— Набирайся сил, — заметила насмешливо Зоя. — Со мной сегодня спать будешь, если я тебе дам.

— Сама не сдайся, — смеялся Влад.

— Я? Ни за что!

После ужина или обеда, по времени было уже поздновато для обеда, Владислав тоже пошел в ванную Он засмеялся. На теплой батарее сушились его выстиранные носки и кое-какие детали его туалета, а рядом Зоины.

— Чего смеешься? — сердито сказала Зоя, незаметно подошедшая. — А если с собой только одна штука?

— А мои зачем постирала?

— Так чтобы чистые были, — в недоумении ответила Зоя.

Владислав в задумчивости встал под душ. Ни одна женщина не додумывалась такого делать. Правда, ни с одной он не уезжал на несколько дней, обычно ограничивался одной ночью. Зоя ушла, из комнаты донесся её голос:

— Мой господин, твоя рабыня ждет тебя.

— Ну и Зойка-Зайка. Я где-то ошибся в этом мире, — произнес про себя Владислав. — Почему жизнь нас столкнет, и тут же в разные стороны. Пожалуй, пора взять свою судьбу в свои руки. Развестись с Беллой…

Быстро сполоснувшись, мужчина поспешил к женщине. В теплом махровом халате Зоя лежала поперек кровати, работал телевизор.

— Ой, — вспомнил Влад, — сегодня же футбол! Как я мог забыть. Зоя! Ты любишь футбол?

— Нет, Владь, я люблю кое-что другое, — смеялась женщина.

— Рабыня, — голос Влада был нарочито строг. — Твой господин приказывает тебе смотреть с ним футбол! Все остальное потом.

Мужчина скинул халат и быстро лег с краю на широкую кровать. Зоя устроилась головой на его животе, по-прежнему лежа поперек кровати. Владислав увлеченно смотрел на экран.

— Я не хочу быть больше рабыней, — капризно заметила женщина.

Влад отвлекся на минуту, глянул на Зою. Что она опять придумала?

— Я буду распущенной женщиной, буду тебя соблазнять.

Махровый халат полетел на пол. Обнаженная женщина заняла прежнее положение — поперек кровати.

— И ты так и будешь смотреть футбол? — поинтересовалась Зоя.

— А ты ненасытная, — засмеялся Владислав.

— Ага, — ответила женщина. — Я всегда с тобой хочу. Футбол — это скучно.

— Скоро реклама, — многозначительно заметил Влад.

— И нам хватит времени? — удивилась женщина.

Влад посмотрел на её соблазнительную фигуру. Рука помимо воли потянулась к высокой груди женщины. Неожиданно в дверь словно нечаянно стукнули.

— Войдите, — крикнула Зоя, не меняя позы, не стараясь укрыться.

— Зойка, — Влад сердито набросил на неё свой халат.

Зоя смеялась, скидывая халат. Она знала, никто не зайдет. На двери опять висела табличка «Не беспокоить». Зоя сама её прицепила, пока мужчина был в душе. И в самом деле, никто в номер не зашел. Послышались шаги уходящей горничной.

— Тебе не холодно? — рука Влада ласкала женщину

— Холодно, — жалобно ответила Зоя.

— Тогда быстро ко мне под одеяло. Здесь твое место, распущенная женщина.

Замерзшая Зоя моментально переместилась под одеяло. И Владу стало не до футбола. Ему удалось посмотреть только последний период. Зоя лежала рядом с ним, говорила:

— Смотри, Владик, смотри. Я тоже смотрю. Но ни черта не понимаю. Но ты смотришь, и я буду смотреть.

Она ласково целовала то его шею, то плечо, то руку. Только эти ласки были спокойные, домашние, под стать пансионату.

Следующие три дня Влад и Зоя провели в пансионате, точнее сказать, в постели. Потом Зоя задумчиво сказала:

— Все, Владик! Нам пора. И так предстоит на работе как-то объяснить, где я была два дня. И Аделаида Семеновна меня ждет.

— Кто такая Аделаида Семеновна?

— Бабуля. Я с ней живу.

— А-а-а, — протянул мужчина.

Влад согласился. Ему тоже было пора. Надо будет что-то врать Белке. Так долго он еще ни разу не задерживался.

Владислав довез женщину до дома, не спрашивая адреса. Промолчала и Зоя, хоть мужчина вез её не туда. В этом элитном доме не было больше её жилья, здесь она жила когда-то с Антоном, но её выставили оттуда. Не стала женщина говорить всех этих подробностей. Она только вскользь поинтересовалась:

— А почему ты не спрашиваешь адреса?

— А ты думаешь, что я не знаю, где жила семья состоятельного предпринимателя Антона Наумова?

— А-а-а-а, — протянула женщина.

Она вышла из машины, поцеловав в последний раз Владислава.

— Все, встреч больше не будет, — сказала Зоя.

— Почему?

— У тебя семья. Мне нет места в твоей жизни, — решительно сказала она.

— Но нам так хорошо вместе. Мы можем встречаться.

— Нет, — повторила Зоя. — Это все опять тебе приснилось. Не ищи встреч со мной. Я не встречаюсь с женатыми мужчинами.

И Владислав сделал вид, что подчинился. «Я к тебе еще не раз заеду!», — подумал он. — Адрес-то я знаю!» Зоя подождала, когда скроется машина Владислава, и поехала на автобусе домой, где её ждали бабушка и Ксюша. Надо врать сейчас будет, как и сколько болела, да и в школе что-то предстоит сказать. Ну там Надежда, как-нибудь договорится Зоя с ней, отработает эти дни.

Влад тоже поехал домой, где была жена Белла и дочка Шурочка, дороже которой на свете у Влада не было человечка. Зоя отказалась встречаться с Владом, но он помнил, как она стояла и смотрела вслед.

Владислав приехал за Зоей на другой день и выяснил, что Зоя Наумова давно не живет в этой квартире. Пожилая молодящаяся женщина, неприятная на вид, как видимо, это и была бабуля, визгливо прокричала в ответ мужчине:

— Нет здесь твоей шлюхи, и не будет никогда.

— А где мне найти Зоя Александровну? — вежливо спросил Влад.

— У очередного хахаля, — женщина захлопнула дверь.

— Кажется, у Зои из-за меня неприятности с бабулей, — подумал мужчина.

Владислав ошибся. Это была Арина Андреевна, свекровь Зои. Она теперь жила здесь, точнее встречалась с любовником.

После февральского вечера встречи пробежали шесть с небольшим месяцев. Ни разу не встретились Владислав и Зоя. Так сложились обстоятельства. С конца февраля и до начала июля Владислава не было в городе, он три месяца учился на курсах повышения квалификации в Москве, а летом уже Зои не было в деревне. Болтливая Римка наотрез отказалась дать её адрес, с братом Зои Влад так и не встретился. В справочном бюро упорно выдавали старый адрес женщины, где она не жила.

Квартирант

Владислав заехал в обувной магазин. Стоял самый конец июля. Все лето было холодное, неприветливое. Но в эти дни, наконец-то, после противной дождливой погоды установилось теплая ласковая погода. Хоть и поздно, но люди радовались ненавязчивой жаре, спешили поймать солнышко, загореть. Городские пляжи были переполнены. И август синоптики обещали теплым, настоящим летним месяцем, а июнь и июль были холодными.

Владькины легкие кроссовки совсем развалились. Стыдно на люди показаться. А он не последний человек в городе, все-таки весь энергосбыт областной на нем. Надо соответствовать должности. Да и сотрудницы, в основном, женщины. Но жена в ответ на просьбу купить новые кроссовки высокомерно ответила:

— Я не домработница, я творческая натура, я тоже имею право на личную жизнь. Хочешь, чтобы за тобой убирали, стирали, пылинки счищали, заведи прислугу. Я в служанки к тебе не нанималась.

Да, Белла — художница, известная художница Светлицкая, пишет неплохие картины, продает их дорого. А в доме неуютно. Нет, на порядок и чистоту Влад не жаловался. Для творчества у жены есть мастерская. В доме Белла строго следит, чтобы каждый вещичка лежала на своем месте, чтобы ни соринки не было, везде царит холодная неуютная чистота, как в больнице. Влад вспомнил, как болеющая дочка, в полубредовом состоянии, с высокой температурой, ползала по детской и убирала свои игрушки. Её мать с удовлетворением за этим наблюдала. Испуганный Влад подхватил дочку, уложил в постель, слушая, как она хриплым голосочком бормочет извинения: «Мамочка, прости меня, я больше не буду, я сейчас все соберу», — сам убрал все игрушки. Тогда он крупно поссорился с женой, орал, что она не женщина, не мать, что ему не хочется домой заходить, что Белла и дочь запугала, Шурочка боится лишний раз слово сказать, конфетку попросить. Только тихо сидит в своем уголочке и играет, ребенок разучился улыбаться. В ответ жена дулась почти месяц, не разговаривала, ушла спать в другую комнату, принципиально перестала что-либо покупать мужу, даже стирать отказалась. Считала, что она права во всем.

— Сам делай все, — заявила она. — А то я тебе угодить никак не могу. Я не так убираюсь, я не так готовлю, и дочь не так воспитываю. Вот тебе стиральная машина, вот щетка, утюг. Плита тоже есть. Стирай, гладь, чисть, готовь еду сам! Создавай уют. Занимайся дочерью, води в садик, из садика. Няню ты тоже не согласен завести.

— Но ведь была уже одна. Она обижала девочку, — возразил Влад. — Ты знаешь, не будет больше нянь у Шурочки.

— Вот и ищи сам выход, — ответила жена. — У меня скоро выставка. Родион Бородин предоставляет свою галерею. Мне надо закончить картину.

— Опять мрачные городские пейзажи рисуешь? Это важнее дочери?

— Не понимаешь, не суди. Мои картины покупают.

Шурочку тогда Влад отвез к своей матери в деревню. Галина Ивановна поворчала, поворчала и оставила внучку у себя. Девочка была тихая. Могла часами не напоминать о себе, сидеть одиноко с куклами или книжками. Вот и ездил с тех Владислав в деревню регулярно к дочке, скучал он по ней, там и пересеклись его пути с Зоей шесть месяцев назад на вечере встречи. И все! После той февральской встречи он её не видел. Иногда хотелось до дрожи в руках встретить Зою, обнять, прижаться, почувствовать её тепло, но он вспоминал сказанные ею слова: «У тебя, Владь, семья. Мне нет места в твоей жизни!» А может, думал все чаще мужчина, бросить Белку, найти Зойку-Зайку, сойтись с ней, забрать с собой дочку? Как Зоя бы отнеслась к такому предложению?