Я все еще живу с Кайлой, у нее так хорошо. Мы с Авой привыкли. Снова быть с Брэмом так ново и свежо. За прошедшие два месяца все так изменилось, нам надо какое-то время, чтобы снова привыкнуть друг к другу. На самом деле, после того, как он признался мне в любви, я даже не спала с ним. Знаю, это немного шокирует, но это ощущается правильным. Во всяком случае, пока.

Честно говоря, на самом деле я и не оставалась с Брэмом наедине. Кроме того времени, что мы провели вместе в больнице, я все еще вкалываю в Lion, отказываясь отдохнуть даже если он вернулся обратно в мою жизнь.

Хотя сегодня достаточно тихо. Сегодня вечер субботы, но в городе аномальная жара, и светит настоящее солнце, так что полагаю все расположились на верандах на улицах и в районе Залива. Душный ирландский паб это последнее место, где сейчас они хотели бы быть.

— Привет, красавица, — слышу я красивый шотландский акцент, вырывающий меня из моих мыслей.

Выпрямляюсь. Я расставляю пиво в холодильнике и смотрю через бар, видя, как ко мне направляется Брэм. Он в костюме – конечно же – светло-серого цвета и без галстука, белая рубашка немного расстегнута, демонстрируя сексуальное горло и летний загар. В его руках букет из розовых и голубых роз.

— Это для меня? — спрашиваю я, полностью очарованная цветами и мужчиной, который держит их.

— Конечно, — говорит он, стоя по другую сторону бара и протягивая их мне. — Я тут понял, что все это время у меня не было возможности пригласить тебя на ужин. Ну знаешь, как джентльмен. Все мои ухаживания были через одно место.

Я краснею от такого замечания и ухмыляюсь.

— Ну не могу сказать, что возражала против особо стиля ухаживаний Брэма МакГрегора.

— Даже если и так, — продолжает он, — так как мы так или иначе начинаем все с начала, я хотел пригласить тебя на свидание.

— Прямо сейчас?

Он кивает.

— Да. Я позвонил Кайле, и она согласилась присмотреть за Авой, пока я буду ухаживать за тобой. На самом деле, она была немного, хм, жестче.

Кайла, благослови ее Господь.

— Итак, ты готова? Сегодня здесь будто все вымерли. — Он осматривает бар, кусая губы, будто вся эта затея со свиданием заставляет его немного нервничать. Так мило.

Я смотрю на Джеймса, он притворяется, что не слушает нас, хотя на самом деле это не так.

— Джеймс? — спрашиваю я.

Он пренебрежительно машет на меня.

— Иди.

Я так и делаю. Единственная проблема чтобы идти на свидание прямо из бара состоит в том, что у меня с собой нет никакой красивой одежды.

Я хватаю сумочку, надеясь, что, по крайней мере, мой макияж и прическа после смены в порядке, и цепляюсь рукой за руку Брэма.

— Надеюсь, ты не ведешь меня в какое-то роскошное место, у меня не подходящая одежда.

— Одежда? — говорит он, поднимая бровь и пародируя Доктора Брауна. — Там, куда мы собираемся, не нужна одежда.

Я хихикаю.

— Ладно, извращенец. В этот ресторан ходят голыми?

— Ты все увидишь, — говорит он хриплым голосом и вдруг все, чего я хочу, наплевать на свидание и запрыгнуть на него. Это было так давно, очень очень давно, а он так близко.

Он уводит меня в горячую, душную ночь, в ожидающий нас Мерседес. Мы едем по городу и у меня такое впечатление, что мы просто катаемся без цели. Но я не жалуюсь. С опущенными окнами, ветром в волосах и теплой рукой Брэма на моем бедре, эта ночь прекрасна и я точно знаю, нас ждет только хорошее.

— Как дела у Мэтью? — спрашиваю я. Не то чтобы я хотела поднимать эту тему, но Брэм часто говорит о нем. Я знаю, Мэтью и его мама живут в Южной Калифорнии своей собственной маленькой жизнью. До сих пор все было чрезвычайно ненавязчиво, но я все же хочу, чтоб Брэм знал, это нормально, говорить о своем сыне. Я не возражаю.

— У него все хорошо, — говорит он, его глаза блестят от проносящихся мимо фонарей, пока мы петляем по знаменитой Ломбард Стрит, самой кривой улице в мире. Обычно от езды по этой улице у меня голова кружится, но сегодня я не чувствую ничего такого, лишь бодрость.

Брэм продолжает.

— Я не часто разговариваю с ним, сама понимаешь. Для нас обоих это все еще немного странно. Особенно учитывая, что мы знали друг о друге, но не общались. Он думает, что я просто какой-то друг его мамы, несмотря на то, что он знает, я его отец. Полагаю, это слово для него пока лишь термин. Но я это понимаю…для этого требуется время, и я не собираюсь вмешиваться в их маленькую жизнь.

Ничего не могу с собой поделать и мягко улыбаюсь.

— Думаю, твое вторжение в нашу с Авой жизнь было лучшим, что могло с нами случиться.

Он отрывает взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня.

— Ты, правда, так думаешь?

— Конечно, — отвечаю я. — Ты изменил нашу жизнь. И да, может, некоторое время все было немного неспокойно. Но уверена, мы со всем разберемся.

Он вздыхает, его руки сжимают и разжимают руль.

— Знаешь, я просто хочу продолжать извиняться. Каждый божий день.

— Не надо. Ты сказал уже достаточно.

— Я знаю, — решительно говорит он. — Но у меня такое чувство, что недостаточно. Ты слишком хороша для меня, Никола.

— Нет, — говорю ему. — Это не так. И ты не слишком хорош для меня. Думаю, мы оба хороши вместе и этого достаточно. Более чем.

Брэм ничего на это не отвечает, и мы едем в приятной, уютной тишине. Мы едем по мосту Золотые Ворота и город, словно призрак в ночи, сияет огнями в боковых зеркалах автомобиля. Я уже готова спросить, куда мы едем, как он поворачивает, и вот мы уже направляемся по холмам к смотровой площадке с видом на город.

Там стоит пара машин, это туристы, местные или романтики, смотрящие на светящийся мост. Но мы едем вниз по дороге к окраине парка, и, в конце концов, оказываемся одни.

— Не похоже на ужин, — говорю ему я.

Он смотрит на меня так, словно собирается съесть, и тут я понимаю, что у нас в меню.

Он кивает головой на заднее сиденье, и я вытягиваю шею, когда он включает в машине свет.

Там стоит корзинка для пикника. Я не заметила ее раньше. Он наклоняется назад, потянувшись в кресле, и от этого удивительного мужественного, свежего запаха я ощущаю покалывание по всему телу. Не буду ему говорить, что имела обыкновение спать с его старой рубашкой, только чтоб по ночам ощущать его запах, делать вид, что он там.

— Та-дам, — говорит он, поднимая корзинку. Я вижу бутылку красного вина и кучу закусок с разноцветных контейнерах – антипасто, оливки, хлеб, сыр, фрукты, греческий салат, киноа. Все выглядит сказочно. — Я подумал, что наше первое свидание будет здесь. Не могу представить вид лучше, чем этот.

Мы вынимаем одеяло из багажника и кладем на траву недалеко от машины. Он включает Lovage на портативных динамиках айфона и включает несколько электрических свечей. Мы раскладываем еду и вино, все так красиво. Лишь мы и город у наших ног. Не думала, что возможно снова влюбиться в Брэма МакГрегора, но я делаю это.

Это так обалденно.

После того, как мы закончили с едой и облизали испачканные в белом шоколаде пальцы друг друга, мы не останавливаемся. И я осознаю, что моя любовь к нему становится все глубже и глубже.

Мы словно эксгибиционисты занимаемся любовью на этом одеяле. Остальные посетители стоянки находятся слишком далеко, и они так или иначе не смогли бы увидеть нас со своих мест, но в любом случае это не имеет значения. Под эти редким открытым ночным небом и ослепительными звездами, которые так часто скрывает туман, мы все глубже и глубже чем когда-либо погружаемся друг в друга. Когда он толкается в меня, я чувствую себя настолько полной, что на моих глазах появляются слезы, и когда я тихо кончаю, всхлипывая ему в шею, по щекам начинают течь слезы.

— Милая, почему ты плачешь? — шепчет он, его голос тихий и насыщенный.

— Потому что люблю тебя, — говорю я ему. — И не могу представить ничего лучше.

Он вытирает мои слезы и не выходит из меня, хоть мы оба и кончили. Он остается во мне еще долго.

Позже, когда мы тормозим около здания квартиры Кайлы, он останавливает машину в парке и поворачивается на сиденье, чтобы посмотреть на меня.

— Никола, — говорит он, звуча так серьезно.

Я сглатываю, внезапно чувствуя тревогу.

— Что?

Он берет мои руки и сжимает их. Откашливается и смотрит вниз на свои руки.

— Я собираюсь у тебя кое-что спросить. А потом спросить Аву. И если вы оба скажете да, то я буду самым удачливым подонком в мире. — Он делает паузу, его глаза смотрят на меня. — Переедите ко мне?

— Ты шутишь? — спрашиваю я, желая засмеяться. — Конечно же, мы переедем к тебе.

— Не в дом, я имею в виду, в мою квартиру. Чтобы жить со мной.

— Что ж, ты будешь жить со мной. И пятилеткой.

— Но это да?

Я глупо улыбаюсь.

— Это да.

Он целует меня, быстро, глубоко и прекрасно. А затем мы идем наверх к моей, вскоре, бывшей квартире.

К счастью – или в этом виноваты плохие навыки няни – Ава все еще бодрствует, играя в игру с Кайлой.

— Брэм! — удивленно говорит она и бежит к нему. Он берет ее на руки и крепко обнимает.

— Что делаешь, малышка? Тебе ведь пора спать. — Он смотрит на Кайлу. — Ты доставила Кайле неприятности?

Я улыбаюсь тому, насколько естественно он ведет себя с ней. Он ставит ее обратно на пол, и она застенчиво смотрит на него.

— Я не могла уснуть, — отвечает она.

— Она не захотела спать, — добавляет Кайла.

Брэм усмехается им обеим, а затем приседает на корточки.

— Послушай, Ава. У меня для тебя есть важный, взрослый вопрос. Ты готова для него?

Она кивает, не улыбается и выглядит очень серьезной.

— Я готова.

— Как насчет того, чтобы переехать ко мне? С мамой, конечно же.

Ее глаза расширяются, и она расплывается в улыбке. Смотрит в мою сторону.

— Это правда?