Эйлин нежно коснулась его лица, затем взяла под руку, показывая, что хотела бы вернуться в свою каюту.

– Диана просто злится, что не может ходить и ездить верхом. А. если у нее родятся дети, она не сможет бегать с ними и играть. Но от замужества ее удерживает не то обстоятельство, что она не сможет выносить ребенка. Ведь у нее повреждены только ноги. Во всем остальном она такой же нормальный человек, как мы с тобой. – Эйлин говорила тихо, не глядя на Майкла.

– Ты не можешь это знать наверняка. – Майкл на секунду остановился.

– Я также не могу знать наверняка, что завтра взойдет солнце. Я знаю только то, что сказала мне Диана. Она много лет засыпала врачей вопросами, на которые они ответить не могли. Но на этот они ответили, хотя и неохотно. Они долго мялись и бормотали что-то невнятное, но сошлись в едином мнении: физически она может иметь детей. Так что это Диана даже не считает проблемой.

Майкл замолчал; по его лицу было заметно, какие противоречивые чувства борются в нем: надежда и неверие, радость и боязнь ошибиться в своих ощущениях.

– Ты хочешь сказать, что мне следует убедить Диану в том, что ее болезнь никоим образом не влияет на мои к ней чувства? – наконец решился спросить он. – Но это не так просто сделать. Я человек небогатый. Она может решить, что я хочу на ней жениться из-за денег.

Эйлин остановилась перед дверью своей каюты и повернула к Майклу свое улыбающееся лицо.

– Скажи ей, что принимаешь предложение моего дяди, и отныне ей придется учиться жить на, небольшой доход управляющего Саммер-Холла. Если она тебя любит, то согласится на любые условия. Только заботься о ней как следует, Майкл, или я пожалею, что рассказала тебе все это.

Майкл схватил Эйлин за руку, пытаясь удержать.

– Я все еще не хочу вот так бросать тебя. Твоему ребенку нужно имя, и если Дрейк не сможет признать…

Эйлин высвободила свою руку.

– У этого ребенка уже есть имя, Майкл. Я не могу выйти за тебя, потому что уже замужем.

Сказав это, Эйлин юркнула в свою каюту и затворила дверь.


Когда корабль входил в гавань, все побережье покрывал густой туман. Небольшая лодчонка переправила их на берег, откуда они направились прямиком в таверну. Пока уставшие путники грелись у горячего камина, Мортимер Дрю суетливо подыскивал экипаж, который довез бы их до места назначения. Ноябрьская ночь была такой холодной и промозглой, и выходить на улицу не хотелось, но Эйлин буквально разрывалась от нетерпения и, когда экипаж подъехал к дверям таверны, уже была готова отправляться в путь. У нее была уйма времени, чтобы обдумать свои планы. Теперь ей оставалось только воплотить их в жизнь.

Мортимер Дрю решил самолично править экипажем, оставив Эйлин и Майкла одних в пыльном чреве небольшой кареты. Ехали они молча. Эйлин отказывалась рассказать Майклу что-то еще, помимо того, что уже сообщила, а другие темы для разговора просто не приходили им в голову. Когда впереди показался Саммер-Холл, Майкл нежно взял девушку за руку:

– Эйлин, не позволяй мне поступить с тобой бесчестно. Сэр Джон безоговорочно верит мне. Скажи мне правду: есть у меня причина вызвать Дрейка на дуэль?

Ох уж эта мужская честь! Эйлин вздохнула, не в силах понять, почему честь у них всегда стоит на первом месте. Жизнь и честь – понятия несовместимые. Честь, конечно, хорошая штука, но чтобы утвердить ее, вовсе не нужно прибегать к дуэли. Не моргнув глазом она соврала:

– Дрейк не сделал ничего дурного. Я сбежала и вышла замуж. Все, что сделал Дрейк, – это следил, чтобы я ни в чем не нуждалась. А теперь поезжай к Диане и скажи ей, что мы оба здоровы и счастливы. И спроси, не согласится ли она стать крестной матерью моего ребенка при том, что крестным отцом будешь ты.

Когда экипаж остановился у дверей Саммер-Холла, Майкл нежно поцеловал ее руку.

– Сомневаюсь, что поверил хоть единому твоему слову, но, если сэр Джон с этим согласится, возможно, так будет даже лучше. Я собираюсь отправиться к Диане сегодня же. Пожелай мне удачи.

Эйлин нежно погладила Майкла по щеке.

– Я хочу первой обо всем узнать. Поторопись, пожалуйста.

Она еще раз соврала. Когда Майкл приедет с новостями, ее уже здесь не будет.

Когда Эйлин вошла в дом, леди Саммервилл принялась радостно кудахтать над любимой племянницей, потом она внимательно слушала рассказ Эйлин о ее злоключениях. В глазах пожилой женщины застыл страх, а лицо при этом стало бледным.

– Мне так жаль, что я не могу быть для вас такой дочерью, какую вы хотели бы иметь, – печально закончила Эйлин.

Смысл слов девушки не казался леди Саммервилл таким страшным, потому что она все еще не могла прийти в себя от того, что на самом деле слышит речь племянницы. После стольких лет бесплодных догадок, о чем же думает эта маленькая чертовка, Эмма чувствовала истинное облегчение, слыша сейчас слова Эйлин.

