— Приду, — растроганно согласилась она.

Мальчик отступил.

— Только не забудь, — напутствовал он, — елку нарядить должен каждый! Я вот сейчас быстренько в магазин сгоняю и деда Гену поведу к бабе Маше наряжать елку! Аленка мне дала немного денег, я накуплю свечей в виде сердечек таких красных и поставлю на стол к бабе Маше, будет красиво.

— Какой же ты хороший! — не выдержала Карина.

Мальчик беспечно пожал плечами.

— И ты хорошая! — Он махнул на прощание рукой. — Ну, я побежал, дед Гена уже заждался меня!

Карина проводила его взглядом и с легкой улыбкой влилась в толпу спешащих в магазин людей.

Деньги на новогодние подарки она копила всегда с самого лета, чтобы преподнести для каждого дорогого ей человека что-нибудь особенное.

Первым делом Карина отправилась в огромный отдел пижам, подушек, одеял и постельного белья, где выбрала пушистый халат нежного персикового цвета, как раз тот самый, какой маме давно хотелось. Для бабушки она подобрала ортопедическую подушку, чтобы не болела шея после сна. Папе купила шапку с шарфом, а для дедушки выбрала серый шерстяной свитер с горлом, как он любил. После Карина зашла в канцелярский и, пересмотрев с десяток разных блокнотов, остановила выбор на небольшом толстом блокноте в кожаном переплете. К нему она докупила маленький карандаш и ручку.

Карина долго бродила по отделу с бижутерией в поисках подарка для Люси, пока не наткнулась на браслет с блестящими сердечками, ключиками и замочками.

Несмотря на то что подружка никогда не утруждалась дарить ей что-либо, Карина из года в год покупала Люсе что-нибудь красивое и яркое. Не могла не купить, все-таки они проводили вместе куда больше времени в году, чем ей порой казалось, особенно когда подружка меняла ее на что-то поинтереснее. Но за последние дни Карина на многие вещи взглянула по-новому, и на дружбу с Люсей в том числе. Может, это была не та дружба, о которой она мечтала, но в ней хотя бы присутствовала честность. Подружка никогда не скрывала, что в ее жизни есть куча других вещей и людей, которые в сто крат важнее их дружбы. В отличие от ее новоявленных подруг, готовых за запись в «волшебном» дневнике подавать ей куртку, Люся общалась с ней, потому что хотела этого. «С тобой хорошо и спокойно, — любила говорить подружка и, подумав, всегда добавляла: — Но бывает, спокойствия совсем не хочется. Людей разве поймешь! Почему они не могут всегда смеяться и им нужно частенько плакать?»

Карина прошла мимо отдела с подарками, но остановилась и с любопытством прислушалась. От прилавка доносились громкие голоса.

— Да чего вам дадут эти сто рублей! — кричала покупательница.

— Простите, я не могу вам уступить, — чуть спокойнее отвечала продавщица. — У нас магазин, а не рынок, где можно торговаться.

— Я вам занесу потом!

— Простите, нет.

— Дайте мне поговорить с администратором! — требовала девочка у прилавка, прижимая к себе большой стеклянный шар, в котором находился черный замок и летали, точно светлячки, зеленые блестки.

Карина, никем не замеченная, вошла в отдел и сделала вид, будто рассматривает развешанные на стене маски. На самом же деле смотрела она на покупательницу у прилавка — черноволосую девочку ее возраста, облаченную во все черное и кожаное. Только длинный шарф, небрежно намотанный на шее, был ярко-кровавого цвета.

В тот день, когда она прибежала к торговому центру на встречу с Black Night, то искала в толпе именно такую девочку. Заметную среди серой массы людей, как яркое пятно на белом листе. Наташа так и не ответила на письмо с извинениями, а потом и вовсе отписалась от ее дневника. Прежде Карина не думала, что за месяц можно так сильно привязаться к виртуальному персонажу, к записям в дневнике, к едким комментариям, к картинке 100 на 100 пикселей. Оказалось, не просто можно, с ней именно это и произошло. Поэтому когда Black Night закрыла от нее свой дневник, было обидно до слез, хотелось написать Наташе что-нибудь, но сформулировать претензии не удалось. Карина не посмела требовать открыть для нее дневник, имея лишь один сомнительный аргумент, что она, видишь ли, полюбила его читать.

— Поставьте, пожалуйста, шар на место, — строго сказала продавщица.

— Не поставлю! — уперлась черноволосая девочка, выуживая из кармана помятую гору денег и вываливая на прилавок. — Вот, берите, а сто рублей я занесу.

— Не получится, — упорствовала женщина, отодвигая кучу смятых бумажек.

— Да ладно вам! — разозлилась девочка. — Новый год ведь, неужели…

— Я позову сейчас охрану! — пригрозила продавщица.

— А я не боюсь, — фыркнула девчонка и демонстративно поставила шар на прилавок. — Черт с вами! — Она оглянулась, скользнула взглядом зеленых глаз по маскам на стене и вышла за дверь.

