– Вау. А я могла когда-нибудь слышать группу, в которой поет твой брат?

Он покачал головой.

– Нет, если ты не заинтересована в местной музыке. Он – чистокровный метис, и его способ показать гордость наследия – это играть на гитаре и немного петь. Он не очень популярен, кроме как у своих последователей, в основном тоже коренных американцев.

Трина послала ему любопытный взгляд и уже было приоткрыла рот, но тут же его закрыла. Она умирала от любопытства, но не хотела быть грубой. Наварро поколебался, и, казалось, прочел ее мысли.

– У Дрейка, Дасти и меня одни и те же мать с отцом. Мой отец был апачи, а мама – голландка. Нас считаю полукровками, в том смысле, что мы наполовину – апачи и наполовину – белые. Моя мама умерла, когда мы были еще маленькими, а Дасти исполнилось лишь несколько месяцев. Тогда мой отец должен был далеко уехать, чтобы продать лошадей, и, думаю, мама не захотела его беспокоить, когда очень серьезно порезала руку. Она особо не задумывалась, что ей нужен врач, но получила заражение крови. К тому времени, как мама позвала на помощь, она уже была слишком больна, чтобы бороться. Беременность Дасти для нее была тяжелой, так что мама и до этого была слабой. Ее потеря почти убила моего отца. Он так сильно любил маму, что был абсолютно опустошен, когда она внезапно ушла. Вероятно, именно поэтому он целый год водил к нам домой проститутку.

Трина была шокирована, но попыталась скрыть это, награждая его самым сочувствующим взглядом. Наварро с усмешкой изучал ее, выглядя сильно позабавленным.

– Да. Я знаю. Она действительно была проституткой, которую он подобрал в одной из своих поездок, притормозив грузовик. Женщина была красивой штучкой и чистокровной чероки. Он сказал, что хочет спасти ее, – Наварро хмыкнул, – Мне было пять лет, но даже я считал ее сексуальной, хотя тогда даже не знал, что такое секс. В любом случае, он привел ее домой, и, в конце концов, она забеременела Ривером и Райдером. Они не полукровки, как остальные мои братья и я. Мой отец предложил ей замужество, но она не была по-настоящему счастлива здесь, слишком уединенно для нее, а мой отец работал, поэтому ему иногда приходилось оставлять нас. Если быть честным, он провернул отличную сделку, платя ей за то, чтобы она спала с ним и ухаживала за нами, пока отец уходил в дорогу. Она была плохой кухаркой, но хорошо присматривала за нами. После рождения близнецов она хотела уйти, хоть папа и пытался уговорить ее остаться, но та уже все для себя решила. Она оставила близнецов здесь, сознавая, что не сможет о них позаботиться, и у них будет более стабильная будущее, если те будут расти на ранчо, чем при ее кочевом образе жизни. После ее ухода, мой отец нанял другую женщину, которая могла бы заботиться о нас всех, у них были длительные отношения, но он больше так никогда и не женился. Он умер четыре года назад, вызвав дерьмо Дасти.

– Я сожалею о твоей потере. Но какое это имеет отношение к Дасти? Ему до сих пор так сильно не хватает отца?

Наварро вздохнул.

– Дасти увез отца на его день рождение, они сильно выпили и встретили несколько проституток недалеко от Ривер Бенда. Отец настаивал, что был достаточно трезв, чтобы отвезти их домой, и не желал платить женщинам, оставаясь в их комнатах на всю ночь. Дасти настолько нажрался, что отец в итоге бросил его в кузов грузовика, где тот и вырубился, что, в конечном счете, спасло ему жизнь. Отец был слишком пьян, чтобы везти, и машину занесло. Он скончался, когда грузовик разбился и впечатался в дерево внизу холма, но, к счастью, Дасти выбросило, поскольку он был в открытом кузове. Грузовик был в таком состоянии, что узнать, что же там произошло, было невозможно, значит, отец действительно едва волочил задницу. Дасти винит себя, не зависимо от того, сколько раз мы твердили ему, что это не его вина. Черт возьми, он был настолько пьян, что вырубился, и именно отец был тем, кто загрузил его в кузов и решил проехать по той дороге. Мы просто благодарны, что Дасти выжил, и никто больше не пострадал, – он помедлил. – Мой отец часто выпивал и на его счету уже было несколько случаев управления автомобилем в нетрезвом виде, так что это не стало новостью.

– Как же вышло, что Дасти взял ссуду? – Трина покраснела, сознавая, что могла показаться излишне любопытной, произнеся эти слова. – Прости. Это не мое дело.

Наварро выгнул бровь.

– Правда? Это твои деньги спасают ранчо. Дасти – игрок. Он не может удержаться ни на одной работе из-за своего пьянства, но в этот раз он проиграл ни тому человеком, и правда крупно попал. Они угрожали убить его, именно по этой причине, как он сказал, Дасти и был вынужден взять ссуду под залог ранчо. Все было бы не так чертовски плохо, если бы он не откладывал разговор со мной до тех пор, пока банк не запросил взыскание. Дасти передал свое сообщение через какую-то цыпочку, с которой здесь зависает. У меня не было ни одной чертовой идеи, как бы я мог расплатиться. К тому времени, как я узнал об этом, столкнулся с необходимостью выплатить всю сумму единовременно, дабы воспрепятствовать лишению прав выкупа закладной, а я просто не мог собрать всю сумму так быстро. Райдера невозможно отследить, с тех пор как он потерял свой мобильник в прошлом месяце. Ривера достать куда проще, но он с голой задницей. Дасти ради спасения ранчо предложил попытаться выиграть деньги, а я, в свою очередь, предложил засунуть оба моих ботинка ему в задницу, если он провернет это. Я просто настоял, чтобы он выписал себя из дарственной, таким образом, он больше никогда не получит шанса вновь совершить такое.

