— Если мне понадобится совет, — возразила Белла, повернувшись к нему лицом и гневно сверкая зеленым огнем своих очаровательных глаз, — я вряд ли приду за ним к вам.

— Обычно я не принимаю гостей в своей спальне — но вы ведь и не моя гостья, верно? Если вы снова ворветесь в мой дом, проникнете в мою комнату и приметесь рыскать среди моих личных вещей, я запру вас здесь и не выпущу, пока не лишу вас чести. Вы меня понимаете?

Ощущая жар его тела и пряный, терпкий аромат одеколона, Белла была потрясена чувствами, вызванными в ней этим мужчиной. Изабелла испытывала гнев на него за то, что ему удалось разрушить возведенный ею вокруг себя барьер недосягаемости и безразличия. Она понимала, что отчасти сама напросилась, однако его поистине магнетическая привлекательность воздействовала на нее, несмотря на гнев и раздражение.

— Уверена, что вы именно этого и ждете, но я не доставлю вам подобного удовольствия. А теперь мы можем идти?

Он был к ней слишком близко, и Белла начинала себя чувствовать в высшей степени неловко. В груди росло глубокое сожаление о том, что она вообще решилась прийти сюда.

Ланс не выпускал ее руку. Теперь, когда вопрос о бриллиантах его больше не касался, он совсем не желал с ней расставаться. С точки зрения лорда Бингхэма, пришло самое время наказать дерзкую девчонку, чтобы она поняла опасность появления без приглашения в мужской спальне.

— Нет. Я еще с вами не закончил.

— Хотите сказать, что мне грозит опасность?

Ланс нахмурился, резко сдвинув брови, его синие глаза горели соблазнительным огнем.

— И очень серьезная, я полагаю. Скажите мне, Белла, кто-нибудь когда-нибудь целовал вас?

Ее смятение усилилось.

— Ни один мужчина не поцелует меня, кроме того, кого я сама захочу.

Порочная улыбка искривила его уста, когда взор его начал медленное путешествие по ее лицу, специально задержавшись на ее губах, прежде чем отправиться дальше, скользя по ее тонкой, стройной шее, касаясь манящей полноты ее упругих грудей, напрягшихся под тонким шелком рубашки. Ее бросающаяся в глаза женственность и пьянящий аромат духов пробудили в нем сильный приступ желания, и он ощутил знакомое возбуждение в чреслах.

— Значит, я заставлю вас захотеть меня, Белла.

Он придвинулся к ней еще ближе, ближе настолько, что она оказалась в ловушке, не имея возможности пошевелиться без того, чтобы коснуться его. Ланс уперся локтями в двери, пристально глядя на Беллу. Он жаждал приласкать ее, тесно прижать к себе и утолить мучительное влечение, терзавшее его.

Его близость угрожала, обещая разрушить ее спокойствие и уверенность в себе. К сожалению, именно угрожала. Этот мужчина был слишком дерзок и безжалостен, чтобы предложить Белле хоть каплю утешения и поддержки. Она властно подняла голову, и глаза ее гневно вспыхнули, их взгляды слились.

— Я вам категорически заявляю: не смейте до меня дотрагиваться, убедительно прошу вас сделать шаг назад и позволить мне покинуть эту комнату.

— Ни за что.

Схватив за руки, Ланс притянул ее к себе, тесно прижимая к своей груди.

Белла принялась извиваться, решительно стремясь вырваться. В мутном свете масляной лампы она увидела, как его глаза потемнели, красивое лицо мучительно напряглось. Странное, доселе неведомое ей чувство трепетало в ее груди. Изабелла замерла на мгновение, сраженная наплывом ощущений, пробудившихся в ней и рвущихся наружу. Повторным, неимоверным усилием она подавила разыгравшуюся бурю чувств.

— Я просила вас отпустить меня. Я и в самом деле должна идти.

— К чему такая спешка? — прошептал он ей на ухо и запечатлел горячий поцелуй на ее шее. — Я хочу доказать вам, что ничем не напоминаю этих модных щеголей, день за днем осаждающих вас и нашептывающих на ушко ласковые и льстивые речи о чувствах, которые на самом деле не испытывают.

— Оставьте меня в покое. И не смейте забивать себе голову этими своими высокомерными, эгоистичными идеями, будто вы чем-то лучше тех джентльменов! — резко воскликнула она.

— Говорите, что угодно, Белла, но я подозреваю, что вы предпочитаете в своей кровати настоящего мужчину, а не кого-то из них.

От этих его слов Изабелла залилась пунцовым румянцем.

— Я нахожу ваше замечание в высшей степени оскорбительным и неуместным. Поведение мужчин, с которыми я была знакома и поддерживала близкие отношения, представляется мне безупречным, и мне не на что жаловаться. Вы говорите так, будто являетесь лучшей наградой для всего женского пола, тогда как вам самому надо бы многому поучиться у этих достойных господ. Я сыта вами по горло. Не могу больше терпеть ваше общество. Мои поклонники были, по крайней мере, джентльменами и не использовали женщин ради своей выгоды, как делаете вы.

— Не будьте столь уверенными в этом, а лучше расслабьтесь, Белла. Я не причиню вам вреда.

