– Значит, будем импровизировать!

Джош был в таком отличном настроении, что не желал воспринимать всерьез ее рассуждения. Он расстегнул «молнию» у нее на спине, погладил обнажившееся плечо.

– Ты действительно считаешь, что менять ничего не надо? – Она наконец расслабилась.

Джош хотел сказать, что все и так уже изменилось, но он слишком хорошо знал Марго. Стоит заговорить о том, что отныне они принадлежат друг другу, о долгой жизни впереди, и она опять ускользнет.

– Есть вещи, которые не могут измениться. Вот это, например, – шепнул он, лаская ее белоснежную грудь. Потом пальцы его скользнули к полоске тела, видневшейся там, где заканчивались чулки. Он не сводил с нее взгляда.

– Когда ты дотрагиваешься до меня, я могу думать только о том, что хочу тебя. И, кажется, этого я не в силах контролировать, – прошептала Марго; она действительно не могла больше ни о чем рассуждать, расстегнула его рубашку и приникла к его обнаженной груди. – Ни один любовник так меня не возбуждал! Мне порой просто трудно находиться с тобой в одной комнате. Но не может же это длиться вечно…

– У нас будет время это выяснить.

Он уложил ее на кровать. Золотистые волосы Марго, белоснежная кожа, просвечивающая сквозь черное кружево комбинации, аромат, исходивший от нее, упоительные изгибы ее великолепного тела – все это сводило его с ума.

Она прижалась к нему, с восторгом ощущая на себе его тяжесть. Сейчас Марго понимала только одно – что хочет его. И губы ее искали его губы.

Какой дурманящий запах – его запах! Как случилось, что, зная его столько лет, она вдруг воспылала такой страстью? А впрочем, разве это важно? Важно одно – их тела созданы друг для друга.

Тело ее словно звенело от его ласк, которые становились все настойчивее. И то, что она испытывала, анализировать было невозможно. Она могла только отдаться наслаждению.

Джош знал каждый ее вздох, чувствовал каждое ее движение. Здесь, на этой огромной постели, все было ясно. Она – его Марго! Ее тело создано для того, чтобы дарить наслаждение, но никто не знает ее душу, ее сердце так, как он.

Никто!

Джош становился все настойчивее. Его руки метались по ее телу, жадный рот, казалось, был одновременно повсюду, и вздохи ее уже переходили в стоны.

Как упоительно безумие!

Марго перевернулась и оказалась сверху; теперь ее руки так же ласкали его. Они оба улетали в заоблачную высь, и наслаждение было острым до боли. Она приподнялась; в полумраке ее кожа отливала шелковым блеском, глаза, синие до безумия, смотрели в его глаза. Один удар сердца. Второй…

Пора! Воздух вокруг, казалось, был напоен их желанием. Джош обхватил руками бедра Марго, приподнял ее, и она приняла его; он вошел в нее одним движением. Марго издала долгий стон, изогнулась, руки ее заметались по собственному телу, по животу, груди. Сердце колотилось как бешеное. Медленно, чувствуя, как он следит за ней взглядом, она опустила руки ниже, туда, где их тела сливались в одно.

А потом она снова вскинула руки, вцепилась ими в свои волосы и пустилась вскачь.

Это была гонка стремительная и беспощадная! Затуманенными глазами Джош следил за тем, как она добралась до вершины наслаждения, как содрогнулась в экстазе. И знал, что не видел ничего прекраснее, чем Марго, забывшая себя в страсти.

Когда она с отчаянным криком выгнулась и обхватила его за плечи, он не мог больше сдерживаться и потерял контроль над собой.


– Почему всякий раз, когда я занимаюсь с тобой любовью, мне кажется, что я прыгаю вниз со скалы?

Марго не ждала ответа: она думала, что Джош спит или лежит в забытьи, но он повернулся к ней, и губы его скользнули по ее груди.

– Потому что мы с тобой – опасная парочка, герцогиня! И мне снова хочется тебя…

Рот его скользнул по ее шее выше, к губам, и она почувствовала, что опять готова отдаться волнам страсти.

– Со мной никогда такого не было, – прошептала она, обнимая его за шею. – Наверное, тебе странно это слышать?

– Неважно.

Ему не хотелось сейчас ни о чем думать. Лежать и держать ее в объятиях – больше ничего не надо.

– Нет, важно! Важно для нас обоих! – Она взяла его лицо в ладони, заглянула ему в глаза. Они были туманными от желания, но уже поблескивал где-то в глубине огонек раздражения. Марго вдруг стало не по себе, но она решила не отступать. – По-моему, нам надо об этом поговорить.

– Разве ты забыла, что мы с тобой не давали друг другу клятвы верности.

Об этом Марго не забыла, но слишком хорошо знала другое: всю жизнь она прислушивалась только к голосу либидо, и тем, кто остался за бортом ее жизни, несть числа.

– Нам надо поговорить об этом! – повторила она.

– Я же не задаю тебе никаких вопросов, Марго. Не спрашиваю, сколько у тебя их было раньше. Сейчас есть только я.

Его холодный, властный тон обидел бы ее при других обстоятельствах: Джошуа Темплтон в своем репертуаре – «я вижу, я хочу, я беру». Но сейчас они лежали в объятиях друг друга, все еще разгоряченные после бурных ласк.

