Беннетт со смехом отвернулся.

— Да ну вас нахер, господа, — сказал я, ударив его в плечо и направившись обратно в спальню.



Много времени не понадобилось, чтобы все, кроме Сары, напились в хлам. Даже Ханна, которую я видел слегка подвыпившей только несколько раз, и то по особым случаям, прекращала хохотать лишь в промежутках, когда всем телом вздрагивала от приступов икоты. Кофейный столик был завален коктейльными соломинками, игральными картами, пустыми рюмками и бутылками из-под пива. Пачка кукурузных чипсов валялась рядом с практически пустой чашкой, и казалось, всем было плевать, что в стыке между двумя половинками стола пролито немало сальсы.

— Ханна, что там у тебя за фигня с работой? — спросил Беннетт, со свойственным его пьяной персоне превентивным недовольством.

Подняв три пальца вверх, Ханна ответила:

— Еще два собеседования.

— Где? — спросила Сара, пододвигая к себе стакан с водой.

Моя очаровательная опьяневшая супруга попыталась сконцентрироваться на пальцах, разминая их.

— В Беркли и Калтехе.

Хлои нахмурилась.

— Если ты переедешь на Западное побережье, я сделаю из нее оружие, — заявила она, пьяно размахивая тонкой соломинкой, после чего начала искать остальные среди барахла на столе, — а этот арахис использую в качестве пуль. И стрельну тебе в член, Уилл.

Я сморщился, мысленно представив это.

— Воу… — начал я.

— Прямо в дырочку, Уилл.

— Окей, ну… ты очень… доступно объяснила. Но собеседования же не у меня.

— Но и у тебя есть право голоса, — напомнил мне Макс.

— Бесполезно, — пьяно махнул рукой я, чувствуя, как внутри начинает зарождаться паника. — Ханна все равно будет жить в основном в лаборатории.

— Эй, — она повернула ко мне голову. — Так не честно.

— Но ведь правда, — поставив локти на стол, я подпер кулаками подбородок. Благодаря алкоголю все беспокойства в моей голове всплыли на поверхность. — Я хочу, чтобы у тебя была простая преподавательская работа и чтобы мы на самом деле могли видеться. Но такой вариант ты даже не рассматриваешь.

Ханна тут же дернула головой и прищурилась.

— Я не хочу «простую преподавательскую работу». Я хочу управлять лабораторией.

— Знаю, — пожал плечами. — Я понял. В общем-то, это только твой выбор.

Небольшая трезвая часть моего мозга включила аварийную сигнализацию. А внутренний голосок сказал мне, что я веду себя, как настоящий придурок.

Но мне было все равно. Ну а что, разве нет? Меня пугала мысль, что Ханна займет должность научного сотрудника в крупном научно-исследовательском институте. Одна из причин, по которой я в свое время отказался от подобной работы, — это убийственное напряжение из-за публикаций собственных работ в авторитетных журналах. Когда не остается времени ни на что другое.

До тех пор, пока она не получит постоянную должность, — на что уйдут долгие годы — лаборатория станет всей ее жизнью.

Кроме того, у нее уже столько было чертовых собеседований, но Ханна даже не намекнула, куда хотела бы пойти. Возможно, придется в считанные месяцы перенести наш дом на другой конец страны, а я и понятия не имел, куда мы направляемся.

Мы поженились неделю назад, а я уже готовился отойти на второй план, отдав первое место ее карьере.

— Давайте вернемся к «Правде или действию»! — крикнул Джордж, отвлекая нас от назревающего спора.

— Твоя очередь, — напомнил Беннетт Ханне.

— Ну ладно, — не сводя с меня глаз, произнесла она, — но к этому мы еще вернемся.

— Может, хотя бы подождете, пока мы не уйдем? — возмутился он. — Господи. Не стоило вообще заводить этот разговор.

— И это говорит мужик, чьи каждодневные ссоры с женой на глазах у всех похожи на сцены из чертовой порнухи, — заметил Макс.

Ханна захлопала в ладоши, заставив нас всех снова вернуться к игре.

— Правда или действие, мистер Самнер-Бергстром?

Я наклонился вперед и улыбнулся.

— О-о-о, сто процентов действие.

Не удержавшись, Ханна захихикала от восторга.

— Поцелуй Джорджа.

Мы все развернулись, чтобы посмотреть на жертву этой аферы, который выглядел бледным, как смерть.

— Что? — занервничал он. — Погоди. Что ты сейчас сказала?

— Иди сюда, — прорычал я, играя на публику.

Не веря собственным ушам, Джордж потряс головой и пробормотал:

— О боже мой, о боже мой…

Грубо схватив его за волосы, я нагнулся и притянул к себе Джорджа, сократив расстояние между нами. У него глаза стали больше лица.

Куснув его за нижнюю губу, я сказал:

— Дыши, Джордж.

— Хочешь меня обесчестить? — дрогнувшим голосом прохрипел он.

— Бля, изо всех сил попытаюсь, — ответил я. Наклонившись, накрыл его губы своими и — черт возьми, это как же я напился — скользнул языком к нему в рот, слегка подразнивая.

Казалось, Джордж вот-вот рухнет на меня, а когда я отстранился, застыл, все еще открыв рот.

Все громко зааплодировали.

— В порядке? — спросил я его.

— Кажется, я теперь всегда буду в порядке, — изумленно ответил он.

Откинувшись назад, я посмотрел на Ханну, которая выглядела так, словно была готова оседлать меня прямо сейчас. Придвинувшись к ней, я оставил на ее губах невинный поцелуй.

— Ну как, понравилось?

Она кивнула, стараясь выглядеть не особенно впечатленной.

— Ничего так.

Но кожа на ее шее покраснела, а дыхание стало поверхностным и прерывистым. Моя жена — маленькая извращенка.

— Ты уже мокрая, а? — тихо поинтересовался я.

Расплываясь в широкой улыбке, она кивнула снова.

— Все еще злишься? — спросил я.

Она тут же вспомнила наш разговор, и в глазах снова появился холод.

— Я не хочу сейчас об этом говорить. Во мне слишком много алкоголя.

На самом деле, меня это не волновало, пока Ханна не упомянула. В течение тридцати секунд мы с ней жарко спорили. Один из нас мог что-то сказать, второй оказаться не согласным, но потом мы решили бы, стоит это вообще обсуждения или нет.

Потому что Ханна терпеть не могла конфликты.

Мы не кричали.

Не откладывали разговоры на потом.

Мы даже не спорили, хотя часть меня правда хотела этого.

Я почувствовал тяжесть и тошноту.



Казалось, беспробудное пьянство длилось вечно, вместе с последующими запланированными Хлои и Сарой подростковыми развлечениями, включавшими в себя оживленную игру в Верю-Не верю (где победил Макс), дартс, где точность была явно не на нашей стороне (очевидного победителя так и не оказалось), и «Я никогда не», которая заставила нас всех запереживать, что Беннетт и Хлои прольют кровь на наш новый персидский ковер.

К трем часам ночи все тупо пялились в потолок, сгрудившись на диване и засунув ноги под кофейный столик.