– Как дела в школе? Улыбка мгновенно потухла.

– Все нормально. – Он пересек кухню и направился прямо в свою комнату.

Вернулся он через несколько минут, держа в руках тетрадку для письменных работ, ручку и пузырек чернил. Он разложил все это на столе и пододвинул стул.

– Я думала, что мистер Кэссиди вернется домой раньше, – заметила она, садясь за стол напротив него.

Лейн передернул плечами и бросил на нее отсутствующий взгляд, который у него получался сам собой. Его угольно-черные глазищи абсолютно ничего не выражали. Он плюхнулся на стул и потянулся за печеньем.

– По-моему, они забрались гораздо дальше на север, чем предполагали. Вероятно, их нужно ждать, самое позднее, к завтрашнему вечеру.

– А ты беспокоишься? – поинтересовалась она непринужденно.

Рука с печеньем замерла на полпути ко рту. Он, казалось, был застигнут врасплох ее вопросом.

– Нет. С чего бы это вдруг?

– Разве это не опасное занятие, пасти скот?

– Не думаю, что мой дядя считает это опасным.

– Но я слышала, что это именно так. И я просто хотела знать, волнуешься ли ты за него, только и всего.

Она решила, что он ответит откровенностью на ее откровенность. Не тут-то было.

– Я никогда не волнуюсь за дядюшку Чейза. Он в состоянии сам о себе позаботиться.

Она взглянула на тарелку с печеньем и потянулась к ней, чтобы подвинуть один сладкий кружочек, который едва не вываливался через край, а потом опять подняла глаза на Лейна.

– Ты знаешь, Лейн, я же не слепая и не могу не видеть, какие между вами двоими напряженные отношения.

– Может, приступим? – Он явно был не прочь сменить тему.

По его мрачному тону, она поняла, что дальше продолжать задавать вопросы, затрагивающие щекотливые моменты, бесполезно.

– Да, и вот еще что. Скажи, а не мог бы ты завтра свозить меня в город?

Поскольку Чейз Кэссиди находился в отлучке дольше, чем она рассчитывала, Эва решила посвятить субботу поездке в город за кое-какими покупками. Это путешествие даст ей возможность осмотреться, возможно, познакомиться с новыми людьми и закупить провизию.

– В город? Она улыбнулась.

– Ну да, в город. В Последний Шанс. Мне нужно зайти к Карберри, пополнить кое-какие запасы. Мне кажется, что в кладовой твоего дяди не хватает многих приправ, и потом это ведь очень здорово – проветриться и осмотреться. А самое подходящее время для этого – когда остальные отсутствуют.

Похоже, подобная перспектива не привела его в восторг, однако он, пожав плечами, согласился.

– Думаю, завтра утром я могу быть в вашем распоряжении.

– Вот и чудесно. А теперь приступим к работе. Что на сей раз?

– Математика. Я уже понял, что с этим у меня самые большие нелады, – пробурчал он, не поднимая глаз.

Она подалась вперед, положила локти на стол и улыбнулась.

– А я бы хотела сегодня дать тебе письменное задание. Так я проверю, как у тебя обстоят дела с грамматикой и орфографией. А математикой мы и так каждый день занимаемся.

– Вы хотите, чтобы я что-то написал!

Эва кивнула. Она взяла тетрадь, открыла ее, положила на стол и пододвинула к Лейну.

– Что если… – Она барабанила пальцами по столу, задумчиво уставившись в потолок. – Что если тебе описать любимое детское воспоминание? Заголовок – на твой вкус.

Его глаза, устремленные на нее, были пустыми, почти мертвыми. Эва ободряюще улыбнулась.

– Приступай. Время неограниченно. Пиши о чем-то, что ты запомнил, что произошло с тобой, когда ты был еще маленьким. А я займусь приготовлением ужина. – Она послонялась по кухне, покопалась в бочонке с солониной, стоявшем в кладовке, затем выбрала несколько картофелин из мешка – оба Кэссиди обожают картошку и предпочитают ее всем остальным овощам.

Занявшись чисткой картофеля, Эва одновременно обдумывала целый комплекс упражнений, которые помогли бы ей разобраться в проблемах мальчика. Затем, решив, что тишина как-то затянулась, она подняла голову и обнаружила, что с того момента, как она дала Лейну задание, он даже не пошевелился.

Его плечи были напряжены, спина прижата к спинке стула, глаза превратились в щелочки – так нависли над ними темные брови. Обе его руки лежали на столе ладонями вниз. Он даже не сделал попытки взять ручку и просто продолжал бессмысленно пялиться на чистую страницу тетради.

– Лейн?

Он вздрогнул, оторвавшись от своих мыслей, так резко, как будто она ударила его. Когда он поднял на нее глаза, она чуть не отпрянула назад, напуганная сверкавшей в них глухой яростью.

– Лейн, что случилось? – прошептала она. Перемена, которая произошла с ним в считанные секунды, была столь разительна, что ее всю затрясло.

– Не буду я этого делать!

Неистовая злоба вырвалась наружу, подобно лаве из жерла вулкана. Он так резко вскочил со стула, что тот перевернулся и грохнулся на пол. Его руки сжались в кулаки. Грудь тяжело вздымалась. С диким видом подскочив к столу, он схватил пузырек с чернилами и швырнул его в сторону. Тот перелетел через всю комнату и врезался в стену. Стеклянная посудина разлетелась вдребезги, забрызгав все чернилами.