Карина сама не поняла, как так быстро приняла решение, но еще не стих звон колокольчика над хлопнувшей дверью, а она уже стояла возле двух стеклянных шаров. Рука сама потянулась к мрачному шару с замком, который хотела купить черноволосая девочка, но взгляд прилип к другому — белому шару, с заснеженным домиком, пушистой, наряженной елкой и олененком.

— Хороший выбор, — похвалила продавщица, — вам завернуть?

— Нет! — Карина заплатила, схватила шар и выбежала из магазинчика. Когда она приблизилась к эскалатору, то успела только заметить, как мелькнул внизу возле выхода из торгового центра красный шарф.

На улице уже стемнело, с полными сумками в руках Карина сбежала по лестнице и огляделась.

«Упустила», — поняла она, крутясь на месте, в надежде, что где-нибудь замаячит красный шарф.

По дороге до площади Карина все размышляла: «Сколько таких на свете девочек может быть, с черными волосами, черными ногтями, в черной одежде? И почему я решила, что это она? Просто кажется, и все тут… Разве это серьезно?»

Она не раз представляла, когда узнала, что Наташа живет где-то поблизости, как однажды они случайно встретятся. Даже речь для этого случая заготовила, но сейчас почему-то ни слова из нее не помнила.

Карина подняла голову, чтобы полюбоваться на сияющую огнями ель, и увидела впереди девочку в красном шарфе. Та поравнялась с елкой, задрала голову и остановилась, созерцая мерцающую звезду на верхушке.

Карина не решалась сразу подойти и лихорадочно пыталась вспомнить ту самую заготовленную речь.

«А если это не она? — настойчиво шептал внутренний голос. — Вот смеху-то будет…»

Девчонка неожиданно обернулась и в упор посмотрела на нее.

Карина вздрогнула, но ноги, как заколдованные, сами ее повели к ели. На ходу она вытащила из пакета шар и, когда подошла к девочке, протянула его ей со словами:

— Вот, возьми твой шар.

Девчонка отшатнулась и после недолгого разглядывания шара сказала:

— Это не мой.

— Я знаю, — смущенно пробормотала Карина, — я случайно увидела, что тебе не захотели продать шар, и подумала…

— Да, — сморщила нос черноволосая, — только я хотела другой.

— Но этот красивее! — Карина встряхнула шар, и внутри его пошел снег.

— Я не хочу этот, — оттолкнула ее руку девочка, — и не стану за него платить!

— И не нужно, — Карина поставила перед ней шар на снег. — Это подарок.

Черноволосая фыркнула.

— С чего бы это?!

— Просто так… просто… тебя не Наташей, случайно, зовут?

— Нет, — тряхнула волосами девчонка, — с чего ты взяла?

Карина разочарованно вздохнула.

— Значит, я обозналась.

Девочка кивнула на шар.

— Забери!

— Это подарок. С наступающим тебя. — Карина развернулась и зашагала в сторону своего дома. «Дурочка, — ругала она себя, — привязалась непонятно к кому…»

— Эй, постой! — окрикнула ее девчонка. Она подняла шар и прокричала: — Это в дневнике у меня написано Наташа, но это не мое настоящее имя! — Черноволосая приблизилась. — Меня Ингой зовут, и я, кажется, догадалась, кто ты такая!

Какое-то время они молча друг друга разглядывали, потом Инга воскликнула:

— Как ты меня узнала?

Карине не удавалось прогнать улыбку, бестолково расплывшуюся на лице. Хотелось смеяться от радости и от волнения. А вспоминать, что же насочиняла в заготовленной речи, было бесполезно — память окончательно отказала.

— Не знаю, просто догадалась, — призналась она.

— А чего ты улыбаешься? — скривилась девчонка. — Я тебе кажусь смешной?

Карина испуганно затрясла головой.

— Нет же! Просто обрадовалась… ты вовсе не смешная.

Инга недоверчиво сощурилась и приподняла на руке шар.

— Ты себе так подруг покупаешь?

— Нет, — опешила Карина, и до того ей стало обидно от этих презрительно брошенных слов, что к глазам подступили слезы. Она быстро отвернулась и чуть ли не бегом пошла к своему дому.

— Эй, ну ты чего?! — крикнула ей вслед Инга.

Карина не обернулась. Дружить расхотелось, хотелось одного — прибежать домой, к маме с папой, к бабушке, дедушке, Артемону, к тем, кто любил ее, кому не нужно было ничего доказывать и кто никогда бы ее не обидел.

— Да подожди, — догнала ее девчонка. — Ну прости, ладно тебе, я так не думаю…

— А как думаешь? — не сбавляя шага, спросила Карина.

— Это же ты не пришла тогда на встречу! — возмущенно воскликнула Инга. — А я так готовилась, разоделась вся… прождала тебя столько, а ты… Со мной никто так еще не поступал!

— А со мной так все время поступают! — Карина мельком посмотрела на девочку. — И меньше всего мне хотелось поступить так с тобой или еще с кем-то другим. Я не видела твоего письма…

— Прости, — повторила Инга и протянула ей руку: — Давай помогу нести сумки?

Карина замешкалась, но Black Night сама выхватила у нее один мешок и спросила: