Эвелина внимательно посмотрела на нее.

Майра улыбнулась.

— Зачем ты это делаешь? — произнесла Эвелина. — Потому что твой брат попросил меня.

— Ты влюблена в него, да?

— А тебе что до этого?

— Ничего, — сердито ответила Эвелина, и на ее губах появилась злобная улыбка.

— Ну хорошо, так оно и есть, — призналась Майра, не желая отступать. — Но я случайно узнала, что ты неравнодушна к моему брату, так что мы квиты.

Майра увидела, как Эвелина побледнела. Ее глаза яростно сверкнули.

— Не волнуйся, я не собираюсь ничего говорить Мэтту, — сказала Майра. — По правде говоря, мне бы хотелось, чтобы вы с ним были вместе. — Майра была вознаграждена дружелюбным взглядом Эвелины. — Но этого не случится, если ты не изменишь свою жизнь и не поднимешься над обстоятельствами, которые сделали тебя такой несчастной. Ты можешь стать счастливой, Эвелина, при небольшом усилии. Именно поэтому я пришла, чтобы заставить тебя его сделать. — Майра улыбнулась в ответ на робкую улыбку и начала расхаживать взад и вперед, постукивая хлыстом по ладони. — Чтобы покончить с этим, я хочу предложить тебе сделку. — Она повернулась и сложила руки на груди. — Ты поможешь мне заполучить твоего брата, а я помогу тебе заполучить моего.

— Что?

Майра пожала плечами:

— Твой брат испытывает мое терпение. Он боится меня, и одному только Господу известно почему. Но, видишь ли, мой отец заставляет меня выйти замуж, и я решила, что Брендан — именно тот, кто станет моим мужем… если, конечно, он пройдет испытание.

— Испытание?

— Да. Я должна увидеть его в действии, на борту шхуны… и в этом мне нужна твоя помощь.

Эвелина смотрела на нее так, словно Майра потеряла рассудок. Майра изложила свой план проникновения на борт «Пустельги» и то, как Эвелина поможет ей сохранить все в тайне.

— А что получу я? — подозрительно спросила Эвелина.

— Мэтта, конечно.

— Не вижу, каким образом.

— Положись на меня, и я обещаю, что мой брат станет твоим еще до конца лета. — Майра спокойно выдержала взгляд Эвелины. — Но ты должна делать все, что я тебе скажу, каким бы неприятным тебе это ни казалось.

Вызов был брошен, и Эвелина поняла это.

Майра наблюдала, как сомнение и подозрительность на ее лице сменились проблеском надежды. Эвелина посмотрела на нее, потом отвернулась и взяла оладью.

— Можешь позавтракать позже, — сказала Майра, не обращая внимания на негодующий взгляд Эвелины. — В этом доме мы сначала заботимся о лошадях.

— Ты позаботься о них, я все равно не могу держать ведро или щетку.

— Нет, можешь.

— Нет. У меня рука не действует. Я — калека.

— Чтобы держать ведро или щетку, нужна только одна рука, и править лошадью можно одной рукой.

— Но я же сказала, что я калека! — выкрикнула Эвелина. Майра присела на ее кровать и отставила поднос с едой.

На глазах Эвелины заблестели слезы, которые она пыталась скрыть. Майра нежно взяла ее за руку.

— Эвелина… ты не должна прятать от меня свою руку.

— Она уродливая.

— Нет.

— Откуда тебе знать? Ты никогда не видела ее!

— Видела, — тихо призналась Майра. — Прошлой ночью.

Злость и ненависть засверкали в глазах Эвелины.

— Ты дрянь, — прошептала она.

— Я кое-что скажу тебе, Эвелина. — Майра смело встретила обвиняющий взгляд. — Ты помнишь, я сказала, что делаю это ради Брендана?

Эвелина молчала.

— Я солгала. — Майра поднялась. — Я делаю это ради тебя.

Сказав это, она направилась к выходу.

— Майра? — остановил ее дрожащий голос.

Она обернулась. Эвелина смотрела в сторону, прикусив губу.

— У тебя не найдется чего-нибудь старенького для меня? — Затем она посмотрела на нее и слабо улыбнулась.

— Думаю, что смогу кое-что подыскать, — кивнула Майра и улыбнулась, стукнув хлыстом по ладони. — Сейчас посмотрим, что тебе подойдет.

Глава 12

Утренняя ярко-розовая заря предвещала перемену погоды. И к тому времени, когда Брендан побрился, оделся и торопливо позавтракал, уже повалил густой снег.

Натянув до самых бровей треуголку, он вышел на заснеженное крыльцо, дожидаясь Эфраима, и посмотрел на темное окно Майры. Она не появилась за завтраком и не вышла проводить его, и Брендан ощутил какую-то странную пустоту в душе. Вчера ночью она наверняка была не только изумлена его торопливым бегством из ее комнаты, но и рассержена. Черт возьми, неужели она не понимает, что делает с ним? Она свела его с ума, и он готов был поддаться сладостному искушению ее восхитительного тела. Но разве мог он остаться у нее и заняться с ней любовью прямо в доме ее отца?

Крупные снежные хлопья опускались на лицо и таяли. Он отвел взгляд от ее окна. Может, это совсем неплохо, что он уедет на несколько дней. Даже лучше, если он сохранит некоторую дистанцию.

