Это что мужской вариант оленя, ослепленного светом фар? Потому что, по словам Нокса, после того, что только что мне сказал Пат, поезд ушел.

Покусывая губу, я работала над тем, чтобы преобразовать хаос, воцарившийся в мозгу в связные мысли.

— Ты… ты говоришь, что все это обман? — Меня затрясло, и я оглядывалась в поисках вентиляционного отверстия, вентилятора, чего-то, что могло бы объяснить мой внезапный озноб. — Это ничуть не лучше Саванны, дым и зеркала. Нет, хуже. — Мой голос повысился. — Хуже! О Боже, Патрик. Как ты мог?

Он не злился. Наоборот, я ощущала что-то между болью и вызовом.

— Малышка, не смей судить меня.

— Н-но ты продал…

— Что? Тело, душу, сердце? Ничего из этого я не продал. А просто согласился сдать их в аренду. Разве это не является любовным общением? Разве не это происходит, когда ты встречаешь кого-то, и вас обоих влечет друг к другу? — Он встал и подошел ближе. — Неужели ты никогда…? У тебя был когда-нибудь мужчина, который затронул бы твое сердце?

Я обхватила себя сильнее и кивнула, а по щекам теперь свободно бежали слезы.

— Да, но это не было деловым соглашением.

— Не было? Он покупал тебе ужин?

— Ужин, а не квартиру и не тратил на меня деньги.

Голос Патрика понизился.

— Вот и все, чего стоит твое сердце, хороший ужин?

— Нет. Нет! Я не это имела в виду.

Пат развернул меня к окну и обнял, встав позади. Пока он говорил мне в ухо, его объятия были теплыми и комфортными, ничего сексуального.

— Посмотри на улицу. Прямо сейчас в парке есть люди. В Саванне есть люди. Эти люди воспользовались бы тем, что есть у тебя, твоим телом, сердцем, душой, ради меньшего. — Он поцеловал меня в щеку и развернул к себе. — Ты спрашивала, настоящее ли то, что есть у меня и Сая. Ответ — да. Ты спрашивала у меня по телефону, счастлив ли я. Ответ — да. Я пошел бы дальше и сказал бы, что люблю его. Ну и что? Мы нашли друг друга через эту службу. Это словно сайт знакомств с привилегиями.

— Не думаю, что понимаю тебя. Сай сказал, что он нашел тебя. Тебе есть, что сказать?

— Я заполнил профиль и обозначил жесткие границы.

— Твои жесткие границы? — переспросила я фразу, от которой у меня покалывало кожу.

— Да. Как следует из обозначения, не все клиенты одинаковы. Я не хотел стать третьим колесом или причиной неудачи в браке или отношениях. Это стало одной из моих жестких границ.

— Одной?

Патрик поджал губы и нахмурил лоб.

— Я ограничил свой профиль сообществом геев. Если ты подумала, что я не мог подцепить какую-нибудь богатую женщину, то ты ошиблась, но, если бы я это сделал, то перестал бы быть собой. Жесткие границы важны. Как только они обозначены, «Измена» начинает свою работу. Персонал знает своих клиентов. Профиль не доступен для всего мира. Изначально, только эксклюзивное количество людей вообще в курсе о существовании этой части «Измены».

Мы снова сидели там, где начинали.

— Значит пары из клиентов «Измены» с…

— Работниками, — ответил Патрик. — Я работаю на «Измену». Ежемесячно получаю от них чек. Когда присоединился Сай, то согласился предоставить жилье и расходы на проживание. Теоретически чек от «Измены» покрывает карманные расходы. Поскольку я работаю еще и в проектно-дизайнерской фирме, то и их чек получаю тоже, и… — он улыбнулся и пожал плечами. — …Сай очень щедрый. Мои чеки по большей части инвестируются. «Измена» работает по ежегодным соглашениям. В течение месяца-годовщины «Измена» проводит масштабные собеседования, чтобы определить продлевается ли соглашение. Существует даже предложение о выкупе, на случай если два человека решили, что хотят остаться вместе, без компании.

— А что, если двое не поладят? Ты сможешь выйти?

— По прошествии одного года.

Я покачала головой.

— Один год.

— Люди в «Измене» могут объяснить это лучше меня, но год там фигурирует не просто так. Клиент вкладывает в эти отношения много ресурсов. Они не станут делать этого, если все закончится через неделю.

Я глубоко вздохнула. Неделя — это слишком мало.

— В годовом сроке что-то психологически обнадеживает, — объяснил Патрик. — Розы и вино не должны быть каждый день. Я говорил тебе, что то, что есть у меня и Сая — настоящее. Мы ругаемся. Миримся. Примирительный секс — просто потрясающий!

Я не могла поверить, что улыбалась ему и по-настоящему слушала.

— Пат, что? Как? Как ты вообще узнал об этом?

Он пожал плечами.

