— Да, она склонна считать этот инцидент непременной деталью итальянской действительности, сказала, что один из нападавших говорил по-английски. Думаю, тебе придется вновь нанять Дугласа.

— Я подумаю над этим, Стив. А сейчас расскажи мне о своих проблемах.

— С тех пор как мы поговорили с тобой в последний раз, дела пошли еще хуже. Доминик наложил запрет на все мои текущие счета. И это во время сбора урожая, черт возьми!

— Но почему?

— Да он удавится, но не даст купить мне новую давилку…

— Стив, что он говорил тебе?

— Все те же старые байки: винодельня требует слишком много вложений. Также предупредил, что если я и не разорюсь в ближайшее время, то он все равно выставит винодельню на продажу. Мама, он наделен такими полномочиями?

— Бог мой, я не знаю! Но действует так, будто все зависит только от него. Сегодня я собираюсь с ним поговорить и все выяснить. А теперь прекрати волноваться и возвращайся к работе. Кстати, кто ответил на звонок?

— Пенни. Господи, мама, я чертовски напуган. Доминик ведет себя так, будто он здесь босс.

— Не паникуй. Я знаю Доминика и Хораса немало лет, и твой отец всегда им доверял. Я уверена, что они действуют из лучших побуждении.

— Мама, не дай им отнять у меня это дело.

— Я вечером тебе позвоню.

Пич положила трубку и посмотрела на Майлза.

— Простите меня за беспорядок, Майлз.

— Все уже убрано, мадам. Мне вывести на прогулку Винни?

— Будь добр. Она, наверно, еще спит, свернувшись калачиком на моей подушке.

Майлз вернулся несколько секунд спустя без собаки. Лицо его вытянулось.

— В чем дело?

— Винни… Она ушла от нас.

— Ушла? Куда она могла уйти?

До нее дошел смысл сказанных Майлзом слов, ужасный смысл, и она рванулась в спальню:

— О нет, Майлз, нет!

Схватив маленькое худенькое тельце, она залилась слезами. Это уже слишком. Ну почему она должна была умереть именно сейчас?!

В спальню вошла Сара и постаралась успокоить хозяйку:

— О, мадам, она была не в себе с того самого дня, как вы уехали. Мне приходилось упрашивать ее съесть хоть что-нибудь. Ваш приезд был слишком большим потрясением для бедного маленького сердечка. Ведь ей уже двенадцать лет…

Пич никак не могла расстаться со своей самой верной спутницей на протяжении стольких лет, подружкой, дарившей ей радость и любовь. Выплакавшись, она передала холодный меховой комочек Майлзу.

— Мне отвезти ее в крематорий для домашних животных?

— Позвони в ветеринарную лечебницу и проконсультируйся с ними.

Мрачная атмосфера сгущалась над всеми. Сара попробовала уговорить Пич съесть хоть что-нибудь на завтрак. Майлза не было примерно час. Когда он вернулся и сказал, что все сделано, Пич зарыдала снова. В конце концов Сара взяла бразды правления в свои руки:

— Я позвоню мисс Грэйс и попрошу прийти. Сегодня у вас встреча с Беллером и Петрони, и лучше бы вам привести себя в порядок.

Пич взяла себя в руки.

— Я сама позвоню Грэйс, — как можно спокойнее сказала она и попросила Майлза обрисовать ей, как обстоят дела с домом в Бел-Эйр. Майлз сообщил, что прислуга была распущена мистером Беллером с хорошим выходным пособием, так как уже есть покупатель.

В три подъехала Грэйс.

— Грэйс, как я рада тебя видеть! — воскликнула Пич, и они обнялись.

— Ты пропала, — с укором ответила Грэйс, и Пич рассказала ей о тех несчастьях, что преследовали ее последние дни.

— Господи… Как говорится, беда одна не приходит… Ты позвонила Дугласу? По-моему, самое время, — не скрывая беспокойства, сказала Грэйс.

— И ты туда же? Вы что, сговорились меня пугать?

— По-моему, Дрейк в этом случае поступил бы именно так. Он всегда предпочитал держать ситуацию под контролем, ты же знаешь.

И вновь на глаза Пич навернулись слезы.

— Мне кажется, я никогда не привыкну к жизни без него, Грэйс.

Взгляды двух женщин встретились. Обе подумали о мужчине, который так много значил для них обеих. Казалось, дух Дрейка Малони материализовался сейчас в этой комнате.

— Время — лучший лекарь, Пич. Поверь мне, я это знаю, как никто другой.

Пич была посвящена в превратности ее судьбы. Дрейк рассказал ей, чтобы молодая жена поняла характер отношений между ним и хозяйкой модного салона. За все эти годы Пич никогда не бывала унижена присутствием в жизни мужа любовницы. Между ним и Грэйс — красивой женщиной приблизительно одного возраста с Пич — никогда не было интимной связи. Хотя, и Пич это понимала, Грэйс любила ее мужа не только как человека, покровителя, но и как мужчину. И с той же беззаветной преданностью относилась Грэйс к его молодой жене. Дрейк страстно любил свою Пич, и она с уважением относилась к их браку.

— А в остальном как проходило путешествие? — спросила Грэйс, стараясь успокоить и отвлечь Пич от грустных мыслей.

— Довольно неплохо. Я была рада повидать дочь и провела у нее время даже лучше, чем ожидала, учитывая обстоятельства.

— Дрейк, наверное, даже с небес продолжает заботиться о тебе, где бы ты ни находилась.

— Не удивлюсь, если так оно и есть.