– Теперь ты взрослая женщина, Эйлин, и должна поступать, как считаешь нужным. И я не хочу, чтобы ты делала что-то из каких-то иных соображений. – Эмма вздохнула и налила себе и Эйлин по маленькому стаканчику хереса. – Мне бы очень хотелось быть рядом с тобой, когда тебе придет время рожать. В такой момент женщине действительно нужно, чтобы рядом был кто-нибудь по-настоящему близкий.

– До этого момента есть еще пара месяцев.

– Пара месяцев? – Эмма вопросительно подняла бровь, посмотрев на огромный живот Эйлин. – Странно, что ребенок не родился прямо на борту корабля! Дрейк, должно быть, рехнулся, раз отослал тебя вот так одну, без какой-нибудь женщины, способной помочь при родах.

– Дрейк умеет считать, тетя Эмма, – улыбнулась Эйлин. – Сейчас только конец ноября. Я жду ребенка не раньше, чем в конце января. Впереди еще уйма времени.

Эмма посмотрела на Эйлин недоверчиво.

– Но я все же думаю, что тебе не стоит сейчас путешествовать. Наверняка есть какой-то более легкий путь.

– Я не ищу легких путей. Дрейк должен что-то решить. И я не знаю другого пути поставить его перед выбором.

– Полагаю, что ты по-своему права, хотя все это и звучит довольно странно. В мое время дела так не решались. Сложно мне будет объяснить все это твоему дядюшке.

Улыбнувшись своей такой понимающей тетушке и чмокнув ее в щеку, Эйлин ответила:

– Советую тебе ничего ему не объяснять. Мужчины просто не понимают таких вещей.

Эмма рассмеялась и с любовью посмотрела на племянницу.

– На этот раз не пропадай так надолго. Теперь, когда ты можешь говорить, я буду скучать по тебе еще сильнее, чем прежде.

– Ты сможешь болтать с моей матерью. Только подумай, сколько лет вы не виделись и сколько вам придется наверстать. – Крепко обняв тетю, Эйлин вышла из комнаты. Всегда лучше заканчивать прощания на веселой ноте. Лучше будет Эйлин уехать с утра пораньше, пока тетя не проснулась.

Куигли никак не мог понять, почему мисс, не успев приехать, снова покидает Саммер-Холл. И это в ее-то положении! Еще больше его удивляла ее просьба высадить ее из экипажа посреди глухого леса. И с собой она брала лишь маленькую сумочку с вещами! У слуги складывалось такое ощущение, будто это ее, а не лорда Шерборна солдаты разыскивали за предательство.

Эйлин поблагодарила Куигли и извинилась за то, что ему из-за нее пришлось вставать в такую рань. На прощание она сунула слуге в ладонь золотую монету и попросила никому не говорить, где он оставил ее.

– Если сэр Джон спросит, я обязан буду сказать ему, мисс, – возразил Куигли.

– Скажи ему, что ты просто выполнял распоряжение миссис Саммервилл. Тогда он будет искать меня в доме. Но если будет настаивать сама леди Саммервилл, тогда тебе придется все рассказать. Я не буду сердиться на тебя.

Здесь, на своей территории она с легкостью могла спрятаться, хотя двигаться так же быстро, как раньше, уже не получалось. Чужаков видно на расстоянии. У нее будет достаточно времени, чтобы исчезнуть. Нет, Куигли с полным основанием мог бы сказать сэру Джону, что сейчас Эйлин дома.

Она улыбнулась, помахав вслед медленно удаляющемуся экипажу, счастливо вздохнула и направилась прямиком через фруктовые сады его светлости, где на ветках еще висели последние плоды, а потом через лес его светлости. Весело насвистывая и на ходу жуя яблоко, Эйлин вошла в начавшую уже просыпаться деревню.

Глава 24

Англия

Декабрь 1746 года

Дрейк резко осадил коня у самого подножия длинной лестницы, ведущей в Шерборн. И конь, и всадник были взмылены, но улыбка на лице маркиза свидетельствовала о том, что он весьма доволен тем, как быстро сумел добраться до дома. Он торопливо спрыгнул на землю и понесся вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Резко распахнув дверь, Дрейк чуть не прибил облаченного в ливрею лакея.

Сбросив шляпу и перчатки и швырнув их встречавшему его слуге, Дрейк воскликнул:

– Где моя жена?

Улыбка сползла с лица лакея, и он удивленно поднял брови. В этот момент Дрейк краем уха уловил доносящиеся из музыкальной комнаты звуки смеха. Наверное, она с Дианой! В одно мгновение маркиз миновал коридор и очутился у широкой двустворчатой, обшитой деревянными панелями двери. Широко распахнув ее жестом возвратившегося в свой дворец короля, Дрейк вдруг замер на месте, а затем нерешительно вошел в комнату.

– Какого черта?.. – воскликнул он, свирепо глядя на две свободно расположившиеся на диване фигуры.

Майкл мгновенно вскочил на ноги, а Диана продолжала спокойно лежать, опираясь на локоть. На ее обычно серьезном лице светилась озорная улыбка, делая ее еще прекраснее. С вызовом встретив пристальный взгляд брата, она сухо проговорила:

– Добро пожаловать домой, Одиссей.

– Я требую объяснений, Майкл, – не слушая сестру, потребовал Дрейк от друга и угрожающе стиснул кулаки.

– Я думал рассказать тебе все в более подходящий момент. Но когда вламываются в запертую дверь, глупо ожидать в ответ учтивости. Мы с Дианой собираемся пожениться. И как раз обсуждали дату свадьбы, – ответил Майкл, спокойно глядя в глаза маркизу.