Конн равнодушно поднял глаза на угрюмо насупившегося сына.

– Неужели верховный тан не может побыть один даже несколько минут? – недовольно прорычал он.

Магнус вытянулся:

– Какой-то грязный оборванец, мальчишка по имени Оуэн, говорит, что должен увидеться с тобой. Клянется, что приехал издалека – с западной границы Гленфлуирса.

Конн зевнул.

– Наверное, хочет со временем стать одним из моих воинов?

– Скорее всего. Хотя глянуть на него – в чем только душа держится? Упаси Бог чихнуть рядом – так и сдует беднягу в Ирландское море!

Конн недовольно поморщился – сейчас у него не было ни времени, ни желания играть героя в глазах воинственных юнцов.

– Но это еще не все. – В глазах Магнуса мелькнула досада. – Парнишка утверждает, что у него с собой письмо от одного из твоих воинов.

Был только один воин, от которого Конн ждал весточки. Но именно он никогда не решился бы послать к тану гонца. Нилл почел бы делом чести явиться в замок, чтобы лично доложить тану о том, как выполнен его приказ.

– Возьми у него письмо, а мальчишку прогони.

Магнус метнул в его сторону сердитый взгляд:

– Думаешь, это так просто? Маленький негодяй никому не доверяет – даже мне, сыну верховного тана. Дескать, он поклялся, что отдаст его только тебе в собственные руки!

– Замечательно! А этот щенок сказал, от кого письмо? – Утомленный бесчисленными бессонными ночами, Конн едва владел собой.

– Говорит, что от Нилла. – Магнус выплюнул это имя, будто оно обжигало ему губы.

На мгновение Конну показалось, что он ослышался. Облегчение, надежда и смятение боролись в его душе. Господи, хоть бы все было как он хотел! Если хоть одна живая душа заподозрит, что это он отдал приказ прикончить девчонку, ему конец.

– Пошли ко мне этого… как бишь его… Оуэна.

– Ты позволишь войти этому ублюдку, оскорбившему твоего сына, только потому, что у него к тебе письмо от Нилла?

– Я бы приказал позвать сюда самого дьявола, если бы Нилл доверил ему письмо! А теперь ступай! Кому-нибудь еще в замке, кроме тебя, известно об этом гонце?

– Нет, – проворчал Магнус. – Большинство наших людей еще спят. А что до остальных, неужели ты думаешь, я позволил бы кому-то увидеть, как этот щенок нагло бросил мне в лицо имя Нилла?

– Что ж, Магнус, слава Богу, у тебя достаточно ума, чтобы беречь собственное достоинство по крайней мере в чужих глазах! Тем более что его так немного!

Будто молния сверкнула в глазах молодого человека, но у него хватило сил овладеть собой. Проглотив оскорбление, он молча хлопнул дверью.

Неплохо, подумал Конн, пусть гордость Магнуса пострадает еще немного, ничего страшного. От этого она только закалится, как меч в горниле кузнеца.

– Очень скоро тебе пригодится эта твердость для всего, что нужно будущему правителю! – пробормотал тан.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Магнус вернулся, подталкивая тощего парнишку. Выглядел он так, будто постился по меньшей мере одиннадцать месяцев в году, но в глазах его горел тот внутренний огонь, перед которым бессильны и меч, и копье. Жаль, что парнишка оказался замешанным в этой истории, подумал Конн. Со временем он мог бы оказаться весьма полезным приобретением.

– Стало быть, ты и есть тот посланец, которого выбрал один из самых славных воинов Гленфлуирса? – хмыкнул Конн, позволив себе улыбнуться. – Боюсь, я не совсем понимаю, почему выбор моего приемного сына пал именно на тебя, мальчик. Почему Нилл выбрал тебя?

– Я как раз намеревался отправиться в Гленфлуирс, но на меня напали четверо мальчишек, каждый вдвое больше меня, и мне пришлось драться с ними. Так мы и познакомились. – Парнишка горделиво расправил тощие плечи. – Впрочем, я все равно собирался предложить тебе свои услуги в качестве воина!

– Ты?! В самом деле?! – Магнус презрительно загоготал.

Багровая краска бросилась в лицо парнишке.

– Я готов принять твой вызов, где и когда тебе будет угодно!

– Тихо, петушок! У тебя еще будет время скрестить мечи с Магнусом после того, как ты передашь мне письмо от Нилла. – Как ни старался Конн, но все-таки не смог спрятать довольную усмешку. – А на твоем месте, Магнус, я бы заранее попрактиковался с боевым мечом. Ступай, – махнул он рукой разъяренному сыну. – Ах да, и пришли сюда барда. Наверняка мой приемный сын совершил еще один славный подвиг, о котором нужно сочинить песню.

Ринувшись к выходу, Магнус глянул на мальчика с такой ненавистью, что, если бы взгляды могли убивать, Оуэн был бы уже мертв. Конна это позабавило. Оставшись вдвоем с юным Оуэном, тан бросил на мальчика вопросительный взгляд:

– Итак, парень, я жду. Ты сказал, что Нилл послал тебя ко мне. Так говори же, что он велел передать!

– Не могу. Он дал мне письмо для вас, а я слишком горд, чтобы позволить себе хоть одним глазком взглянуть на то, что предназначено только для ваших глаз.

– А ты славный мальчуган.

У Нилла всегда был наметан глаз на тех, из кого может получиться настоящий воин.