— Уже готов, мой мальчик? — зарокотал Эфраим, выходя из конюшни и ведя за собой упирающегося Эль-Ната, которому, похоже, совсем не хотелось тащить большие красные сани.

Брендан снова метнул взгляд на темное окошко, с некоторой опаской покосился на свирепого жеребца и неохотно забрался в сани рядом со старым мастером.

— Я готов, как и положено.

— Ну, тогда в путь. — Эфраим достал из кармана часы и с ухмылкой заметил:

— Уже половина седьмого, и на верфи наверняка много любопытных. Нам не следует задерживаться, верно? — Он дернул за поводья. — Пошла, старая кляча!

Сани весело заскрипели по свежему снегу. Клубы пара поднимались от ноздрей коня, снежинки застревали в его черной гриве, а красные и белые ленточки упряжи развевались на ветру. Брендан почувствовал трепет. Вот и настал этот день! Там, у причала, его ждет «Пустельга».

На пристани уже собралась огромная толпа. При появлении саней раздались приветственные крики. Группа девушек с покрасневшими от холода носами громко запела «Да здравствует свободная Америка», раздался стук барабанов, где-то совсем рядом выстрелила пушка, и тут Брендан увидел свою шхуну.

Толпа громко ревела, играла музыка, но Брендан больше ничего не слышал и не видел.

Она стояла недалеко от причала, гордо покачиваясь на волнах, словно ей не терпелось поскорее оторваться от берега. Течение было сильным, и нос шхуны высоко поднимался, а яркие флажки развевались на ее высокой мачте. На палубе толпились матросы и офицеры из новой команды. Кто-то, похоже, заметил Брендана, потому что неожиданно вокруг началось движение — все готовились к встрече капитана.

Брендан мельком заметил, как Мэтью, до этого стоявший рядом с какой-то девушкой, отошел от нее и дотронулся до его руки. Он не помнил, как прошел сквозь расступившуюся толпу к краю пирса, где на волнах покачивалась лодка. Команда нарядно одетых матросов во главе с Лайамом приветствовала его, подняв по команде весла и одновременно опустив их в воду. Такой выправкой маг гордиться самый лучший королевский корабль. На носу лодки была изображена маленькая птичка, которая дала название кораблю. Лодка быстро понеслась по волнам.

Поправив треуголку, Брендан стоял в лодке с гордо поднятой головой и смотрел сквозь падавший снег на приближающуюся шхуну. Все было так знакомо: волнение и трепет, радость ожидания, громкие команды, резкие боцманские свистки, барабанная дробь, матросы, выстроившиеся в одну шеренгу. Неожиданно на него нахлынули воспоминания о другом дне, когда его торжественно встречали на флагманском фрегате адмирала Джеффри Ллойда…

Брендан потряс головой, стараясь отогнать эти воспоминания. Под звуки песни «Янки Дудль» Брендан поднялся по трапу на борт судна. Офицеры приветствовали его, подняв шпага, матросы замерли в строю. Возле большой стасорокавосьмимиллиметровой пушки стоял невысокий паренек и громко выводил слова песни.

Брендан улыбнулся.

Отдав честь и сделав вид, что не заметил подернувшиеся влагой глаза капитана, Лайам шагнул вперед:

— Добро пожаловать на борт, сэр!

Брендан ответил на приветствие, снял шляпу и окинул взглядом свою команду.

Длинный бушприт шхуны устремлялся прямо в небеса. Пушки застыли в ожидании, белый снег лежал на их стволах. Тросы были аккуратно свернуты и лежали на узкой палубе, паруса убраны и стянуты на реях. Пахло свежей краской и смолой, и эти запахи смешивались с соленым морским воздухом.

Лайам изо всех сил старался сдержать широкую улыбку.

— Хороша?

— Она прекрасна! — ответил Брендан. — Больше нечего сказать.

Он взглянул на падавший снег, который таял на его щеках. Да, она была прекрасна. Высокие, слегка скошенные назад мачты чернели на фоне серого неба, а яркие флажки намокли от снега. Свежий ветер оживлял снасти — начинался отлив. Трудно было представить более подходящую погоду для выхода в море.

И «Пустельга» была готова к плаванию. Брендан чувствовал ее нетерпение, когда прошелся по палубе от кормы до самого носа, затем погладил небольшой румпель. Снег растаял под его ладонью, пальцы онемели, но он не убрал руку до тех пор, пока дерево не стало теплым. Брендану казалось, что он прикоснулся к самому сердцу шхуны, и он наслаждался этим моментом. Наконец он повернулся к заждавшемуся экипажу.

Краем глаза он заметил собравшихся на пристани людей, другие корабли и покачивавшиеся на волнах лодки с любопытными. Где-то там на берегу оставалась и Майра Эштон. Она не вышла к завтраку, но он был уверен, что она там, он даже чувствовал на себе взгляд ее озорных зеленых глаз. Брендан подставил лицо ветру, который неожиданно показался ему горячим. Майра Эштон считала, что он мог сделать чертеж корабля, но не мог им управлять. Она наверняка будет пристально наблюдать за ним.

При виде капитана команда разразилась радостными возгласами.

— Поднять лодку на борт и дать сигнал нашему лоцману! Мистер Уилбур, мы пойдем под кливером и с одним рулем.

Кливер нетерпеливо затрепетал на ветру, и «Пустельга» осторожно двинулась вниз по реке.