— О нет, пожалуйста! — воскликнула Белла, не в силах понять, что означают последние слова бабушки. — Он не сделал ничего ужасного. Это был просто поцелуй, ничего более.

— Этого уже достаточно, — возразила пожилая леди с язвительным, ледяным спокойствием. — Не забывай о том, что у тебя и так весьма шаткое положение в глазах общества из-за связи с Карлтоном Робинсоном. Другой скандал полностью уничтожит тебя. Твоя репутация была погублена в ту самую минуту, когда ты вошла в дом лорда Бингхэма, — теперь у тебя нет ни малейшего шанса достойно выйти замуж. И вершиной всего стал тот факт, что твое бесстыдство наблюдали сливки лондонского общества. Вы вместе спустились по лестнице, и каждый из присутствующих в доме гостей пришел к бесспорному выводу, что вы провели некоторое время вдвоем в его спальне. Ты теперь не нужна ни одному другому мужчине. И как только разразится скандал — я удивлюсь, если этого еще не произошло, — ты станешь парией в любом порядочном обществе. Мы должны немедленно собираться, чтобы увидеться с лордом Бингхэмом, понимаешь ты это или нет?

— Я предпочла бы никогда не встречать больше лорда Бингхэма, — горестно пролепетала Белла.

Ее бабушка невесело усмехнулась:

— У тебя нет выбора, несчастная девчонка. Я удивляюсь только, что после всех хлопот, которые ему пришлось предпринять, чтобы заполучить эти бриллианты, тебе удалось так легко убедить его с ними расстаться.

— Он с ними не расставался. То есть… я имею в виду… я сама взяла их, когда он отвернулся. Он сказал, будто они ему принадлежат, но я не поверила. Неужели это правда, бабушка?

— Да, это правда, и если бы я могла хотя бы предположить, что произойдет, я бы оставила эти бриллианты ему. Тебе следовало бы дать мне самой со всем разобраться. О чем ты только думала?

— А что за история стоит за этим ожерельем? — спросила Белла. — Вы расскажете мне?

— Сейчас не до того. Гораздо важнее для нас постараться помочь тебе выпутаться из этой грязной ситуации так, чтобы не погубить твою репутацию.

Графиня всегда гордилась присущим ей реализмом и, задумавшись над сложившейся ситуацией, поняла, что собирается поступить правильно — принять единственно верное решение, которое могло бы спасти Беллу. Нет, она не позволит истории повториться. Стюарт Бингхэм, дед Ланса Бингхэма, в свое время обошелся с ней очень несправедливо. Леди Эйнсли до сих пор ощущала боль и унижение от того, что он посмел ее бросить. Поступок Стюарта практически погубил ее репутацию, и она приложит сейчас все усилия, чтобы Изабелла избежала повторения ее судьбы. Бриллианты, фамильное сокровище Бингхэмов, были подарены ей много лет назад Стюартом Бингхэмом на обручение. Когда же тот разорвал помолвку и попросил вернуть ожерелье, она отказалась, задумав наказать неверного жениха, и хранила драгоценности все эти несколько десятков лет. Возможно, пришло время вернуть их.

Ланс Бингхэм был таким привлекательным и обладал столь отменными манерами, что, даже несмотря на внешне неприглядный поступок, который он совершил, задумав разыграть ограбление с целью возвратить вещь, и так принадлежавшую ему по праву, никто бы и не подумал, будто этот джентльмен способен в действительности причинить зло. Он настолько походил на своего деда — этими веселыми искорками в выразительных синих глазах, мягкой, немного насмешливой улыбкой, манерой речи. Графиня не могла не заметить, как лорд Бингхэм смотрел на Беллу, когда танцевал с ней вальс в тот приснопамятный вечер в Карлтон-Хаус. Странная мысль невольно посетила пожилую даму — это именно тот мужчина, который нужен ее внучке. Лорд Бингхэм в состоянии укротить дикую и непокорную натуру Изабеллы Эйнсли. Наверное, действительно стоит забыть старые обиды.

Ланс работал в своем кабинете, когда дворецкий доложил ему о прибытии вдовствующей графини Харворт и мисс Изабеллы Эйнсли, подчеркнув, что графиня настаивает на встрече с ним.

Слово «настаивает» заставило лорда Бингхэма сурово нахмурить брови.

— Проводите их в гостиную, — отрывисто приказал он. — Я приму их там.

Дворецкий распахнул резные массивные двери и пригласил дам пройти в гостиную — удобную, со вкусом украшенную комнату.

Изабелла ощущала себя глубоко подавленной, и ее страдания возросли в тысячу раз, когда она чопорно присела на краешек стула возле своей бабушки и невидящим взглядом уставилась на камин. Она не могла не вспоминать свое последнее посещение этого дома, сознавая, насколько, должно быть, разъярился лорд Бингхэм, обнаружив, что ей удалось стащить бриллианты, едва он повернулся к ней спиной. Изабелла с ужасом ожидала того момента, когда ей придется предстать перед ним и увидеть его лицо, на котором, она не сомневалась, будет написано холодное презрение.