– Лейн, – мягко произнесла Эва, протянув к нему одну руку, как будто призывая его утихомириться. – Все в порядке, Лейн. Мы смоем чернила, а потом попробуем сделать что-нибудь еще.

– Нет. Больше никаких уроков. Не сегодня. Эва почувствовала, что ее колотит, как в ознобе.

Что же такое на него нашло? Уж не одна ли это из вспышек бешенства, о которых предупреждал Чейз?

– Ну ладно, – медленно произнесла она. Тон ровный. Голос не повышать. Надо казаться невозмутимой и спокойной. – Если ты не в настроении сегодня, мы больше заниматься не будем. Подними стул и убери свою тетрадь. Отмой пока чернила, а я тем временем накрою на стол.

Она видела, какие усилия он прилагает, чтобы взять себя в руки и хоть немного отдышаться. Он все еще продолжал смотреть на тетрадь, как на ядовитую змею, а потом пнул ногой стул и бросился вон из кухни.

Не собираясь оставлять его в таком состоянии, Эва шла за ним по пятам. Она вошла в его комнату, причем ей пришлось приложить немало сил, чтобы открыть дверь, которую Лейн чуть не захлопнул перед ее носом.

– Не спешите, молодой человек, – сказала она с максимальной строгостью, на которую была способна, твердо намереваясь не пойти по стопам прежних домоправительниц. Она не собиралась позволять шестнадцатилетнему балбесу помыкать собой, как ему вздумается, независимо от того, насколько он высок, силен и зол.

– Предупреждаю, Эва, лучше оставь меня в покое.

Она замахала пальцем у его носа.

– И я тебя предупреждаю. Твой дядя оставил меня тут следить за порядком. И если я велю тебе вести себя прилично и убрать весь этот кавардак на кухне, значит, так оно и будет.

Он шагнул к ней. Руки его были стиснуты в кулаки. Он даже трясся от едва сдерживаемой ярости. Эту ярость выдавало его искаженное лицо. Неприкрытая враждебность, сверкавшая в его глазах, напугала ее, но ей доводилось противостоять и более взрослым, и более крепким мужчинам, нежели Лейн Кэссиди. И теперь она не собиралась идти на попятный.

Эва набрала в легкие побольше воздуха, чтобы успокоиться, поскольку хоть один из них двоих должен был сохранять ясность мышления.

– Слушай, – начала она, понизив голос, но без всяких там заискивающих ноток. – Мне нужна эта работа. Если ты хочешь выжить меня отсюда, то знай: для этого нужно больше, чем твои дурацкие мелкие пакости.

Лейн испытующе смотрел на нее, будто не веря, что она осмелилась противостоять ему. Он ничего не сказал.

– Ну, намерен ты объяснить мне, что на тебя нашло?

– Нет!

– Отлично. Но я, по крайней мере, могу рассчитывать на то, что ты наведешь в кухне порядок?

– Это твоя работа.

Она покачала головой, с трудом сдерживаясь от искушения пустить в ход ногти.

– Все не так, как ты себе представляешь. Ты сделал это нарочно. Поэтому я вправе требовать, чтобы ты сам и убрал.

В нем кипела внутренняя борьба. Это легко читалось в его глазах. Эва решила дать ему возможность все хорошенько обдумать самому.

– Я иду на кухню готовить ужин. И я рассчитываю, что чернила будут оттерты до того, как мы сядем за стол. – Эва направилась в сторону кухни.

– А вы уедете, когда дядя Чейз вернется? Она резко повернулась к нему. Теперь его лицо выражало беспокойство, пришедшее на смену ярости.

– Я уже сказала тебе, мелких пакостей недостаточно, чтобы выжить меня отсюда.

– А вы скажете ему?

– Нет, если останусь довольна конечным результатом. – Она снова повернулась и направилась к выходу.

– Эва? – по его нерешительному тону она поняла, что одержала победу.

– Что?

– Извините.

Задержавшись на пороге кухни, она бросила на него взгляд и улыбнулась.

– Это только начало. Принеси ведро воды, а я поищу для тебя несколько тряпок. К тому времени, как ты вернешься, все будет готово.

Преисполненный молчаливой благодарности за то, что Эва не упоминала о вчерашнем скандале, Лейн безропотно повез ее в субботу в город. Слава Богу, что она была по натуре отходчивой и болтала всю дорогу. И хотя он охотно отвечал на ее многочисленные вопросы о природе, о том, какая птица полетела, о том, учился ли он когда-нибудь играть на органе своей матери, Лейн тем больше замыкался в себе, чем ближе они подъезжали к городу.

Памятуя об инциденте с разлитыми чернилами, он старался во всем угождать Эве, и, что поразительно, это давалось ему без особого труда. Более чем, деликатно напоминая ему о его повседневных обязанностях, она никогда не пыталась наседать на него, как это делали другие экономки. Когда они сидели вдвоем за спокойной трапезой, оказывалось, что ее общество ему даже приятно. Вдобавок, она трогательно заботилась о нем и, самое главное, обращалась с ним, как с взрослым. Благодаря этому он сдержался, когда она вчера стояла перед ним, и не выкинул чего-нибудь похлеще.