Пока Грэйс расчесывала ей влажные волосы и втирала краску, Пич заговорила о Кейси:

— Она приезжает сегодня домой. Как раз сейчас Ева, должно быть, встречает ее в аэропорту.

— Так почему же ты не послала кого-нибудь вместо себя?

— О, Пич, ты сегодня нуждаешься во мне больше, чем она.

— Ты золотой человек, Грэйс. Сколько вы не виделись с Кейси?

— Почти полгода. Странно, что дочь приезжает домой именно сейчас, в разгар учебного года…

— Может, она просто устала и хочет сменить обстановку?

— Не хотела бы я, чтобы это было так! Она всегда отзывалась с восторгом и об университете, и о самом штате. У нее там есть все, чего была лишена я. Ты ведь знаешь, мои родители умерли, так и не узнав о ней.

— Ну почему ты не сказала им правду потом, когда у тебя уже все наладилось? — спросила Пич. хотя склонность Грэйс к обману не была для нее новостью.

— Я боялась, что они ее не полюбят.

— Грэйс, но это же нечестно. Она ведь им внучка!

— Я знаю, но решение я приняла давно и с годами привыкла к своей версии событий. Ложь больше не доставляла мне беспокойства. Я так много рассказывала Кейси о Пауле Гейбле, что сама поверила в его существование.

Пич все время поражалась тому, на какой лжи воспитывала приятельница свою дочь. И хотя Дрейк настойчиво просил ее не давать непрошеных советов, она не удержалась:

— Кейси уже взрослая женщина. Умная и образованная. И в наше время женщина, родившая без мужа, перестала быть бельмом в глазах общества. Это в порядке вещей.

— Отстань, Пич. Я не могу сказать дочке, что все было построено на вранье.

— Как мало ты в нее веришь…

Грэйс вспыхнула:

— Дрейк сказал бы тебе, чтобы ты не лезла не в свое дело. Он ни разу не принимался меня учить, как я должна строить свою собственную жизнь.

Пич была больно задета ее резкостью, даже грубостью. Может, и отношения с Грэйс тоже изменились со смертью Дрейка?

— Прости. Я больше не стану вмешиваться.

Грэйс вздохнула и уже более мягким тоном сказала:

— Хорошо. Ты дала мне совет. Но не надо расстраиваться из-за того, из-за чего не хочу переживать я сама. Поверь, я не раз доводила себя до бешенства, думая над всем этим. Я хочу, чтобы у Кейси было все, даже отец. Вот я его и придумала. Что в этом страшного? Она любит отца, все время просит рассказать о нем. Мне пришлось даже записывать свои рассказы, чтобы что-нибудь не напутать в очередной раз. Ты знаешь, когда говоришь неправду, надо очень тщательно следить за своими словами. Господи, она помнит все мои сказки до одной! Каждую деталь! После стольких лет не стоит ставить все с головы на ноги… или с ног на голову.

Пич не могла удержаться от еще одного, последнего, замечания:

— Ты помнишь, к чему привела твоя ложь об Иллинойсе? Будто там, в альма-матер, ты провела свои самые счастливые дни и прочее… И чем все кончилось? Она захотела вернуться на родину матери и получить образование именно там.

— Твоя взяла. А теперь забудем про это, ладно?

Позже, когда Грэйс ушла, Пич, одеваясь к ужину, решила в другой раз держать рот на замке. Сейчас она была одна, и ни к чему сокращать и без того узкий круг друзей своей бестактностью.

Для сегодняшнего вечера она выбрала платье от Карла Леджфилда из палево-голубоватой шерсти, такой легкой и воздушной, что напоминала шелк. Из драгоценностей она решила надеть серьги с жемчугом в тон платью, украшенному жемчугом, крупным сапфиром и бриллиантами. В туфлях из нежной лайки голубоватого цвета от Андре Фистера, Пич подошла к огромному зеркалу и придирчиво всмотрелась в собственное отражение. Светлые волосы, надо признать, слегка поблекли, но талия была все же узкой; да, она по-прежнему была хороша собой, вот только усталость во взгляде.

Пич была во всеоружии перед встречей с людьми, которые держали власть над ее состоянием, мужчинами, которые, как говорил ей многолетний опыт, становятся куда более гибкими и податливыми в общении с красивой женщиной.

Пич вошла в гостиную, где Майлз угощал гостей коктейлями. Увидев ее, оба шагнули навстречу.

— Пич, дорогая, ты выглядишь еще прекраснее, чем обычно!

— Благодарю, Хорас.

Пич обнялась с адвокатом и поцеловала его в щеку. Хорас был хрупкого телосложения, бледен и почти совершенно лыс. Лицо его, сморщенное, как сушеная груша, казалось, жило отдельно от длинного, гибкого и не лишенного изящества тела.

— С возвращением, — фыркнул в своей обычной грубоватой манере Доминик.

Доминик Петрони был председателем одной из самых крупный банковских ассоциаций. Был он высок и крепко скроен, седые волосы аккуратно зачесаны набок, скрывая лысину. В колледже он был капитаном бейсбольной команды, и движения его до сих пор остались слишком размашистыми для замкнутого пространства комнаты. Он относился к категории так называемых «мужчин для мужчин», свободно чувствовавших себя в мужском обществе, но испытывающих неловкость в общении со слабым полом. Они с Дрейком были старыми друзьями и партнерами по гольфу. Еще при жизни друга и босса Дом пообещал ему лично прослеживать движение его капитала, и эта договоренность оставалась в силе и сейчас, когда Дрейка не стало.