набок, Кэтрин изо всех оставшихся сил вонзила зубы ему в руку выше локтя и была вознаграждена неистовым воплем боли. Его захват немного ослаб, и она почувствовала, что падает. На одно страшное мгновение ей показалось, что вот-вот по ней пройдутся копыта продолжавшей бежать рядом кобылы, но, падая на землю, она успела увидеть, как обе лошади удаляются, не причинив ей вреда, однако тут же получила страшный удар по лбу, стукнувшись об острый камень, и безжизненно растянулась на дороге лицом вниз.

Бэрк на всем скаку повернул жеребца с такой силой, что тот с диким ржанием взметнулся на дыбы прежде, чем пуститься в обратный путь, а его наездник, на ходу соскочив с седла в шести футах от неподвижно распростертой на земле фигуры, бросился к ней, опустился на колени и коснулся огненно-рыжих волос.

– Кэт, – позвал он шепотом, переворачивая ее на спину, – Кэт!

Порез над бровью обильно кровоточил. Бэрк осторожно ощупал тело девушки, проверяя, нет ли переломов. Убедившись, что все кости целы, он устроил ее в полусидячем положении с упором на свое согнутое колено и прижал носовой платок к ее лбу. Она тихонько застонала и попыталась сесть прямее. Его руки обвились вокруг нее, а ее голова упала ему на грудь. Он почувствовал прикосновение девичьих рук, закрыл глаза и вдохнул осенний запах ее волос.

Молниеносным движением, буквально ошеломившим Бэрка, Кэтрин вырвалась из его объятий и откинулась назад. И тут он увидел, как в ее руке блеснул нож. Тот самый нож, что он обычно носил в кармане. Они вскочили на ноги одновременно.

Однажды эта чертова девка уже пыталась его убить; он не сомневался, что и на сей раз она собирается повторить попытку. Клокотавшие в нем в течение двух дней погони ярость, злоба и жажда мести вспыхнули в душе с удвоенной силой, потому что во второй раз ей удалось его одурачить. Теперь она пятилась спиной, подбираясь к его собственному коню и выставив вперед руку так, что острие ножа было направлено ему в горло. Бурный гнев Бэрка превратился в холодную и мрачную решимость. И все же… Господи, до чего она была хороша! Даже сейчас, когда ее волосы стояли копной, лицо было залито кровью, а бирюзовые глаза горели неукротимой ненавистью. «Нет, не выйдет, милая Кэт, – сказал он себе, чувствуя, как его решимость крепнет, – только не в этот раз».

Бэрк сделал шаг по направлению к ней, потом еще и еще один. Она не отступила, но он успел заметить предательскую искорку страха в ее глазах. Его рука стремительно взметнулась в воздухе и обхватила ее запястье словно тисками. Не обращая внимания на ее крик, он заломил ей руку за спину, в то же время крепко прижав ее к себе.

– Брось его, – сказал Бэрк самым будничным тоном. Его губы при этом находились в дюйме от ее губ.

– Поди ты к черту!

Бэрк усмехнулся. С легкостью поймав второе запястье, он и его завел ей за спину. Теперь она оказалась прижатой к нему всем телом и совершенно беспомощной.

– Брось его, – повторил он, задирая выше ее руку, державшую нож.

Голова Кэтрин запрокинулась назад, ее ноздри раздулись, но пальцы по-прежнему мертвой хваткой сжимали нож. Она стискивала зубы, чтобы не закричать. Бэрк вздернул ей руку еще выше, беспощадная улыбка на его лице сменилась озабоченностью.

– Брось нож, черт тебя побери!

Проснувшийся в нем зверь хотел видеть ее сломленной, сдавшейся. Ее глаза закатились, лицо было искажено смертельной мукой, но рука, сжимавшая нож, не разжалась, словно приросла к нему намертво.

– Выпусти его, ради Бога, я же тебе руку сломаю! – невольно вырвалось у него.

Не в силах отвечать, она лишь едва покачала головой. Глядя сверху вниз в это прелестное лицо с побелевшими губами, полное непостижимого для него упорства, Бэрк понял, что проиграл. Испустив сквозь зубы непристойное ругательство, он выпустил ее левое запястье и свободной рукой потянулся за ножом. С превеликим трудом ему удалось один за другим оторвать ее пальцы от рукояти. Нож упал на землю у нее за спиной.

Бэрк прекрасно понимал, что, если сразу выпустить ее руку, это причинит ей еще более сильную боль. Поэтому он стал опускать вывернутое запястье чрезвычайно медленно и постепенно, дюйм за дюймом, следя за тем, как слабая краска приливает к ее побледневшим щекам. Впервые он обратил внимание на темные круги у нее под глазами и понял, как она измучена. Ее плечи безжизненно поникли. Ему больше не хотелось причинять ей боль. Он принялся бережно растирать поврежденную руку Кэтрин, не спуская глаз с ее лица в надежде увидеть… он и сам не знал что. Ее глаза все время были закрыты, угольно-черные ресницы еще больше подчеркивали бледность щек. Когда ее губы задрожали, сердце у него растаяло, и он вдруг бросился целовать ее как безумный. Прежнее чувство вернулось в мгновение ока, Бэрк вспомнил, как сладко было ее обнимать, вспомнил вкус ее губ и языка… Вот она смягчилась, расслабилась в его объятиях, и его сердце наполнилось ликованием. Горя как в лихорадке, он обнял ее еще крепче. Ему страстно хотелось ощутить каждым дюймом своего тела все ее мягкие изгибы, прижать ее к земле, заставить выгнуться себе навстречу, услышать, как она шепчет и повторяет его имя… словом, чтобы все было как раньше. Он нащупал рукой ее грудь и принялся ласкать ее, пока нежная вершина не отвердела под его пальцами. Кэтрин испустила судорожный вздох, и Бэрк поймал его своим ртом. Он сжал ее еще сильнее и углубил поцелуй, пьянея от желания. Ему казалось, что их тела тают, растворяются друг в друге. Чем дальше, тем труднее было удержаться на ногах. С нарастающим волнением он понял, что готов овладеть ею прямо здесь, на обочине дороги, не снимая одежды. Его дрожащие пальцы скользнули за вырез ее платья и легонько коснулись упругой и нежной груди.

Кэтрин оттолкнула его изо всех сил, словно ужаленная гадюкой. Ее глаза, еще секунду назад подернутые дымкой желания, стали метать огненные стрелы.

– Да как ты смеешь? – прошипела она полным ненависти голосом.

Ее грудь бурно вздымалась, по лицу было видно, какая буря страстей раздирает ее изнутри. Жестом величайшего отвращения она отерла рот ладонью, а потом сплюнула на землю.

Бэрк выждал несколько страшных секунд, борясь с захлестнувшим его желанием убить ее на месте. Его кулаки непроизвольно сжимались и разжимались, лишь каким-то нечеловеческим запредельным усилием ему удалось сдержаться и не схватить ее за горло. Когда он наконец заговорил, его голос прозвучал очень тихо, но был полон ненависти не меньше, чем ее собственный.

– Я хочу увидеть, – сказал он совершенно искренне, – как тебя повесят.

На миг, равный доле секунды, ему показалось, что в ее глазах промелькнула обреченность, но она гордо вздернула подбородок, а взгляд, полный отчаяния, если и был, тут же исчез.

– Животное, – бросила она.

Теперь в ее взоре уж точно ничего не было, кроме горечи и злобы.

Бэрк повернулся к ней спиной и направился туда, где его жеребец мирно пощипывал травку. Сердце молотом стучало у него в груди от разочарования и обиды. Он привел назад кобылу и подошел к Кэтрин, чтобы усадить ее на лошадь. Она невольно отступила на шаг, брезгливо скривив губы при одной мысли о его прикосновении. Неистово чертыхаясь, он обхватил ее поперек туловища, как сноп, и грубо взвалил на спину кобылы, потом вскочил на своего жеребца и пустил его быстрой рысью, не оглядываясь назад.

«А не повернуть ли ей в противоположном направлении?» – мелькнула в голове у Кэтрин шальная мысль. Но от нелепой, хотя и соблазнительной мысли, пришлось сразу же отказаться. Вместо этого она распрямила ноющие плечи и пустила кобылу такой же рысцой, сверля глазами спину Бэрка прямо между лопаток. Ах, если бы у нее был пистолет!

* * *

– С чего начнем, с ванны или с ужина, любовь моя? – спросил Бэрк, бросив взгляд на Кэтрин.

Она сидела босая, свернувшись калачиком у только что разведенного огня.

Не дожидаясь ответа, он повернулся к горничной.

– Думаю, начнем с ванны. Побольше горячей воды. Да, и принесите бутылку вина. Ну а потом ужин. Подайте прямо сюда, в комнату.

Горничная поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь.