Стук колес тихим эхом отзывался по мостовой. День клонился к вечеру, и Мария задала вопрос, который ее волновал с момента появления баронессы:

– Виктория Сергеевна, а куда мы направляемся?

– А разве я не сказала? О, прости меня, совсем старой становлюсь, ничего не помню.

– Да какая же вы старая! – тотчас возразила Маша. – Вы молодая и очень красивая женщина.

Было видно, что слова Марии пришлись по душе баронессе.

– Спасибо, Машенька, ты очень добрая девушка, потешила старуху. Некоторое время мы будем жить у моей подруги, она на вид вредная, но справедливая. Погостим у нее с месяц, пока не будет готов твой дом.

Сначала Марии показалось, что она ослышалась, и поэтому недоверчиво переспросила:

– Мой домой?

– Да! У тебя есть прекрасный дворец в Петербурге! Или постой! Тебе этот подлец Манохин ничего не сказал?

Мария, пытаясь справиться с удивлением, покачала головой.

– Нет…

– Вот мерзавец! Каков, а? Вы только полюбуйтесь на него! – Баронесса раззадорилась не на шутку. Далее последовала обличительная речь против многоуважаемого графа Манохина, из которой следовало, что сей почетный дворянин на самом деле таков-то да таков.

Но Машенька особо не вслушивалась в словоизлияния баронессы. В ее душе снова вспыхнула обида. И в первую очередь обида на себя. Почему она так халатно относится к тому наследству, что оставили ей родители и дедушка? Почему она ничем не интересуется? А если бы баронесса появилась, скажем, месяц спустя, а к тому времени коварный план Манохиных удался бы? От одной мысли об этом Марию бросило в холодный пот.

Ехали они недолго, вскоре экипаж остановился, и баронесса весело сказала:

– Вот мы и прибыли! Ох, что-то утомилась я нынче! Надо срочно отдохнуть! Дитя мое, прошу!

Они остановились около величественного двухэтажного дома. Чтобы попасть внутрь усадьбы, необходимо было войти под своды овальной арки, которая вела во внутренний двор, где по бокам широкой дороги росли раскидистые старые деревья. Во дворе располагалась дворницкая, конюшни и сараи. Фасад дома украшали изящные подковообразные лестницы, которые вели на второй этаж, а с задней стороны под нависающими галереями располагался подъезд для экипажей. Высокие двойные застекленные двери одновременно служили и окнами, а крашеные ставни дверей надежно защищали дом от зимних злых ураганов.

Женщин встретил лакей. Почтенно поклонившись, он провел их в дом.

– Доложи хозяйке, что баронесса фон Клонц возвратилась, – отдала распоряжение Виктория Сергеевна.

– Будет-с исполнено.

Им пришлось подождать несколько минут, прежде чем на лестнице послышались шаги. Сама хозяйка дома вышла встречать гостей.

– Ну, Виктория, ну наконец-то, уж заждались тебя. – По широкой дубовой лестнице спускалась высокая худая женщина лет шестидесяти пяти. Ее седые волосы были убраны в высокую прическу, а шею украшала массивная нитка жемчуга.

Маша повернулась на голос, готовая сделать книксен, но так и застыла, изумленно уставившись за спину хозяйки. На верху лестницы, не менее изумленный, застыл князь Митяшев. Даже на таком приличном расстояние можно было заметить, как хмуро сошлись брови князя.

Женщины обменялись приветственными поцелуями, после чего хозяйка сказала:

– Что ж, представляй свою подопечную, а то бедняжка застыла столбом и не знает, куда себя девать.

– Тише, тише, не пугай дитя, всем нам известен твой острый язычок, княгиня, не боимся, – не осталась в долгу Виктория Сергеевна. – Машенька, разреши тебя представить княгине Софье Михайловне Митяшевой, моей давней подруге и чудесной женщине, которая всю жизнь только и делает, что пытается быть злой и неприветливой. А это моя Машенька Погодина, внучка одного очень хорошего человека…

– Знаю, знаю, можешь не продолжать, – оборвала баронессу старая княгиня и пристально посмотрела на Машу.

Та, наконец-то справившись с изумлением, сделала реверанс и улыбнулась

– Очень рада с вами познакомиться, Софья Михайловна. Я бы хотела поблагодарить вас за проявленную ко мне доброту.

– Полноте! Потом будешь рассыпаться в благодарностях, успеешь еще! Я так думаю, что гостить вы у нас будете не неделю и не две. Ничего, не стесните, дом большой, места всем хватит! – Тут княгиня обернулась и заметила внука, который по-прежнему находился на верху лестнице. – Саша, будь любезен, спустись, я представлю тебя гостям.

Пока Александра представляли гостям, он сохранял вежливую приветливую маску на лице, хотя в душе поднималась волна негодования. Маленькая мерзавка проникла к нему в дом! Да как ловко все обделала! Когда он увидел ее стоящей в вестибюле его дома, то сначала подумал, что зрение сыграло с ним злую шутку. Понятное дело, после их встречи в Летнем саду он не мог не думать о ней! И тут, пожалуйста, встреча!

Правила приличия требовали того, чтобы он поцеловал ручку негоднице. Бабушка и ее подруга стояли чуть поодаль, и когда князь приблизился к Маше и взял ее руку в свою, то негромко прошептал:

– Как прикажете это понимать?

Естественно, он не ждал ответа. Не ждал и того, что рука девушки дрогнет. Хрупкая ладошка была холодной.

Маша почувствовала, как платье становится тесным в груди, а перед глазами появляется темная пелена. Она пошатнулась.

Но упасть ей не позволил князь.

Он тотчас подхватил ее на руки.

– Господи, что с ней? – вскричала баронесса.

Княгиня быстро распорядилась:

– Саша, неси ее на диван!

Александр и без распоряжения бабки уже нес девушку к дивану. Длинные ресницы отбрасывали тени на побледневшие щечки, а грудь нервно вздымалась. Он нежно опустил ее на драповую поверхность дивана, а сам кинулся к кувшину с водой. Налив в стакан, он поднес воду к сухим губам девушки.

Реснички снова затрепетали, рот послушно приоткрылся, и Маша стала жадно пить воду.

– Что с ней? – спросила Софья Михайловна, которую встревожила произошедшая сцена.

– Нервы, – убежденно констатировала Виктория Сергеевна. – В ее годы и мы падали в обмороки по пустякам, Сонька. Как ты, дитя мое? Что случилось? Голова закружилась?

– Спасибо, не беспокойтесь, мне уже лучше…

– Точно?

– Да.

– Может, нюхательную соль дать?

– Нет, не надо, все хорошо…

Девушка, стоит отметить, не без помощи Александра облокотилась на пуфик дивана и допила прохладную воду. Ей было стыдно, что она стала причиной небольшого переполоха. Но ее стыд не шел ни в какое сравнение с тем смятением, какое поднималось в душе, стоило ей только подумать, что волею судьбы она оказалась в доме князя Митяшева!

Поистине пути Господни неисповедимы!

Но хозяйка дома на этом не успокоилась и попросила внука проводить молодую графиню в спальню. Ужин будет только через два часа, поэтому девушке не помешает вздремнуть.

Мария хотела возразить, что в состоянии сама подняться в комнату, но все ее возражения были решительно отвергнуты. Княгиня была непреклонна.

Им не оставалось ничего, как подчиниться.

Александр помог подняться Маше и осторожно взял ее за локоток. Девушка по-прежнему дрожала. Пока они шли к лестнице и медленно поднимались по ней, оба молчали. К тому же две пары пристальных и опытных глаз внимательно наблюдали за молодыми людьми. Но как только они оказались на втором этаже и свернули за угол, Мария настойчиво высвободила локоть из сильных рук князя.

– Спасибо, дальше я сама, – проговорила она и смело вскинула белокурую головку. Она не собиралась прятаться от князя Митяшева.

– Рад слышать, что вы можете обходиться без моей помощи, а то я в этом начал сомневаться, – склонив голову набок, заметил Александр. Его невольно позабавила реакция девушки. – Сейчас я вас провожу до комнаты и пожелаю приятного сна, но, Мария Сергеевна, позже я жду объяснений. Ах да… запамятовал, может быть, вы по-прежнему предпочитаете, чтобы я называл вас Михаилом?

– Нет, – сквозь зубы процедила Маша.

– Вот и хорошо.

Александр сдержал слово – проводил ее до комнаты и оставил одну.

Маше отвели большую светлую комнату, обитую зеленым бархатом в золотых и серебряных разводах, напоминающих арабскую вязь. Большая кровать с небесным балдахином стояла около окна, и солнце, которое начинало садиться, отбрасывало на шелк золотистые лучи. В комнате также находилась мебель черного эбенового дерева с позолоченными ножками. Тут же стоял и умывальник.

Сполоснув лицо прохладной водой, Мария с удовольствием откинулась на маленькие подушки и блаженно вздохнула, почувствовав, как напряжение отпускает ее.

Да…

С корабля она попала на бал.

Прикрыв глаз, Мария стала думать, как ей с достоинством выпутаться из сложившейся ситуации. Понятное дело, что князь Митяшев думает о ней самое плохое. Как она корила себя за поспешность, проявленную вчера! Отчаяние толкнуло ее на необдуманный поступок. Предложить себя в жены незнакомому человеку! Навязать себя! Большего позора и представить нельзя!

Мария застонала, перевернулась на живот и несколько раз ударила кулачком по подушке. Какая же она глупая! Собственноручно загнала себя в западню! И как теперь объясняться с князем?

Сон не шел. Маша металась по кровати, глотая слезы. После того как князь оставил ее одну в кофейне, она испытала ни с чем не сравнимое унижение. Перед этим она провела бессонную ночь, ходила по комнате, заготавливала речь для встречи. Она снова и снова в голове прокручивала те доводы, которые готова была привести в пользу их брака. Но они так и не понадобились. Князь не соизволил ее выслушать…

Князь… князь… князь… Да что она себя терзает? Зачем мучает? Это он повел себя неблагородно, бросил ее одну, несчастную, нуждающуюся в помощи! Разве так поступают достойные дворяне? Нет! Мог бы и выслушать! Неужели он принял ее за одну из тех девиц, мечтающих выйти за него замуж? О, она о многих слышала от той же непутевой Настены. Она – не такая! Ей всего восемнадцать, годика два-три смело можно повременить с браком!