Квартиру она выбрала не задумываясь: ей просто понравился дом с восхитительными террасами, с которых открывался вид на улицу и уносящиеся ввысь башни Дуомо. И еще оттуда было рукой подать до изысканных магазинов Монтена-полиане.

Сейчас Марго стояла на своей террасе, пила маленькими глотками холодное белое вино и смотрела на вечерний поток машин, которые неслись вдаль под завывание сирен. Лучи заходящего солнца золотили все вокруг, и ей было очень грустно любоваться таким волшебным видом в одиночестве.

И все-таки она была права, вернувшись сюда! Наверное, за долгие годы это был ее единственный бескорыстный поступок. И хотя Лора пыталась до самой последней минуты ее переубедить, а Джош стоял молча и смотрел на Марго холодным взглядом, словно обвиняя ее в бегстве, она была уверена в том, что поступает правильно.

Увы, не всегда легко бывает поступать правильно… Марго было грустно и одиноко. Даже страх перед настоящим и будущим оказался не таким мучительным, как ощущение изолированности от мира.

Всю неделю после приезда она не отвечала на телефонные звонки и даже не перезванивала тем, кто оставил свои сообщения на автоответчике. В большинстве своем звонили газетчики и приятели, хотевшие собрать побольше сплетен. Было, впрочем, и несколько деловых предложений, Но Марго с ужасом думала о том, что ей придется их рассмотреть.

Если бы она на самом деле была смелой и отважной, то надела бы маленькое черное платье и отправилась бы в какой-нибудь хорошо знакомый ресторанчик, чем вызвала бы всеобщее изумление и снова оказалась бы в центре внимания. Но сейчас Марго не могла даже помыслить об этом – слишком уж ныли полученные недавно раны.

Оставив дверь на террасу открытой, она вышла в гостиную. Каждую вещицу здесь, каждую безделушку, за исключением нескольких подарков, она выбирала когда-то сама. Услугами декоратора Марго пользоваться отказалась и охотилась за каждой подушечкой, за каждой лампой…

«Что ж, все здесь отражает мой вкус, – подумала Марго с горькой усмешкой. – Сплошная эклектика! Впрочем, нет, – поправила она себя, – скорее – пестрота и разнообразие».

Действительно, чего тут только не было! Старинный комод, уставленный лиможскими табакерками и штейбенским стеклом. Японский столик, который она использовала как кофейный, на нем – уотерфордская ваза со стеклянными фруктами. А лампы! Здесь были лампы от Тиффани, лампы эпохи Арт Деко и еще одна – с сидящим Буддой, за которую она заплатила на аукционе совершенно безумные деньги, чтобы заполучить эту довольно-таки уродливую вещицу.

В квартире было еще две спальни, тоже заставленные всякой ерундой. Чернильницы, которые она недолго коллекционировала, русские лаковые шкатулки, пресс-папье, вазы, коробочки… Марго никогда заранее не планировала своих покупок. Она поступала так, как ей в данный момент хотелось.

«И все же квартирка получилась пусть несколько захламленной, но милой и уютной, – подумала она, устроившись на диване. – И живопись неплохая». Ей говорили, что на картины у нее нюх, и городские пейзажи, развешанные по стенам, были изящными и живыми.

Как бы то ни было, это ее мир, ее комнаты! Здесь она дома! Неужели придется лишиться всего этого?! «Нет, нужно срочно что-то придумать!» – решила Марго, мрачно закуривая.

Может быть, принять предложение «Плейбоя»? Она прищурилась и задумчиво затянулась сигаретой. В конце концов, почему бы и нет? Или продать свою историю какому-нибудь бульварному журнальчику… Ведь звонят же каждый день! Так или иначе, но деньги снова появятся. Правда, за это придется обнажаться перед всем светом. А стоит ли цепляться за остатки гордости? Черт возьми, почему бы не удивить весь просвещенный мир, выставив все свои пожитки на улицу и устроив огромный базар – плати и покупай? Марго рассмеялась, представив себе, как это расстроит благообразного швейцара у дверей, как шокирует рафинированных соседей. И в какой восторг приведет вечно жадную до сенсаций прессу! В конце концов, кому какое дело, если она решит сфотографироваться обнаженной на развороте глянцевого мужского журнала или поведает свою душещипательную историю воскресному приложению какой-нибудь газетенки? Никто не ждет от нее ни чего-то большего, ни чего-то меньшего. Да и сама она – тоже…

Марго устало потушила сигарету. Очевидно, придется все-таки последовать совету Кейт, хотя распродавать свои пожитки, менять вещи на деньги – это так… так по-бюргерски!

Но что-то делать надо. Счета все идут и идут, и очень скоро, если не выложит кругленькую сумму, она останется без крыши над головой. Логичнее всего было бы найти какого-нибудь надежного ювелира и продать драгоценности. Это даст ей некоторую передышку. Марго повертела на пальце кольцо с огромным квадратным сапфиром. Она даже не помнила, сколько за него заплатила.

Да и какая разница? Кейт все посчитала. Сейчас главное – не передумать! Марго вскочила и помчалась в спальню. Отперев сейф, встроенный в изножье кровати, она стала вытаскивать из него коробочки и футляры. Через несколько минут спальня напоминала пещеру Али-Бабы.

