– Можешь не беспокоиться. Все эти глупые кокетки не в состоянии отличить лопату от киркомотыги. О чем с ними разговаривать?

– Дорогой кузен, только подумай: хорошая жена сможет скрасить твою жизнь и составить интересную компанию после рабочего дня. Тебе уже сорок, давно пора найти себе пару.

Несколько секунд Эллиот молча смотрел на Хелен и вдруг вскочил.

– Что ж, так и сделаю. Женюсь на Элис.

Восклицание отвлекло Софи от печальных мыслей. Она удивленно вскинула голову. Это имя носила лишь одна из знакомых женщин. Судя по всему, то же самое подумала и Хелен, потому что явно онемела от изумления: губы беззвучно двигались, а руки нервно теребили складки пышной юбки.

– Ты имеешь в виду буфетчицу Элис? – уточнила Софи.

– Именно ее, – воинственно подтвердил Эллиот. – Девушка привыкла к простой, безыскусной жизни. Совсем не такая, как все эти пустышки, у которых на уме лишь ленточки да рюшечки. Уж она-то не откажется жить в маленьком домике возле раскопок.

Грант переступил с ноги на ногу.

– Ваши матримониальные планы в данный момент не очень актуальны. Хотелось бы узнать, кто из вас двоих поднимался вечером в детскую.

– Буфетчица? – воскликнула Хелен.

Эллиот повернулся. На высушенном солнцем и ветром лице вспыхнула злорадная улыбка.

– Именно так. Мы с ней замечательно подходим друг другу. Сам не понимаю, как раньше не догадался. Элис не болтает без умолку. Не сходит с ума по нарядам и побрякушкам. А когда родится ребенок, будет при деле.

– Ребенок? – переспросил Грант.

– Ребенок? – воскликнула Хелен.

– Еще до Нового года Эллиот станет отцом, – пояснила Софи и, обращаясь главным образом к Гранту, добавила: – Поэтому девушка и упала в обморок, едва ты начал ее расспрашивать.

Герцогиня снова посмотрела на Элиота и постаралась представить, как он мирно сидит у камина рядом с простой, некрасивой, но спокойной и тихой женой, которая усердно вяжет теплое детское одеяльце. Картина достаточно причудливая, и все же…

– А ты уверен, что Элис захочет выйти за тебя замуж?

Неожиданный вопрос явно застал врасплох. Обычная самоуверенность заметно поблекла.

– Я…э…

– Захочет? – возмущенно переспросила Хелен. – Да эта выскочка с радостью ухватится за представившуюся счастливую возможность! Сама небось и науськала его!

– Попрошу выбирать выражения, – строго произнес Эллиот. – Не забывай, что говоришь о моей будущей жене. И твоей невестке, пусть и двоюродной!

Хелен так побледнела, что родимое пятно на щеке показалось совсем темным. Она вскочила и едва не бросилась на кузена с кулаками.

– Не смей заключать этот неприличный брак! Опозоришь семью! Не собираюсь становиться посмешищем!

– А никуда не денешься, – убежденно парировал Эллиот. – Вполне возможно, что уже завтра я буду стоять на коленях прямо в кухне…

– О! – воскликнула Хелен. – Отказываюсь слушать подобные непристойности! Ухожу наверх, в свою комнату. И тебе, Эллиот, рекомендую сделать то же самое. Надеюсь, крепкий сон поможет излечиться от бреда!

Хелен отвернулась от кузена и направилась к двери.

– Подождите! – крикнул Грант. – Мы еще не закончили.

Даже не обернувшись, Хелен презрительно бросила через плечо:

– Я закончила, мистер Чандлер! Говорить больше не о чем! – И резко захлопнула за собой дверь.

– Скатертью дорога. – Эллиот удовлетворенно потер руки. – Надо со склочницы сбить спесь. Подумаешь, собралась подыскать мне жену!

Софи тоже поднялась.

– Нельзя жениться на Элис только ради того, чтобы досадить Хелен. Не позволю обижать девушку больше, чем ты успел это сделать.

– Но что же здесь плохого? – удивился Элиот. – Напротив, брак со мной принесет ей респектабельность. Элис получит даже больше, чем может ожидать.

Кузен говорил правду, и все же Софи не могла согласиться.

– Нельзя превращать бедную женщину в рабыню, Эллиот. Хочу услышать от тебя обещание оказать ей ту честь, которой заслуживает супруга истинного джентльмена.

Эксцентричный археолог сердито поправил галстук.

– Я женюсь на ней. Этого мало?

– Обещай, – сказала Софи.

– Черт возьми! Что, по-твоему, я собираюсь с ней делать? Заковать в цепи и хлестать кнутом?

– Вы можете отравить, – неожиданно произнес Грант. – Точно так же, как отравили Роберта и намеревались отравить Люсьена.

Эллиот презрительно сжал губы.

– В последний раз повторяю: понятия не имею ни о каком отравлении. А потому отказываюсь торчать здесь всю ночь и выслушивать мелодраматические обвинения.

Грант преградил ему путь.

– Что ж, доказательства я найду. А пока предупреждаю: если выйдете за порог этого дома, горько пожалеете.

Бормоча проклятия, Эллиот обошел самозванца стороной и покинул библиотеку, оставив Софи наедине с грозным мистером Чандлером.

– Черт побери! – Грант гневно захлопнул дверь; резкий звук эхом отозвался в тишине коридора. – Уж очень ему хотелось поскорее убраться отсюда. Подозреваю, что он врет.

Софи окончательно растерялась – настолько, что уже не знала, что и думать. Разумеется, поймать преступника очень хотелось, но в то же время раздражение Эллиота тоже можно было понять. Она до сих пор страдала от того, что ее обвинили в убийстве Роберта.

– Возможно, кто-нибудь видел, как он или Хелен поднимались в детскую. Или в буфетной наливали молоко в стакан. Утром можно будет спросить слуг.

– Элис, – заключил Грант. – Вот кого надо допросить в первую очередь. Эллиот вполне мог уговорить ее отнести стакан молока в детскую. Кстати, во время болезни Роберта она у вас работала?

Мысль обескуражила.

– Да, но… девушка выглядит честной. Думаю, стоит поискать другое объяснение.

– Варианты заканчиваются. – Грант принялся мерить шагами полутемную библиотеку. – Но я намерен вновь побеседовать с Джеффри Лэнгстоном.

Софи подошла к Гранту.

– Зачем? Разве то, что произошло сегодня, не снимает с него все подозрения?

– Люсьен – наследник Роберта.

– Уверена, что он знал правду… о том, что сын не родной.

Грант перестал ходить и остановился напротив Софи.

Внимательно посмотрел ей в глаза, словно удивляясь, почему она не понимает очевидной логики.

– К Люсьену перешел титул. Мальчик – герцог Малфорд, так же как покойный Роберт.

Простое объяснение напугало. Действительно, Лэнгстон не на шутку обиделся и рассердился на Роберта за разрыв отношений. Что, если он перенес неприязнь на Люсьена?

У Софи сжалось сердце.

– Хочешь сказать, что, если бы я не вышла замуж за Роберта, Люсьену не грозила бы опасность?

– Не приписывай мне то, чего я не говорил. Уверен, ты никогда не нанесешь вреда нашему сыну.

«Нашему сыну». Слова повисли в тишине.

Софи с трудом сдержала слезы. Как же, наверное, он презирает ее за то, что утаила Люсьена! До боли хотелось получить прощение. Если бы вот сейчас, в этот самый момент, он протянул руку. Если бы можно было найти утешение в объятиях, как совсем недавно наверху, в детской. Но пропасть казалась еще шире и глубже, чем раньше.

Она напомнила себе о том, что Грант вор. О том, что в Лондон приехал специально, чтобы уличить ее в убийстве.

И все же его грехи бледнели в сравнении с ее проступками.

Ведь он сам язвительно заметил, что никогда не воровал ребенка.

Словно не в силах терпеть общество обманщицы, Грант отвернулся и наугад вынул книгу из принесенного Эллиотом ящика.

– Рассуждать без улик и доказательств бессмысленно, – заключил он, не оборачиваясь. – Отправляйся спать.

– А ты пойдешь к Каролине?

– Да. Продолжим разговор утром.

Грант полистал страницы, и вдруг из старинной книги выпал листок. Софи наклонилась, чтобы его поднять. Грант тоже наклонился, но не стал поднимать листок, уступив это право Софи.

Листок истерся на сгибах и пожелтел. Чернила выцвели, однако явственно проступало написанное размашистыми буквами имя адресата.

«Аннабел».

Не веря собственным глазам, Софи прищурилась, чтобы лучше видеть. Неужели это?..

Не может быть.

– Пойдем, пора. – Грант встал и протянул ей руку.

Софи вскочила и подошла к столу, чтобы прочесть письмо на свету. Оно было написано мелкими, набегавшими друг на друга буквами, словно автор пытался уместить на странице как можно больше слов. Время не пошло на пользу чернилам, и расшифровать едва заметные строчки оказалось почти невозможно. Однако сомнений не оставалось – писал мужчина. А подпись в самом низу…

– Так что же, останешься здесь? – спросил Грант. С гулко бьющимся сердцем Софи подняла взгляд.

– Это письмо Уильяма к Аннабел.

– И кто же это такие?

– Аннабел была третьей герцогиней, той самой, которая больше века назад вела дневник. Помнишь? Ты нашел его в библиотеке в тот день, когда вернулся в Лондон.

Уже позже Софи поняла, что он искал неопровержимые доказательства ее виновности. Но сейчас, когда в руках оказалось самое настоящее письмо от возлюбленного Аннабел, все обиды ушли прочь.

– До замужества у нее был любовник по имени Уильям. В дневнике она написала, что спрятала его письмо в сборник проповедей. Вот в эту самую книгу. – Потрясенная до глубины души, Софи показала на пыльный томик, который все еще держал в руке Грант.

Нахмурившись, он прочел название и положил книгу на стол.

– Да, действительно. Очень интересно.

Судя по тону, ему вовсе не было интересно. Зато сама Софи сгорала от восторга и нетерпения.

– Фамилию этого Уильяма герцогиня ни разу не упомянула, и я все время думала… – Она наклонилась, пытаясь разобрать бледную подпись.

Наконец буквы сложились в фамилию. Софи замерла. Мысли путались.

– О Господи… неужели?

– Что-то плохое?

Софи медленно подняла взгляд.

– Теперь я точно знаю, кто убил Роберта и намеревался отравить Люсьена.