— Какие еще внучки?

— Ксюня с Шурой, и мальчишек Валя приведет. Я люблю с Ксюней говорить. Она, как старушка, все знает, все расскажет.

— Это она тебе про Шурку рассказала? Наврала, небось…

— Дура ты все-таки, Ленка. Ты при живой матери врала, что Милки нет в живых, (это страшный грех мать оговорить мертвой), ты стыдилась, что где-то у вас была мать-пьяница. А про Шуру по телевизору показывали. Мать же — художница известная у неё. Целая передача была… А Ксюня ничего не говорила. Внучки мои умные, они понимают, что нельзя ребенку этого напоминать…

— Да они тебе не внучки.

— Ты, Ленка, я сказала, просто дура. Внуки они мне. Все! И мальчишки! Я их люблю. И они меня любят, бабушкой зовут. Ты уедешь, будешь далеко. Бабка тебе станет не нужна. Хорошо, я пока на ногах, а если слягу… Мне только на помощь Зойки можно рассчитывать…

Лену проводили. Плакала Валюшка, но твердила, что не поедет никуда. Она даже отказалась ехать в аэропорт, осталась с близнецами и девочками дома. Зоя и Владислав стояли молча. Вот зарегистрировали билеты. Сейчас уйдет за черту дочь, так и не сказав доброго слова отцу. Лена подошла к людям, которые приняли её, пытались согреть, а она их отвергла, и тихо сказала:

— До свидания… папа… И прости меня…

— Иди, дочка, — вымученно улыбнулся Владислав, — иди. Это ты меня прости, что не сразу разобрался, что к чему, не взял вас у матери, и вы жили в ужасных условиях…

Зоя стояла молча.

— Зоя Александровна, — обратилась Лена, — и вы меня простите. Вы старались… Это я не хотела видеть… Вы простили меня?

Женщина не отвечала. А потом улыбнулась одними губами и сухо сказала:

— Поцелуй Аллочку. Скажи, пусть не болеет. Счастливого тебе пути.

Уходя, Лена оглянулась. Зоя и отец смотрели ей вслед. Отец обнимал свою жену, она вытирала слезы. И Лена вдруг поняла, в чем дело, почему она не хочет принимать отца: она завидовала ему, его счастью, взаимопониманию, что царило между Владиславом и Зоей, завидовала той любви, что они давали детям. Лена хотела бы жить в такой семье, иметь таких родителей. Ну что ж, пусть Валюше все достается.

Дети растут

Лена уехала к Ольге. Если верить их словам, они нашли общий язык. «Первый год Лена пока не будет учиться, — сообщала Ольга, — она будет изучать язык и готовиться к дальнейшей учебе. Девочка уже стала сама зарабатывать себе деньги — сидит с детьми. У неё очень хорошо это получается. Аллочке нашей исполнилось пять лет. Лену она не узнала, но внешне девочки очень похожи. Все сразу догадались, что они сестрички».

«Тетя Оля не работает, — писала бабе Симе Лена, — она занимается Аллочкой. Со здоровьем у сестренки в порядке. Муж тети Оли очень любит Аллочку».

«Мой муж подружился с Леной, — рассказывала Ольга. — Он хочет, чтобы она изучала медицину. Лена согласна. Вы воспитали чудесную девочку, умную, уважительную, серьезную. Спасибо тебе, Зоя, за Аллочку, за Лену! Это благодаря тебе и Владиславу у нас есть дочки. Жаль, что не захотела ехать Валя. Мы всегда мечтали иметь много детей».

