Алеата Ромиг - Предательство

Он потянулся к моей руке.

— Мы можем разговаривать, — подтвердила я, когда высвободила руку.

— Прикосновения запрещены.

Он кивнул.

— Некоторые вещи никогда не меняются.

— Здесь ничего не меняется.

Теплый воздух окружил нас, когда мы вышли на заднюю террасу. Звезды усеяли ночное небо, а непрекращающийся гул сверчков сменил звон посуды внутри дома. Хотя я не могла терпеть все в Саванне и доме моего детства, было что-то мирное в свинцовой влажности и тишине, которые окружали поместье.

— Ты действительно планируешь никогда не возвращаться? — спросил Брайс, — Я имею в виду, я знаю, что у тебя есть воспоминания. Ты никогда не говорила, какие именно, но это твой дом. — Он развернулся и посмотрел на массивное здание, — Как ты можешь не хотеть здесь жить?

Я пожала плечами и провела рукой по грубым каменным перилам. Большая известняковая лестница спускалась к газонам. Светлячки мерцали вдалеке. Когда я была маленькой, я думала, что они были феями, как Динь-Динь. Я была уверена, что, если я поймаю одного, он превратится в фею и исполнит моё желание. Это была еще одна мечта детства, которая никогда не сбудется.

Дом был построен на холме, что позволяло наблюдать за обширными землями у подножья. Сотни лет назад эта земля была наполнена однокомнатными домами, табачными полями, конюшнями и сараями. Старые постройки исчезли, как будто стереть это время в истории нашей семьи было так просто. Теперь она была покрыта самым лучшим, что можно купить за деньги: большим бассейном, цветниками, и улучшенными строениями. Самым большим дополнением к владению было озеро.

Кто мог решить, что хочет озеро и получить озеро? Монтегю могли.

В это время года творение человеческих рук было бы ничем, кроме лужи в глине Джорджии, если бы не было насоса, который тянул воду из глубин земли, фильтруя её через песок, чтобы сохранить озеро не только полным, но и свежим. Было все еще удивительно, насколько хорошо он работает, но на рубеже двадцатого века, когда мой прапрадед его установил, это было удивительное произведение инженерного искусства.

Ничего, кроме лучшего в поместье Монтегю — по крайней мере, на поверхности.

Я выскользнула из своих туфель и ступила на идеально ухоженную лужайку. Даже под покровом ночи, поместье Монтегю было красивой тюрьмой. Пытаясь спрятать тени внутри, как сказала Джейн, я сконцентрировалась на приятных воспоминаниях. Они были там. И так же, как я ненавидела признавать это, многие из воспоминаний детства включали Брайса.

— Помнишь, как мы искупались в озере? — спросил он.

Я лукаво улыбнулась.

— Да. Наши матери так разозлились. Они были уверены, что это не безопасно и хотели, чтобы вместо этого мы плавали в бассейне.

— Несси, — сказали мы вместе со смехом.

— Я думаю, это они сказали нам о ней. Ты никогда не боялась Несси. Я боялся, — признался Брайс.

— Ты? Ты никогда и виду не подавал.

— Потому что я парень. Парни не могут бояться, и ты была младше меня. Я не мог позволить маленькой девочке быть смелее меня.

— Я не знаю, было ли это настолько храбрым, насколько вызывающим. Ведь незаметно для моей матери, Джейн объяснила мне про насос. Так что я знала, что гул исходил не от монстра.

— Почему ты не сказала мне? Это спасло бы меня от множества бессонных ночей.

Я тихо засмеялась.

— Потому что ты никогда не говорил мне, что боишься.

Брайс остановился в нескольких футах от береговой линии.

— Я все еще могу его услышать. А ты?

Замаскированный за сверчками и иногда кваканьем лягушек, слабый гул пробивался сквозь землю больше, чем воздух.

— И я могу.

Брайс потянулся за моими руками, и когда я попыталась увернуться от него, он сказал:

— Алекс, дай мне секунду, пожалуйста.

Сглотнув, я кивнула.

— Спасибо, что помогаешь мне.

— Я-я не…

— Да. Больше, чем ты думаешь. Это было ужасно — полиция, участок, камера. Я не могу вернуться. Не могу. Я говорю тебе то, что я никогда никому не говорил. Я был напуган, напуган больше, чем из-за Несси.

Я стиснула зубы:

— Мне жаль, но я не буду помогать тебе или кому-либо еще скрыть преступление.

— Тогда ты будешь паршивым адвокатом.

Я знала, что он шутит, но я устала от людей, говорящих, что мне делать с моим будущим, кем стать и насколько хорошая буду. Я выдернула руки из его хватки.

— Я буду отличным юристом, потому что я буду бороться за то, что правильно.

— У каждого аргумента всегда есть две стороны.

— Почему ты это сделал?

— Я не делал этого. — Он запустил руку в свои светлые волнистые локоны. — У нас был секс. Она хотела больше, чем несколько свиданий и секс. Я — нет. У неё была мечта об огромной свадьбе. Когда я сказал ей, что у нас все кончено, она пообещала, что отомстит мне. Она сказала, что я обманул её.

— Брайс, Алтон сказал, что у нее были синяки.

Он покачал головой.

— У неё не было синяков в последний раз, когда я её видел. Клянусь.

Я сделала несколько шагов и повернулась к нему.

— Я не знаю.

— Знаешь. Ты знаешь меня. Я парень, который боялся Несси. Пожалуйста, подумай о переводе в Саванну.

— Что?

— Нью-Йорк далеко. Не так далеко, как Калифорния, но все же далеко. Если ты переведешься в Саванну, мы могли бы… — Его голос стих.

— Мы могли бы что? — спросила я, с большей заинтересованностью, чем планировала.

— Давай посмотрим, что принесет нам будущее.

Персонал ушел к тому времени, когда мы вернулись назад к нашему поместью и свет был выключен во многих комнатах. Только после того, как Брайс ушел, и я направилась в свою комнату, я услышала голоса — его голос. Неустойчивое спокойствие, которое охватило меня на краю озера, исчезло. Я схватилась руками за живот и попыталась заглушить его крики и её слезы.

Когда я тихо закрыла и заперла дверь спальни, я поняла, что снова была ребенком, и в поместье Монтегю — это то, что мы делаем: мы делаем вид, что не слышим и не видим. Мы живем в иллюзии, скрытой за дымовой завесой и зеркалами.

Наше свидание в «333 Пасифик» было всем, что Нокс обещал, и больше… Вплоть до морского бриза. Наше тайное скандальные поведение завело меня сильнее, чем когда-либо. Все было эротично: запах его одеколона, громовой рокот голоса и уверенное, наглое прикосновение его кожи к моей.

Хотя часть меня знала, что мы делали — что я позволяла Ноксу делать со мной — шло против всего, за что была Алекс, я же была практически на грани взрыва. В какой-то момент в течение вечера, возбуждение внутри меня переросло от удовольствия к боли. Мне нужно было освобождение, и я знала, что его единственным источником был мужчина рядом со мной. Тем не менее, вместо того, чтобы предложить спасение от тлеющего огня, Нокс продолжал раздувать пламя.