– Я хочу одеться, немедленно приготовь мне ванну.

– Она уже готова, миледи, – ответила Роза. – Я прождала два часа, рассчитывая, что вы вот-вот позвоните мне, но, поскольку вы все никак не просыпались, я взяла на себя смелость и раздвинула портьеры. Как я слышала, к обеду ожидаются гости.

– Гости к обеду! – воскликнула Друзилла. – Сколько же сейчас времени?

– Половина двенадцатого, – ответила Роза, и Друзилла издала возглас изумления.

– Уже так поздно! – сказала она. – Тебе следовало давным-давно разбудить меня. Что подумает его светлость, если я в деревне буду вести такой образ жизни!

– Его светлость ничего не узнает, – успокоила ее Роза, – он отправился кататься верхом около девяти часов утра и еще не возвращался.

Друзилла молчала, пытаясь понять, были ли у Вальдо особые причины для того, чтобы уехать так рано, или ему просто хотелось сбежать из дому, а возможно, и от нее.

Она быстро оделась и сбежала вниз по ступеням, чувствуя, что пышное белое муслиновое платье идет ей гораздо больше, чем все ее изысканные лондонские туалеты.

– Вы выглядите, как сама весна, – услышала она, распахнув дверь в гостиную, и обнаружила, что у открытого окна стоит сэр Энтони Хедли с бокалом мадеры в руке.

– Энтони! – воскликнула она. – Я слышала, что к обеду будут гости, но я не рассчитывала увидеть вас.

– А разве Вальдо вам ничего не сказал? – спросил сэр Энтони.

– Не сказал чего? – поинтересовалась Друзилла.

– Что он пригласил меня, – ответил сэр Энтони. – Нет, пригласил – это не совсем правильно. Он просто настоял на том, чтобы я пришел. Уверяю вас, Друзилла, что мне крайне неловко играть роль третьего лишнего сразу после вашей свадьбы.

– Значит, Вальдо настоял, – тихо повторила Друзилла.

Она пересекла комнату и остановила невидящий взгляд на камине. Сэр Энтони поставил свой бокал и подошел к ней.

– Что-нибудь произошло, Друзилла? – спросил он.

Она вопросительно посмотрела на него и, увидев в его глазах укор, поспешно отвернулась.

– С какой стати вы так решили?

Последовало непродолжительное молчание, а затем сэр Энтони тихо сказал:

– Вальдо провел у меня свою свадебную ночь.

– У… вас? – едва слышно выдохнула Друзилла.

– Да.

– Почему? Что он сказал? Как он вам это объяснил?

Она выпаливала вопросы один за другим, мысли ее путались. Сэр Энтони взял обе ее руки в свои.

– Послушайте, Друзилла, – сказал он. – Возможно, вы были правы в тот вечер, когда сказали мне, что я не люблю вас по-настоящему. Но я очень привязан и к вам, и к Вальдо, и мне очень хотелось бы, чтобы вы были счастливы вместе, если это возможно. Друзилла, как бы вы ни поступили с Вальдо той ночью, это было жестоко и, я убежден, неоправданно.

– Он… не говорил вам… что произошло? – тихо спросила Друзилла.

Сэр Энтони отрицательно покачал головой.

– Он ничего не сказал мне, – ответил он, – но знаю, что вы задели его гордость, что вы умудрились убить в нем все надежды на счастье, которые, я ясно видел, появились у него в последнее время. Мне кажется, Друзилла, что впервые в жизни Вальдо поверил, что может быть счастлив, а вы, по непонятной причине, разрушили все его мечты.

Друзилла резко вырвала у него свои руки.

– Что вы можете знать? Это всего лишь ваши домыслы!

– Мои домыслы совершенно правильные, – веско произнес сэр Энтони, и в его голосе ей послышалось осуждение. Она не отвечала, и спустя некоторое время он продолжил: – Как вы могли так поступить с Вальдо? Он столько страдал в прошлом, ему столько пришлось вынести. Я бы никогда не поверил, что из всех людей именно вы были способны убить в нем вновь обретенную уверенность, лишить его возможности впервые обрести счастье после смерти той женщины.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – заявила Друзилла. – Клянусь вам, сэр Энтони, я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.

– Разве никто не рассказывал вам о том, что пришлось пережить Вальдо, когда он был еще ребенком? – изумился сэр Энтони. – Как могло случиться, что вы ничего не знаете?

– Никто мне ничего не говорил, – сказала Друзилла. – Я слышала, будто он не особенно ладил с маркизой, если вы имеете в виду именно это.

– Разумеется, я говорю о его мачехе, – резко ответил сэр Энтони. – Разве вы не знали, что после того, как она вышла замуж за его отца, жизнь Вальдо превратилась в ад? Помимо того, что ему пришлось вынести самому, он вынужден был наблюдать, как его отец, старый маркиз, которого он глубоко любил, чах день ото дня, страдая от жестокости женщины, которая вышла замуж за больного старика лишь из-за его денег?

– Я… этого не знала, – пробормотала Друзилла еле слышно. – Я знала, что ее светлость перессорилась со многими, включая моего отца. Поэтому мы и уехали из поместья.

– Она была настоящим исчадием ада, – продолжал сэр Энтони. – Я часто приезжал вместе с Вальдо на каникулы, когда мы с ним учились в Оксфорде. Он уговаривал меня сопровождать его, чтобы не встречаться с ней один на один. Я видел, как она насмехалась над ним, как она унижала, оскорбляла и обманывала своего мужа. Я видел, как слуги в ужасе шарахались от нее. Я подозреваю, что на самом деле она была немного не в своем уме, но для тех, кому приходилось терпеть ее тиранию, ее обманы и вспышки ярости, это было слабым утешением. Она умудрялась найти в человеке самое слабое место, а затем глумилась и насмехалась над ним до тех пор, пока он был уже не в состоянии выносить все это.