Вот об этом думал Владислав, когда ехал в деревню. Путь его лежал мимо его родного дома. Андрей и Римма потихоньку расплачивались за него. У Римки здесь было огромное кулацкое хозяйство, побольше, чем Галины Ивановны, покойной матери. И дом, и двор — все содержалось в образцовом порядке. Владислав удивлялся порой: его нисколько не тянуло в родной дом. А вот туда, где дети, Зоя, хотелось всегда. Мужчина как-то спросил отца, не жалеет ли он, что продали дом. «Нет, — ответил Сергей Петрович. — Я смотрю на Зою, и мне кажется, это Инна ходит по двору…» Он оборвал слова. Владислав подумал: «А ведь отец, наверно, всю жизнь её любил. Интересно, мать это знала?»

Внимание мужчины привлекли идущие по тротуару две девочки, лет десяти. Светленькая и темненькая, обе с модными косичками-дракончиками. Обе шли в коротких брючках и ярких футболках. Через плечо висели сумочки.

— Как взрослые, — усмехнулся мужчина. — Рыженькая пополней, вон как уже соблазнительно подрагивает попкой. Вторая более изящная, уже видна будущая идеальная фигура. Ох, и покрутит головы мальчишкам в свое время.

Девочки обернулись на звук мотора и превратились в Шурочку и Ксюшу.

— Вы куда собрались? — притормозил возле них Владислав. — Уже поздно.

— Мы на дискотеку, — заявила Ксюша, она быстро подбежала и поцеловала отца в щеку. — Не волнуйся, папа, все будет в порядке.

— И мама вас отпустила?

— Да, — ответила Шурочка

— Я проверю, — сказал мужчина. — Чтобы дома были в одиннадцать.

— Но, папа, мама… — начала тихо Шурочка.

— В одиннадцать! — строго повторил Владислав. — И ни минутой позже!

— Хорошо, хорошо, папочка, придем в одиннадцать, как ты сказал, — покорно ответила Ксения, толкнув локотком сестру. — Правда, Шурочка? В одиннадцать. Как ты и сказал. Да ты не волнуйся, пап, мы с Петькой! Он будет следить за нами.

— Да уж, надежный сопровождающий, — засмеялся отец.

От ворот Римкиного дома бежал, махая рукой, Петя, сильный, рослый мальчик. Девочки, улыбаясь, пошли дальше.

— Растут наши красавицы, в сельский клуб ходят, и Петька жених настоящий, — подумал Владислав и поспешил домой.

— Как все же мне повезло с моей Зайкой-Зойкой, — думал он. — Она никогда не жаловалась. Даже когда у нас в доме оказалось семь детей. И все мои! Правда, кроме Аллочки. И Заюшка моя промолчала. Она отогрела Шурочку, выходила после смерти матери, не дала заболеть. Сколько ночей не спала с ней! А что было, когда болела маленькая Аллочка. На Валюшку-лапочку и Зою страшно было смотреть. Бог пожалел, прислал нам Ольгу. Аллу удалось спасти. Ольга забрала её за границу. Зоя плакала сначала, привыкла к малышке, но там лучше девочке, и медицина лучше. Жива наша Аллочка. Пусть живет с новой мамой. А в нашем доме осталось пять детей. Леночка уехала к Ольге. Так и не простила меня до конца старшая дочь. Но звонит регулярно бабушке, мне пишет письма. А с Зоей не разговаривает.

Мысли мужчины оборвались. Он подъехал к воротам. Старый уже отец их быстро открыл. Сергей Петрович по-прежнему тихо жил с ними, помогал Зое, как мог. Она звала его отцом. Только не слышалось в её голосе настоящего дочернего чувства, звучало большое уважение, жалость. Зоя как-то честно сказала мужу:

— Ну не могу я иначе. Я очень отчима любила. Он мой отец. Не мучай меня, Владь, не упрекай, что я холодна с Сергеем Петровичем, я очень уважаю его.

И Владислав понял. Зоя заботилась обо всех. Она растила и любила всех детей Владислава. Другое дело, что не все дети не приняли. Лена не смогла назвать её матерью, как не смогла и Зоя. Мужчина въехал во двор. Навстречу ему выкатились его мальчишки, упитанные крупные пацаны. Лицо Владислава сразу просияло непроходящей гордостью: сыновья и сразу два.