Взяв письмо, Конн повернулся к мальчишке спиной и нетерпеливо развернул пергамент. Торжество волной охватило его.

Дело сделано! Его план сработал, да еще как! Уже сейчас Нилл настолько раздавлен раскаянием, что даже не в силах предстать перед лицом верховного тана. Пройдет совсем немного времени, и самый непобедимый воин в Гленфлуирсе уже не сможет жить с таким грузом в душе. Ах, как это поэтично, хмыкнул Конн. К тому же все наверняка станут думать, что сын предателя попросту решил собственной рукой оборвать свою жизнь из-за стыда за преступления отца.

Конн швырнул письмо в огонь, задумчиво смотря, как языки пламени жадно пожирают пергамент, и только потом обернулся к Оуэну.

– Любопытство – страшная вещь. Ты правда не читал того, что написал мне Нилл? – повторил он.

Упрямо вскинув голову, словно бычок, которого ведут на убой, мальчик вызывающе посмотрел прямо в глаза тану:

– Даже будь я последним ублюдком, разве я осмелился бы обмануть самого могучего воина в Гленфлуирсе?! К тому же я вообще не умею читать.

Конн усмехнулся:

– Ты славный мальчуган. Такому положена награда. Ты сказал, что мечтаешь стать воином, а каждый воин должен иметь оружие.

Он положил руку на пояс, и между пальцами его блеснула усыпанная драгоценными камнями рукоять кинжала.

– Ну-ка, подойди поближе, парень. Я награжу тебя собственным кинжалом верховного тана.

«Да, – пронеслось у него в голове, – а заодно и смертью, о которой бродяга вроде тебя не может и мечтать!»

Но неожиданно Оуэн сделал шаг назад. Неужели он заподозрил, что тан собрался его убить?

– У меня уже есть один, и я буду хранить его вечно, – упрямо вымолвил мальчишка.

– Какой же кинжал может быть дороже того, что принадлежал самому тану?

– Кинжал героя, слава о котором будет жить вечно! – Глаза Оуэна засветились восторгом. Рука его, раздвинув складки драной туники, легла на рукоятку хорошо знакомого Конну кинжала. – Волшебный клинок, тот самый, который Нилл Семь Измен добыл, совершая один из своих знаменитых подвигов!

Много лет назад, когда Конну пришло в голову запретить Ниллу распространяться о порученных ему делах, мысль эта показалась ему дальновидной и мудрой. Он тогда подумал, что обет молчания, данный Ниллом, помешает тому стать слишком могущественным. Нилл сдержал слово, но в конце концов выдумка тана обратилась против него. Некоторые буквально по крохам создавали легенду о мужестве Нилла. Долгими зимними вечерами, сидя у камина, они рассказывали о приемном сыне тана, и каждый пересказ обрастал все новыми подробностями.

В конце концов эти рассказы сделают Нилла живой легендой. Только смерть Кэтлин могла все изменить. Когда станет известно, что великий воин хладнокровно перерезал горло девушке, имя Нилла навсегда будет покрыто позором.

Безумная ярость волной захлестнула Конна – ярость, которой он так редко давал волю.

Он вдруг заметил, как в глазах мальчика что-то появилось – может быть, инстинкт существа, привыкшего вечно сражаться за то, чтобы выжить, сейчас предупредил парнишку о надвигающейся опасности. Хриплое проклятие сорвалось с губ тана. Он бросился к Оуэну, и смертоносное лезвие кинжала блеснуло в нескольких дюймах от горла мальчика, но тот был начеку. Он вскинул руку вверх, раздался звон, и стальной клинок кинжала, подаренного Ниллом, парировал удар тана с силой и умением, которые трудно было предположить в таком щуплом пареньке.

Потеряв равновесие, Конн пошатнулся и с грохотом опрокинулся, а Оуэн молнией промчался мимо и исчез. Тяжело дыша, не в силах позвать на помощь, Конн старался сдержать рвущую сердце боль.

– Магнус! – с трудом шевеля губами, крикнул Конн в надежде, что сын догадается перехватить мальчишку.

Но увы, Магнус был занят тем, что срывал свой гнев на одной из собак.

Конн с грохотом опрокинул скамейку, рассчитывая шумом привлечь его внимание. Круто повернувшись, Магнус бросился к нему, и глаза его чуть было не вылезли из орбит, когда он увидел отца лежащим на полу.

– Мальчишка! – проревел Конн. – Лови мальчишку!

Магнус вернулся только через час. Разочарование и бессильная злоба были написаны у него на лице.

– Можно подумать, какой-то друид сделал его невидимым! – оправдывался он перед отцом.

Руки Конна сжались в кулаки.

– Собери воинов! Пошли их на поиски этого Оуэна!

От изумления Магнус застыл на месте.

– Воинов?..

– Ты что, оглох?! Тех, которым можешь довериться полностью! – «А лучше всего тех, кто ненавидит Нилла», – пронеслось у Конна в голове. – Мальчишка, часом, не проговорился, откуда приехал?

– С запада.

– Вот как! Значит, туда он и бросится теперь: наверняка надеется снова отыскать своего героя и рассказать ему… – Конн осекся и украдкой бросил взгляд на сына. – Именно там и начни поиски. Прочеши, если понадобится, всю страну! Прикончи каждого, кто осмелится спрятать гаденыша! Любой, кто первым отыщет его, получит награду, какая ему и не снилась. Но чтобы ни один не смел и словом перемолвиться с парнем, слышишь?