Рэдклифф - Предначертанная любовь

Катрин Макгауер остановилась прямо перед раздвижной стеклянной дверью в приемную. Она была здесь второй раз, однако чувствовала себя почти как дома. Больницы везде были примерно одинаковы — все тот же бледный кафельный пол, все те же поблекшие схемы в тенях коридоров, все то же сильное предчувствие потери и отчаяния, ощутимое за видимым лоском радушия и гостеприимства.

Поправляя свой рюкзак, и мысленно расправляя плечи, Катрин шла по пустынному коридору, который был достаточно широк, чтобы могли разъехаться две каталки, и свернула к посту медсестер, который, как и следовало, находился в самом центре отделения экстренной помощи. Уже после шести часов утра понедельника отделение экстренной помощи выглядело тихим, несмотря на тот факт, что больница при «Филадельфийском Медицинском Университете» считалась одной из крупнейших в городе, и была единственной на весь округ Германтаун-Маунт Эйри.

Несколько часов переходного периода, между окончанием выходных и началом рабочей недели, как правило, были самым спокойным временем во всем отделении. Ночные сестры заканчивали свою бумажную работу и готовились к концу смены, ординаторы бегали в лабораторию за результатами рентгена, прежде чем передать своих пациентов другой смене, а лечащие врачи еще дремали в своих кабинетах в ожидании вызова.

Катрин осмотрелась, чтобы сориентироваться в незнакомом месте. Кабинеты для осмотра пациентов были расположены П-образно с трех сторон центрального диспетчерского пункта. Одна из врачей-стажеров — или, может быть, студентка старше среднего — сидела за конторкой и делала пометки в медицинской карте.

Катрин подошла и прислонилась бедром к краю длинной узкой стойки. Женщина посмотрела вверх, в ее глазах был вопрос.

– Да?

Всего на мгновение Катрин засомневалась. Почти что повсеместная униформа скорой, состоящая из халата и брюк имела особенность превращать любого в гермафродита, но не эту женщину. Ничто не могло умалить ее исключительной внешности. Ее почти небрежно уложенные волосы до плеч, яркая смесь золотого и коричневого с легким шепотком рыжего, обрамляли поразительно смуглое лицо, глубокие карие глаза и идеально гармоничные черты. Несмотря на привлекательный рисунок нежно изогнутых бровей, тонко очерченные скулы, и полные, пышные губы, внимание Катрин привлек острый ум в пытливом взгляде.

– Чем могу Вам помочь? – Марго Блейк спросила еще раз, ее глаза быстро изучили бледно-голубую рубашку девушки и джинсы, пока она пыталась узнать ее. Не пациент — она бы вспомнила. Естественные резковатые черты, блестящие голубые глаза, и черные как смоль волосы создавали образ, забыть который было бы непросто, но Марго не могла ее вспомнить. Она вдруг почувствовала, что ее самоуверенно оценивают, и это не только удивило, но и раздосадовало ее. – Извините. Здесь нельзя…

– Меня зовут Катрин Макгауер, быстро выпалила девушка, с усмешкой протягивая руку. – Новый врач в отдел экстренной помощи. Может быть, Вы можете показать мне, где разде…

Прежде чем она успела закончить предложение, крик из холла привлек внимание обеих женщин. Они повернулись, когда два медбрата пронеслись мимо в реанимацию, толкая перед собой каталку.

– Огнестрельное ранение в грудь, давление – 40, – кричал один из них.

Вскочив, Марго крикнула им: – Везите в первую операционную.

– Где ваши врачи? – жестко спросила Катрин, когда они бежали за каталкой.

– Я…

– У него только что пропал пульс, – сообщил второй медбрат, задыхаясь. – Черт! Нитевидный пульс.

– Не важно, – Катрин кинулась к стажеру, когда та схватила стерильные перчатки и маску с тележки у входа в процедурный кабинет. Она завязала маску, разорвала упаковку с перчатками, и натянула их. – Просто найди мне набор для трахеотомии и открой его.

Две сестры и испуганный студент вбежали в комнату, натягивая перчатки. Одна сестра немедленно разрезала одежду пациента, другая повесила новый пакет физраствора, а студент собрал образцы крови в разноцветные пробирки с резиновыми крышечками.

– Ты сможешь его интубировать? – спросила Катрин, удостоив другого доктора мимолетным взглядом пока она переливала бетадин прямо из бутыли в грудную клетку пациента. – Или мне самой сделать? Надо действовать быстро.

– Я справлюсь, – спокойно ответила Марго. Она взяла с тележки с инструментами ларингоскоп, напоминающий тонкий изогнутый фонарик, аккуратно и быстро вставила его в горло пациента вместе с эндотрахеальной трубкой, которую она провела между голосовыми связками прямо в трахею. Ей понадобилось менее десяти секунд для завершения всех операций и подключения трубки к аппарату для искусственной вентиляции легких.

– Неплохо, – проворчала Катрин.

– Линда, – обратилась Марго к сестре стоявшей рядом, – ты не могла бы принести морфин и сукцинилхолин?

– Конечно, – миниатюрная блондинка Линда, метнула любопытствующий взгляд в направлении Катрин и приподняла бровь.

– Новенькая, – пробормотала Марго.

– Ах, – все, что сказала сестра пока доставала препараты и передавала шприцы Марго, которая ввела их в трубку капельницы.

– Давление? – спросила Катрин, взяв скальпель №10.

– Ничего, – ответила одна из сестер.

– Ну и ладно. Кто-нибудь попросите, чтобы принесли сюда пакеты с кровью. Говоря это, Катрин положила левую руку на грудь раненого и, прощупав пальцами четвертое и пятое ребро, сделала между ними длинный надрез, проникнув в полость грудной клетки. Она как раз хотела попросить реберный расширитель, когда он сам появился у нее перед глазами. "Спасибо" Умный стажер.

– Без проблем, – прошептала Марго, глядя из-за плеча Катрин. – Линда, передай мне трубку для отсоса, пожалуйста.

Марго очистила область вокруг сердца от сгустков крови и стала наблюдать, как Катрин вскрывает ножницами перикард – плотную ткань, окружающую сердце. Она видела много операций, но никак не могла припомнить, чтобы чьи-то руки двигались так быстро и точно. – Тампонада?

Сердечная тампонада это состояние, при котором сердце не может нормально работать из-за скопления крови или жидкости в околосердечной сумке.

– Похоже на то, – ответила Катрин, с удовлетворением глядя на начавшее биться сердце. Она просунула пальцы под левый желудочек и аккуратно повернула сердце. – И еще огромная дыра вот тут.

– Давление растет, – раздался чей-то голос.

– Ненадолго, если мы не закроем эту дыру. Катрин не отрывала взгляда от сердца бьющегося у нее в руках. Она никогда не смотрела по сторонам во время операции, чтобы не терять концентрацию и не тратить драгоценные секунды. Она протянула правую руку в надежде, что хоть кто-то понимает здесь что-нибудь в хирургии. – Мне нужен шелк три-ноль на конусной игле. Это...

Чудесным образом он появился в ее руке. Очень умный стажер. Пока Катрин накладывала кисетный шов на мышцу вокруг раны левого желудочка, она слышала за своей спиной сладкозвучное контральто, раздающее указания медсестрам, чтобы они связались с операционной и предупредили хирургов о том, что пациенту может понадобиться аппарат искусственного кровообращения.

– Пуля задела хилус? – спросила Марго, имея в виду сосуды за сердцем, питающие кровью легкие. Она отметила безупречные стежки и как ловко и экономно Катрин обращалась с инструментами. Она великолепный хирург.

– Не думаю, – Катрин осторожно стянула шов, надеясь, что мускульная ткань выдержит и не порвется при затяжке узла. – Ты сможешь просунуть трубку и включить отсос?

– Я готова приступить, как только ты остановишь кровотечение.

Катрин выпрямилась и встретила оценивающий взгляд ее карих глаз. Под маской она улыбалась, краснея от удовлетворения удачным завершением операции. – Моя работа завершена, доктор. Теперь посмотрим, как справитесь Вы.

Марго выбрала место немного выше и чуть в стороне от надреза Катрин и сделала дюймовый разрез. Она ввела зажим между ребрами в полость грудной клетки, затем просунула широкую жесткую трубку через проделанное ей отверстие. Эта трубка послужит для отсоса жидкости из грудной клетки и позволит легким распрямиться. Пока Марго оперировала, Линда вернулась с первым пакетом крови.

– Он готов к транспортировке, – сказала Марго, присоединив трубку к специальной емкости для удаления жидкостей. Полная реанимация заняла пятнадцать минут. Катрин и Марго сняли резиновые перчатки, опустили маски и вышли в холл, пока медсестры и студенты-стажеры готовили пациента и многочисленные приборы, провода и капельницы к путешествию наверх в операционную.

– Вот сейчас, я на самом деле чувствую себя, как дома, – сказала Катрин, подергивая плечами, чтобы снять напряжение. Прямо как в старые добрые времена. Почти.

Но это было не так. Не совсем. И могло никогда не повториться.

Она глянула вниз и поморщилась – ее джинсы пропитались кровью. – Мне нужно принять душ и переодеться. Можешь достать мне брюки и халат?

– Идем со мной, – Марго пошла по коридору. – Я покажу тебе, где тут раздевалка. Там ты найдешь, что тебе нужно.

– Спасибо.

Пока они шли, Марго воспользовалась возможностью изучить новоприбывшую. Она уже видела ее в деле, и новый врач полностью соответствовал описанию в резюме. Катрин Макгауер, 28 лет, хирург общей специальности, только что завершивший обучение в Нью-Йорке. Ее резюме было впечатляющим, и ее недавняя работа полностью ему соответствовала. Но, конечно, в ее характеристике не было указано, что она не только хирург высокого класса, но и поразительно привлекательная женщина – черные как смоль волосы, похожие на два сапфира голубые глаза, чуть выше среднего роста, стройная, упругая и нахально красивая. И дерзкая, как Марго уже заметила. С завистью, она признала, что Макгауер вероятно оказалась здесь неслучайно. Ее руки творили чудеса.