— Папка приехал, папка! — их звонкий вопль огласил двор.

Поспешила навстречу и Зоя.

— Какая же она до сих пор красивая, — думал мужчина, любуясь по-прежнему идеальной фигурой жены. — Нам уже за тридцать пять давно, а моя Зайка просто девушка, и не единой морщинки.

— Зоя, ты отпустила девочек на дискотеку? — спросил он, обнимая мальчишек. — Я их встретил по пути домой.

— Да, — ответила жена. — До десяти часов. Ты сердишься, Владик?

— Да, малы они еще по дискотекам ходить… — начал отец, и тут до него дошло, он-то приказал дома быть в одиннадцать. — До скольких ты им сказала?

— До десяти, — повторила жена.

— Зоя, я не знал, что до десяти, приказал быть в одиннадцать, — смущенно произнес мужчина. — То-то Ксюшка сразу согласилась. Я же чувствовал, тут что-то не так. У Ксюхи личико сразу примерное стало: «Да, папочка, как скажешь! Обязательно придем!»

Зоя весело засмеялась.

— Не переживай, Владик. Там будет и наша Валюшка. Ты знаешь свою Лапочку. Она с девчонок глаз не спустит. И домой к десяти отправит.

— Как же ты решилась их отпустить?

— О! Они целую стратегию разработали. Ко мне пришел Петя и попросил, чтобы я отпустила девочек с ним на дискотеку. Ему, видите ли, Римма разрешила. Он присмотрит за Ксюшкой и Шурочкой, с Валей он тоже договорился, она согласна на себя ответственность взять. Я разрешила, поверила. А потом, эти хитрецы, пошли к Римке. Запустили к ней Шурочку, Римма не всегда Ксении верит, так вот Шурочка и говорит, что я разрешила им ходить на дискотеку, что они просят отпустить с ними Петю, что они за ним последят, что Валюша там тоже будет, она за Петьку отвечает, и за него она согласна ответственность взять.

Влад засмеялся:

— А как их раскусили?

— Да Римка позвонила мне и спросила, как долго их отпускаю. А тут и Валюша пришла. Я Валюшу и спросила, до скольких она на себя ответственность берет. Лапочка наша расшумелась, что с малышней не пойдет, что брать их не собиралась, над ней и так смеются, что она всегда с детьми возится, а еще на дискотеку приведет. А Ксюшка обняла её и что-то шептать. Та заулыбалась и говорит: «Ладно, только до десяти». Словом, мы решили их отпустить. Пусть попляшут. Да и светло еще в десять.

Зою прервал телефонный звонок. Это было Римма.

— Алло. Да, Римм, Владик разрешил до одиннадцати. Нет, на этот раз не договорились. Лопухнулся он малость. Не переживай, Валюшка все равно их живо в десять спровадит.

— Это точно, — согласился Владислав, слушая разговор Зои с невесткой. — Ну что, парни, прокатимся?

Мальчишки радостно загалдели, влезли в машину. Влад посадил Сережу за руль, сегодня его очередь рулить первым, на обратном пути они с Сашей поменяются местами, рулить будет другой брат.

Валюша

Когда Валя училась в девятом классе, она начала серьезно дружить, увы, не с ровесником, не с парнишкой, который бы тоже еще учился в школе. Это был взрослый уже человек. На десять лет старше Вали. Зоя сначала запаниковала, когда узнала про эту дружбу. Только пока женщина не догадывалась, что избранником юной Валюши стал Валерий, сын Надежды Николаевны, дальней Зоиной родственницы, директора Кочетовской школы. Как уберечь девушку? Как объяснить все ей, чтобы не наделала глупостей, и при этом не обидеть, не оскорбить её первую любовь? Зоя ничего не могла придумать. Она попросила Владислава самому поговорить с дочерью. Тот позвал дочь и тут же смутился.