– Так, значит, вы все являетесь владельцами ранчо?

Наварро кивнул.

– Сейчас только четверо из нас, – он позволил своему взору пройтись вниз по ее телу. – Хватит болтать, детка. Снимай одежду. Я думал о том, что хочу с тобой сделать, весь этот чертов день.

Она рассмеялась, потянувшись к поясу своей рубашки.

– Великолепно. Ты думал о сексе со мной, пока выгребал дерьмо, – поддразнила его Трина. – Как романтично.

– Тебя удивят те штучки, которые занимали мои мысли.

– Ты мог бы поделиться с ученицей, – она уже полностью разделась.

Наварро позволил своему горячему взгляду пропутешествовать вниз по ее телу, хватаясь за пояс своих спортивных штанов, просто спуская их вниз, чтобы показать, что не носил ничего под ними. Он был возбужден, и от этого зрелища у Трины перехватило дыхание. Наварро был великолепен, полностью состоя из загорелой кожи и мускулов, с огромной впечатляющей эрекцией. Ее взгляд остановился там на несколько секунд, прежде чем она подняла его к лицу Наварро, заметив, что он улыбался ей.

– Я надеюсь, тебе нравится то, что ты видишь так же сильно, как мне то, что вижу я.

– Судя по инструменту на твоих бедрах, ты возбужден так же, как и я, – Трина рассмеялась. – Ну, и как же ты хочешь меня?

– Ты готова к ковбою, женщина? – он подчеркнул свое протяжное произношение.

– Если ты – ковбой, то я уже, – подмигнула она ему.

Наварро подошел к стулу, которого не было в комнате еще прошлой ночью, и присел на него, располагая свои бедра по краям. Он поманил ее к себе пальцам, указывая на пол перед ним, пока широко разводил бедра, освобождая для нее пространство. Трина направилась к мужчине, но заколебалась.

– Я думаю, что довольно хороша в оральном сексе, – тихо произнесла она.

Его брови взлетели вверх, и он улыбнулся.

– Держу пари, но это не то, что я имел в виду. Это касается тебя, дорогуша. Я очень счастлив. Развернись.

Она понятия не имела, что он задумал, но повернулась к нему спиной, более чем готовая довериться Наварро. Его руки крепко сжали ее бедра, когда он пододвинул свое бедро к ноге Трины.

– Перешагни. Я хочу тебя на своих коленях лицом к двери.

Она была заинтригована, множество раз находясь сверху во время секса, ей еще никогда не предлагали оседлать мужчину, находившегося за ее спиной. Она подняла свою ногу, переступая через него, теперь одно его бедро находилось между ее ног. Наварро подтолкнул ее, так что Трина вновь переступила, пока ее бедра не оседлали его. Он использовал свои руки на ее бедрах, потянув вниз, пока она не опустилась на его колени, чувствуя его твердый член, прижимающийся к ее спине.

– Ты веришь, что я не причиню тебе боли? – его голос был мягким.

Облизнув свои губы, Трина обернулась через плечо, чтобы встретить взгляд Наварро.

– Я доверяю тебе.

Изучая ее пару секунд, он, наконец, кивнул.

– Я хочу, чтобы ты знала, я никогда не причиню тебе боль. Тебя когда-нибудь связывали? – одна его рука отпустила бедро Трины, потянувшись к чему-то позади стула.

Она заколебалась.

– Как-то раз мне связывали запястья, но я была к этому готова.

Мужчина поднял веревку, показывая Трине. Она внезапно занервничала, не зная, что же он собирается с ней делать. Веревка была зажата в руке Наварро, когда он поднес ее ближе, проводя шероховатым толстым витком по ее коже, пробуждая странное, но приятное ощущение. Трину охватывал озноб в тех местах, где он касался ее веревкой. Он тщательно следил за выражением ее лица.

– Я хочу привязать тебя, только туловище, но не рядом с горлом. Не хочу причинять тебе боль, детка, и никогда не сделаю этого. Тебе будет хорошо, когда я оберну веревку вокруг тебя, даже туго не будет. Представь шероховатость вокруг своих сосков, когда я буду трахать тебя, и как будет подпрыгивать твоя грудь, в то время как соски будут тереться о веревку. Ты позволишь мне сделать это?

Это прозвучало эротично, и она захотела попробовать, по ее телу пронесся жар лишь от одной мысли о том, что описывал Наварро. Его рука скользнула по бедру к ее промежности. Бедра Трины были широко раскинуты, и он легко скользнул вниз к ее киске, потирая уже влажную щель. Она заерзала под пальцами Наварро, которые скользнули вверх, дразня ее клитор.

– Эта идея возбуждает тебя. Ты получаешь удовольствие и делаешь меня таким горячим, детка. – Его рука отстранилась от ее киски, к которой он так нежно прикасался. – Заведи назад свои руки и скрести их пониже спины.