– Их было не так уж много, Джош. Я спала не с каждым своим кавалером…

– Ну и отлично. Я тоже спал не с каждой женщиной, которую приглашал поужинать, – сказал он резко и повернулся на спину. – Важно только то, что есть сейчас. Ведь здесь, между нами, все ясно?

Как бы она хотела, чтобы это было так. Но даже голос его, в котором слышалась сдерживаемая ярость, говорил об обратном. Марго села на кровати.

– Джош, раньше мне было все равно, какая у меня репутация. На самом деле все слухи были мне только на руку! А сейчас… мне не все равно. – Ей почему-то стало холодно, и она обхватила себя руками за плечи. – Потому что теперь мне важен ты. Но я просто не знаю, как во всем разобраться! И не уверена, что мы с тобой вместе разберемся. Пока все ограничивалось сексом…

– Для меня никогда наши отношения сексом не ограничивались.

– Я этого не знала, – тихо сказала она. – Я не знала, что чувствуешь ты, не знала, что чувствую я сама, пока… Это что-то такое большое! И оно меня пугает.

Джош удивился не столько ее словам, сколько тому, как она говорила. Когда речь шла об играх, в которые играют мужчины и женщины, Марго обычно не бывала так смущена. И удручена.

– Пугает?

– Я просто в ужасе! – Она тяжело вздохнула и пошла к шкафу за халатом.

– Я тоже.

Марго оглянулась на него. Красивый, сильный самец лежит, заложив руки за голову, и едва не усмехается! Ей захотелось то ли удушить его, то ли поколотить.

– Что тоже?

– Я тоже в ужасе.

Она затянула пояс на халате и подошла к кровати.

– Правда?

– Знаешь, о чем я думаю, герцогиня?

– Нет. – Она села на краешек кровати. – О чем же?

– Нам с тобой все в жизни очень легко давалось. Слишком легко!

– И больше этого не будет? Он взял ее за руку.

– Похоже, что нет. Например, есть у меня один маленький пунктик, странность такая – когда речь заходит о других мужчинах. Дело в том, что женщина, которую я люблю, пять раз была помолвлена.

– Положим, всего три! – Она отдернула руку. Неужели прошлое всегда будет напоминать о себе? – Два других случая – продукт воображения прессы. А те три – это были ошибки, которые я осознавала довольно быстро.

– Надо сказать, я в своих отношениях с женщинами так далеко не заходил ни разу.

– Из этого можно сделать только один вывод: что ты боишься связывать себя обязательствами.

– Возможно, – буркнул Джош. – Но дело в том, что большую часть своей сознательной жизни я любил только тебя. – Он тоже сел, и глаза его оказались на уровне ее глаз. – Каждая женщина, до которой я дотрагивался, лишь заменяла тебя!

– Джош!

Марго только покачала головой: она была так потрясена, что не находила слов.

– Если бы ты знала, насколько мучительно смотреть, как единственная женщина, которая тебе нужна, общается с кем угодно, только не с тобой! Если бы ты знала, как мучительно ждать… Марго действительно ничего об этом не знала. Думать о словах Джоша было страшно и одновременно приятно.

– Почему же ты ждал?

– Мужчина должен использовать те преимущества, которые у него имеются. Моим было время.

– Время?

– Я ведь очень хорошо знаю тебя, Марго. – Он коснулся пальцем ее щеки. – Рано или поздно ты либо впуталась бы в какую-нибудь идиотскую историю, либо устала бы от своей роскошной жизни.

– И ты был готов меня подобрать?!

– Я все рассчитал правильно, – сказал он спокойно и, ухватив ее за запястье, удержал рядом с собой. – Так что нет причин злиться.

– Есть причины! Ты наглый, эгоистичный сукин сын! Конечно! Надо только дождаться, когда Марго сядет в лужу, и можно брать ее готовенькой…

Она бы на него набросилась, если бы он не успел ухватить ее за второе запястье.

– Я бы выразился несколько иначе, – заявил он с победной улыбкой. – Но ты действительно села в лужу.

– Знаю! Но знаю также, что из этой афинской переделки я выбралась сама! – Она попыталась высвободить руки, но смогла только пошевелить ладонями; в глазах Джоша на мгновение блеснул ехидный огонек, и Марго тут же напряглась. – Разве не так?

– Конечно, выбралась, но дело в том…

– Ты что-нибудь сделал для этого? Но тебя же не было в Греции! Иначе я бы знала… Так это ты все устроил?!

– Я ничего не устраивал. Почти. – Джош понял, что она сердита по-настоящему. – Послушай, я просто позвонил кое-кому и кое о чем договорился. Боже мой, Марго, ты думала, что я смогу спокойно загорать на солнышке, когда тебя собираются засадить в тюрьму?!

– Нет, – она говорила тихо, потому что боялась заорать во весь голос. – Нет. Я попала в беду, и ты, как всегда, поспешил на помощь. Отпусти меня.

– Чуть позже, – сказал он, заметив, как потемнел ее взгляд. – Поверь, я только немного форсировал события. У них на тебя ничего не было, и дела они заводить не собирались. Им совершенно незачем было держать тебя в тюрьме. Они прекрасно знали: ты виновата только в том, что плохо разбираешься в людях и связалась с типом, который использовал тебя как прикрытие и занимался за твоей спиной всякими грязными делишками.