– Но почему же Вальдо мирился с этим? – спросила Друзилла.

– Он любил своего отца, – ответил сэр Энтони просто. – Чтобы помочь маркизу, он готов был стерпеть все, что угодно. Он понимал, как много значит его присутствие для человека, стоявшего на краю могилы. Но, как вы понимаете, все это не могло пройти бесследно для Вальдо.

– После этого он поклялся, что никогда не женится? – тихо спросила Друзилла.

– Совершенно верно, – сказал сэр Энтони. – Он не доверял ни одной женщине. После смерти своей матери он не встречал понимания, ласки и заботы в своем доме, одну только ненависть и жестокость. Поэтому он поклялся, что никогда не обречет себя на такие страдания, которые перенес его отец.

Друзилла закрыла лицо руками. Теперь ей стало понятно, как веселый, молодой, смеющийся Вальдо, которого она помнила с детства, превратился в разочарованного и циничного мужчину.

– Но, – сказала она, – ведь у него было… множество связей.

– Почему бы и нет? – почти грубо спросил сэр Энтони. – Сколько я помню, женщины всегда бегали за ним из-за его внешности и богатства. Но он ни одну из них не просил стать его женой, пока не встретил вас.

Друзилла отвернулась и отошла к окну. Как она могла объяснить, что Вальдо сделал это не по своей воле, а в силу обстоятельств?

– Когда я увидел вас, – продолжал сэр Энтони, – я понял, почему он изменил свое решение.

Друзилла с трудом подавила желание закричать, что ничего он не понял, что все было вовсе не так, как он себе это представлял. Вальдо отнюдь не был пылким влюбленным, положившим свое сердце к ногам юной девушки, пробудившей в нем чувства, которые он никогда не надеялся испытать.

Дело было вовсе не в том, что одного взгляда на нее было достаточно, чтобы все его барьеры рухнули, а в том, что у него просто не было другого выхода и он был вынужден мириться с ее обществом.

– Вы просто не понимаете, как обстоит дело, – тихо проговорила Друзилла.

Он приблизился к ней.

– Чего я не понимаю? – спросил он. – Когда Вальдо, разъяренный и взбешенный тем, как вы обошлись с ним, явился ко мне в свою свадебную ночь, я готов был взять хлыст и отстегать вас.

Она с удивлением взглянула на него, пораженная этим гневным выпадом.

– Я не шучу, – мрачно заверил он. – Никто лучше меня не знает Вальдо. Его положение в обществе, богатство и титул часто заслоняют собой его самого, человека, который достоин глубочайшего уважения. Я бок о бок сражался с ним на поле боя, я делил с ним голод и поражение, и я могу сказать, что восхищаюсь им больше, чем кем бы то ни было из всех тех, кого я встречал в своей жизни. – Помолчав немного, сэр Энтони добавил: – И вот теперь девушка, которую я считал так непохожей на обычных пустоголовых светских девиц, оказывается способной причинить ему нестерпимую боль. Такое выражение, как в ту ночь, я видел на его лице лишь однажды, когда мы выносили с поля боя своих погибших товарищей и обнаружили, что их тела были изуродованы врагами.

Друзилла вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Замолчите, замолчите! – взмолилась она. – Вы не понимаете, что вы говорите. Я ни в чем не виновата – все было не так, как вы думаете.

– Я не знаю, что мне думать, – ответил сэр Энтони. – Просто я очень переживаю за Вальдо, и пока мы сидели и пили с ним всю ночь напролет, я все больше и больше укреплялся в своем решении прийти к вам и попытаться заставить вас понять, что из-за какой-то немыслимой глупости или недоразумения вы можете лишиться чего-то очень ценного, о чем будете жалеть всю оставшуюся жизнь.

– Вальдо провел у вас… всю ночь? – еле слышно спросила Друзилла.

– Конечно, – ответил сэр Энтони. – Под утро он заснул на моей кровати, и я не стал будить его. – Друзилла недоверчиво посмотрела на него, но ничего не сказала. – К тому времени он был уже мертвецки пьян, – с горькой усмешкой сказал сэр Энтони, – поэтому я просто отправил вам записку, чтобы вы не ждали его и ехали одна. Мне казалось, что вам лучше не видеть, как выглядит ваш муж наутро после такой свадебной ночи.

Друзилла вздохнула.

– Однако от вас он направился прямо к… Бьянке де Сильва.

Сэр Энтони застыл от изумления.

– Откуда вы знаете? – вырвалось у него. – Если Вальдо рассказывает вам подобные вещи, должно быть, он повредился в уме.

– Он мне ничего не рассказывал, – нехотя призналась Друзилла. – Я сама это обнаружила.

– Есть вещи, о которых хорошо воспитанная девушка не должна даже иметь представления, – сурово произнес сэр Энтони. – Но если вы хотите знать правду, Вальдо сообщил мне, когда уходил, что он собирается заехать к мисс де Сильве, чтобы сказать ей последнее «прости». Он совсем забыл о ней во время всей этой кутерьмы, связанной с подготовкой к свадьбе, и она прислала ему записку с жалобами на то, как он с ней обращается. Поэтому Вальдо сказал, что по дороге в Линч он заедет к ней на Хаф Мун-стрит и поставит ее в известность, что отныне их пути расходятся.