— Я не могу выдавать детали. Например, если ты решишь разобраться во всем этом, то не сможешь сказать кому-либо, что я и Сай, помимо Карен, являемся представителями по набору новеньких в «Измену». Могу сказать тебе, что узнал об этом во время пребывания в Пратте. Я не занимался этим, не с самого начала. Затем, когда работал над своей дипломной, у меня были разные предложения по стажировке и я решил воспользоваться той, что здесь. Занимаясь готовкой макарон с сыром на своей крошечной плите, я принял решение позвонить человеку, с которым познакомился во время учебы в Пратте. Это было не легкое решение. Во время приемного собеседования «Измена» казалось простой. Несмотря на то, что они вкладывали в проект очень много денег и ресурсов не все пары устраивались так же хорошо, как наши. Меня продали из-за моего аристократизма. «Измена» подбирает пару для сотрудников только один раз. Они не занимаются сводничеством. Если к концу соглашения, появляется взаимное желание завершить отношения, работник получает выходное пособие с пакетом услуг, и он или она уходят. Клиенту дается два шанса.

— Сеть маленькая, — продолжил он. — Конфиденциальность — главный приоритет. Для всего мира мы — пара. У Сая важная работа. Я — его партнер. Он знаком с мамой и папой. Я знаком с его семьей. Никто, — выделил он, — не знает, как мы на самом деле встретились.

Я обдумывала все, что он сказал.

— Ты говорил, кое-кто из клиентов женат.

— Да.

— Они тоже предоставляют… жилье и деньги на расходы?

— Да.

Я сморщила нос.

— Зачем?

— Зачем работнику желать создать пару с женатым клиентом? — спросил Патрик, прояснив мой односложный вопрос.

— Да? Зачем?

— Обязательства. Работа оплачивается точно также, но поскольку клиент делит свое время между работником и супругом или супругой, услуги работника требуются не так часто. Например, скажем, у работника имеются другие обязательства… учеба на юриста, вероятно.

Я покачала головой.

— Я-я поверить не могу, что даже обдумываю это, но женатый человек? Это мой жесткий предел. А что, если Сай скажет «нет» дизайнерской фирме?

— Это было в моем профиле. Он знал, что у меня имеются обязательства перед фирмой. Он вступил в эти отношения, зная о моих приоритетах. Несмотря на то, что я его не знал, но согласился поддержать его.

— Когда будет пересматриваться… ваш годичный… контракт?

Патрик усмехнулся.

— Это произошло в июне. Мы вместе второй год.

— Ты не жалеешь об этом?

— Малышка, я выгляжу так, словно сожалею?

Я пыталась принять все это, но чем больше думала, тем больше у меня появлялось вопросов. Как и в большинстве случаев моей нерешительности, после «Дель-Мара», мои мысли молниеносно перешли на Нокса.

— Пат, а что если ты встретишь кого-то еще?

— Я не ищу.

— Нет, конечно же не ищешь, но что если?

— Ему придется подождать до следующего июня. В соглашении присутствует моногамия. Она также фигурировала в списке моих жестких пределов.

Меня посетила нелепая мысль.

— Значит, если я на это соглашусь, то не смогу связать себя обязательствами с Брайсом, пока не закончится срок контракта.

— Они называют это соглашением, а не контрактом. — Он пожал плечами. — Все законно, и да, но ты не можешь рассказать об этом соглашении Брайсу, тете Аделаиде или дяде Алтону. Никто не должен знать.

Патрик взял меня за руку.

— Малышка, я знаю, что нужно многое обдумать. Как я сказал, у меня это заняло почти два года, прежде, чем я решился. Сай говорил, что мог бы организовать для тебя интервью на завтра. Это не означает, что ты согласишься. В «Измене» очень строгая процедура приема. Они не стали бы настолько успешными и недоступными, если бы каждый мог работать у них. — Он вскинул голову. — И они были бы не в состоянии платить так, как они это делают.

— Ты можешь сказать мне сколько именно? — спросила я, любопытствуя, несмотря на отвращение к самой себе за то, что уделяю этой компании хоть какое-то внимание.

— Нет, но я могу сказать тебе, что они заплатят тебе за интервью, за твое время.

— Если я пойду на него завтра, то они заплатят? Никакого секса… просто интервью?

— Секс — это то, что случится в процессе, — сказал Патрик. — Они объяснят это лучше, «Измена» не торгует сексуальными услугами. Она стимулируют партнерские отношения. И да.

— Сколько?

— Пять тысяч долларов.



Это просто интервью.

Я все говорила и говорила это самой себе, как и Патрику. Он взял еще один выходной, чтобы помочь мне, и я не знала, была ли благодарна за то, что могла подержать его за руку или ненавидела его за то, что вообще предложил мне подобное. В течение ночи я несколько раз просыпалась с сомнениями, почти достигшими уровня панической атаки.

Я — Монтегю и меня занимает мысль о том, чтобы продать себя, мое участие в отношениях, так Патрик продолжал мне напоминать. Но затем, я думала о матери и Алтоне. Было ли то, чего они от меня хотели хоть сколько-нибудь менее унизительным? Они хотели, чтобы я поступилась своими мечтами и продалась Брайсу, и ради чего? Ради фамилии Монтегю. В их сделке я теряла все. Свои мечты и будущее, которое планировала. Теряла возможность выбрать себе мужа. Их сценарий был пожизненным приговором. Исходя из их планов, в будущем я сделаю несчастной не только себя, но и своих детей, будущих Монтегю и Кармайклов.