Крепкие как сталь руки скользнули ей на талию. Белла думала оставаться недвижимой в его объятиях и не сопротивляться, когда его губы приникли к ее устам, однако его ласки словно разожгли в ней огонь, разлившийся сладостным томлением по всему телу.

Она закрыла глаза. Сила его объятий, горячие прикосновения его чресел волновали ее, безуспешно сигнализируя о надвигающейся опасности. Он был сильным, решительным мужчиной и обращался с ней так, как с женщиной, которую страстно желает.

Еще несколько мгновений назад Изабелла наивно полагала, будто знает, что может представлять собой мужчина, однако сейчас, когда Ланс провел рукой по ее ягодицам и привлек к себе, она остро почувствовала свое невинное неведение.

Его ласковые губы приникли к ее устам, ставшим влажными и сладкими, как мед, и спустя томительное мгновение те ответили ему, раскрывшись под его яростным натиском. Изабелла подалась вперед, словно желая слиться с его стройным, наполненным силой и желанием телом, ощутить исходящую от него мощь. Почувствовав ее слабость, Ланс вскинул голову и взял дрожащую девушку на руки.

— Опустите меня, — задыхаясь, промолвила Белла, ее паника усилилась. — Это совсем не то, чего я хочу.

— К черту то, чего вы хотите, леди, — немедленно возразил Ланс. — Я чувствую, что вам нужно, Белла. То же самое, что и мне.

— Пожалуйста! — воскликнула она. — Эта игра слишком затянулась.

— В игры играют дети. Между мужчиной и женщиной происходит нечто гораздо более серьезное.

Он не сводил с нее горячего, обжигающего взгляда и, продолжая держать ее на руках, быстрыми шагами направился к кровати. Встав на колени на мягкое ложе, он опустил ее на подушки, и, прежде чем Изабелла успела пошевелиться, руки его заняли место по обе стороны от нее, поймав пленницу в ловушку.

— Вы — животное, — прошипела она. — Грязное животное. Как вы посмели дотронуться до меня?

Ланс подавил ее гневные крики долгим, глубоким поцелуем. Она пыталась бороться, однако ее сопротивление оказалось бесполезным перед его силой и искусством умелого соблазнителя. Прижавшись к ней всем своим телом, он принялся ласково укачивать ее голову в колыбели своих рук. Бингхэм был сильным, мускулистым, можно даже сказать первобытно-диким и очень решительным. Внезапно Белла ощутила внутри себя ответное движение — она не понимала почему, и в животе ее словно заплясали искры чего-то — и снова ей было невдомек, что с ней происходит.

— Не бойтесь, — выдохнул он, лаская губами ее шею. — Я не причиню вам вреда. Позвольте себе насладиться этим.

— Не могу, — едва слышно прошептала она.

— Нет, можете.

Ланс снова нашел губы Изабеллы. Дрожь возбуждения охватила ее, и силы покинули ее члены. Поцелуй Ланса длился бесконечно долго, возбуждавший, провоцирующий ее. Его жаждущие уста требовали, обжигали, сокрушали. Ее гнев и ярость превратились в животный, первозданный голод, испепеляющий жаркий костер охватившего обоих желания. Это было внезапно вспыхнувшее, пробуждающее пламя, неутолимое вожделение, горьковато-сладкая боль взаимной страсти, подобной которой Белла не могла себе и представить.

Его положение позволяло Лансу касаться всего ее тела. Выдернув полы ее рубахи из-под пояса бриджей, его рука принялись медленно прокладывать свой путь к соблазнительной полноте обнаженной груди, лаская ее, подразнивая розовый бутончик соска, пока тот не отвердел. Белла издала низкий, горловой стон. Она и сама не понимала, был ли он выражением протеста или просто стоном невыносимого удовольствия, который не смогла сдержать, таким восхитительным казалось охватившее ее чувство. Изабелла жадно целовала его, и сладкое удовольствие неуклонно нарастало, все тело трепетало от сотрясавшего ее желания. Она снова застонала и обняла его за шею, зарылась пальцами в его густые, темные волосы, не в силах сдержать себя, не сознавая своих действий, настолько естественными и единственно верными они ей тогда представлялись.

Ланс закрыл глаза, растущее желание обладать этой женщиной мучило его, заставляя сожалеть о жизни в воздержании, которую он с некоторых пор вел. Лаская нежное, молодое тело, он ощущал, как вздымается его плоть, и никакие волевые усилия не могли ее удержать. Он жаждал Изабеллу и с трудом подавлял потребность немедленно освободить ее от всех одеяний. Даже сорвать их, если они будут противиться его пальцам.

Его руки соскользнули с ее груди, и Белла почувствовала, как он возится с завязками ее бриджей. Внезапно в ней проснулся рассудок, и, тихо вскрикнув от ужаса, она отстранилась от Ланса, охваченная неистовой, мгновенно вернувшейся к ней яростью. Огромным усилием воли Изабелла вырвалась из его объятий и скатилась с постели. Застыв у кровати, она пожирала его гневным взглядом, тяжело дыша, с разметавшимися по плечам волосами, абсолютно не догадываясь, какую соблазнительную картину являла его голодному взору.

— Как вы посмели? — прошипела она. — Как посмели сделать это со мной? Вам не удастся меня принудить.