И она не ошиблась. Мужчина, вошедший в гостиную несколько минут спустя, мало напоминал улыбающегося, открытого Ланса Бингхэма, встреченного Беллой на балу в Карлтон-Хаус всего четыре дня назад. Сегодня перед ней стоял холодный, безучастный незнакомец, соизволивший лишь бегло взглянуть на Изабеллу, прежде чем перенести все свое внимание на пристально его рассматривающую величественную пожилую даму.

— Какой исключительный случай, графиня, чтобы Эйнсли переступила порог дома Бингхэмов, — холодно заметил Ланс. — Однако не скажу, будто я не рад вас видеть, вы понимаете. Возможно, вы чувствуете смущение, согласившись навестить меня. Смею вас уверить, я и сам хотел нанести вам визит немного позднее.

— Значит, я сэкономила вам время и избавила от лишних хлопот, — сухо ответила графиня, гордо вздернув увенчанную пурпурным тюрбаном голову и опираясь затянутой в перчатку рукой на богато инкрустированный золотой набалдашник трости.

Живя в ненависти к Бингхэмам в течение нескольких десятков лет, она тем не менее обладала слишком хорошими манерами, чтобы открыто демонстрировать свое отношение.

— И все-таки я искренне признателен вам за то, что вы нашли время навестить меня, несмотря на все прискорбные обстоятельства. Могу ли я предложить вам напитки?

— Нет, благодарю вас. Я пришла сюда не ради вежливых бесед, — зловеще произнесла графиня, не сводя глаз с хозяина дома.

Он подошел к камину, облокотился на каминную полку и обернулся к посетительницам, окинув их холодным, задумчивым взглядом. Его внимание привлекла Белла, молчаливо взиравшая на него с намеренным безразличием. Ланс невольно восхищался ее потрясающим внешним видом. Ее костюм, внешность, манеры, осанка показались ему безукоризненными, и лорд Бингхэм быстро пришел к заключению, что она может стать законодательницей новых стандартов, согласно которым будут оцениваться другие дамы, по крайней мере, в его глазах.

— Да, полагаю, что это так, — заметил Бингхэм в ответ на последнюю реплику графини.

— Я сознаю, что в настоящий момент обязана безоговорочно поддержать свою внучку, — продолжала леди Эйнсли. — Она рассказала мне обо всем случившемся с тех пор, как вы оба встретились в Карлтон-Хаус, а также о том, как вы насильственным путем отобрали у нее некоторые ценности и до смерти напугали моих слуг. Мне не нравится подобное примитивное поведение, лорд Бингхэм, особенно когда оно угрожает членам моей семьи.

— Я заметил нечто, принадлежащее мне, и вернул эту вещь. — Ланс насмешливо выгнул бровь. — «Примитивное поведение», — спокойно процитировал он. — Однако это оказалось совершенно бесполезным упражнением, поскольку ваша внучка забрала бриллианты обратно. — Лорд Бингхэм перевел глаза на Беллу: — Разве не так, мисс?

Белла расправила напрягшиеся плечи и прямо ответила на его обвинительный взгляд.

— Да, я увидела представившуюся мне возможность и поспешила ею воспользоваться.

— Я думала о вас лучше, лорд Бингхэм, — промолвила графиня. — Подобные поступки присущи скорее беспомощному юнцу, чем уважаемому офицеру.

— Я полностью с вами согласен. И раз уж мы вернулись к тем событиям, я сожалею о том, что произошло. Мне следовало обратиться к вам по поводу того дела.

— Да, следовало. Тем не менее, сейчас уже слишком поздно, к великому несчастью. Что сделано, то сделано, в наших силах лишь попытаться, насколько возможно, исправить сложившееся положение.

— Тогда почему же вы здесь, графиня?

— Потому что своими поступками вы скомпрометировали мою внучку.

— Я не согласен. Ваша внучка сама скомпрометировала себя в тот самый момент, когда вторглась в мой дом, — возразил Ланс, ничуть не смутившись. — Итак, — неторопливо продолжал лорд Бингхэм, отошел от камина и опустился в большое, глубокое кресло, положив ногу на ногу и сцепив на коленях длинные пальцы, — я смею предположить, будто вас замучила совесть, и вы решили прийти сюда, чтобы поступить благородно и попросить прощения за то, что обманом проникли в мой дом?

— Моя совесть не имеет к этому никакого отношения! — возмущенно воскликнула Белла и плотно стиснула губы, заметив неодобрительный поворот головы бабушки в ее сторону.

— Тогда не будете ли вы столь любезны сообщить, что привело вас сюда? — потребовал он, и его пронзающий взгляд почти пригвоздил Беллу к стулу.

— Моя внучка в своей наивности пришла вчера к вам в дом, чтобы получить вещь, которую вы отобрали у нее силой, угрожая пистолетом, насколько я поняла, — нечто, обладающее значительной ценностью и принадлежавшее, по ее мнению, мне. Вы же в ответ погубили ее.

Отбросив показное безразличие, резко выпрямившись и наклонившись вперед, Ланс повел себя так, будто в любую минуту готов взорваться.

— Что я сделал? — грозно прорычал он.

— Вы попытались соблазнить в своей спальне молодую леди достойного происхождения.

— Я вовсе не приглашал ее в свою спальню. Она пришла туда по собственной воле, — убедительно напомнил Ланс, предпочитая не обращать внимания на слова о соблазнении, поскольку с их правдивостью было сложно поспорить.