Господи, неужели у нее действительно больше дюжины часов?! Когда она успела столько накупить? И зачем ей это ожерелье? И марказитовые гребни… Она ведь никогда не носила гребни.

Разбирая, раскладывая и сортируя все эти побрякушки, Марго потихоньку стала приходить в себя. Оказывается, со многими из этих вещей она рассталась бы безо всякого сожаления. И наверняка удастся собрать приличную сумму, которая поможет ей продержаться хотя бы некоторое время.

А ведь есть еще одежда!

Марго побежала в гардеробную, всю завешанную платьями, костюмами, пиджаками. На полках – сумки, туфли. В выдвижных ящиках – шарфы, платки, пояса.

«Ведь есть же магазины, торгующие ношеной одеждой известных фирм и модельеров!» – лихорадочно соображала она, судорожно двигая вешалки в разные стороны. В таком магазинчике Марго когда-то купила свою первую сумочку от Фенди. Но, если она могла покупать там, значит, сможет и продавать!

Набрав полную охапку блузок, юбок, платьев, она отнесла их на кровать в спальню и побежала за новой порцией.

Внезапно ей стало очень смешно. Марго хохотала, как сумасшедшая, и даже не обратила внимания на то, что в дверь позвонили. Она услышала звонок, только когда он стал непрерывным, и тут поняла вдруг, что почти впала в истерику.

– Наверное, у меня нервное расстройство, – сказала она вслух, с трудом подавив новый приступ смеха. – Ну хватит же вам!

Переступив через пару замшевых туфель, вывалившихся у нее из рук, Марго отправилась открывать дверь. Сейчас она разберется с теми, кто осмелился ее побеспокоить, а потом приведет весь этот кавардак в порядок.

Готовая к бою, она распахнула дверь и застыла в изумлении. – Джош?!

Ну почему именно его она всегда меньше всего готова увидеть?

Джош оглядел ее встрепанные волосы, раскрасневшееся лицо, платье, сползшее с плеча, и все это ему очень не понравилось. Черт возьми, уж не прервал ли он любовный досуг?!

– Ты что, меня проверяешь?

– Видишь ли, у нас в миланском «Темплтоне» возникли кое-какие проблемы, и я обещал Лоре, что зайду узнать, как у тебя дела. Ну, как поживаешь?

– Передай Лоре, что у меня все в порядке.

– Ты, кстати, и сама могла бы ей это сказать, если хотя бы изредка подходила к телефону.

– Убирайся, Джош!

– Благодарю, с удовольствием зайду на минуточку. Нет-нет, – продолжал он, проходя в квартиру, – долго пробыть, увы, не смогу. – Марго стояла столбом, так что дверь ему пришлось закрывать самому. – Ну хорошо, но только один стаканчик.

«Господи, он просто неподражаем!» – подумала Марго. Наглость шла ему, как и эта отличная льняная рубашка.

– А что, если я вызову охрану и выставлю тебя отсюда?

Джош расхохотался, и она стиснула кулаки в бессильной злобе. В кожаной куртке и джинсах в обтяжку он выглядел этаким крутым парнем, которому все нипочем.

– О! У тебя появилось кое-что новенькое! Этот холст с площадью Испании совсем неплох, – заметил он, разглядывая картины. – А за акварельку из Французского квартала предлагаю шесть с половиной тысяч.

Марго изумленно вскинула брови.

– Каждый раз ты предлагаешь на пять сотен больше! Но я все равно не собираюсь ее продавать. Тем более – тебе.

«Жаль, – подумал Джош. – Эта акварель идеально смотрелась бы в вестибюле нью-орлеанского „Темплтона“. Ну ничего, рано или поздно я своего добьюсь!» Он взял в руки пресс-папье – белые сталактиты, плавающие в молочно-белом стекле, и взвесил его на ладони. Интересно, почему она все время поглядывает на спальню?

– Что-нибудь еще, Джош?

Он решил, что это пресс-папье – идеальное орудие убийства. И пожалел того парня, который сейчас находится в ее спальне…

– Знаешь, я просто умираю с голода. У тебя найдется что-нибудь поесть? – И он очаровательно улыбнулся.

– В конце улицы – замечательная траттория.

– Отлично. Сходим туда попозже. А сейчас не отказался бы от вина с сыром. Не беспокойся, – добавил он, увидев, что она даже не шевельнулась. – И здесь себя чувствую как дома.

И, не выпуская из рук пресс-папье, он направился в спальню.

– Кухня в другой стороне, – забеспокоилась Марго.

Джош нахмурился. Ему было отлично известно, где кухня. Он вообще прекрасно ориентировался в этой квартире, и пусть тот, кто прячется в спальне, трепещет – Джошуа Темплтон собирается нанести удар первым!

– Черт возьми! – Марго уцепилась за его руку, и он поволок ее за собой. – Принесу я тебе вина! Только не ходи….

Но было поздно. Джош распахнул дверь и ошеломленно замер на пороге спальни. Марго и сама глазам своим не верила, глядя на то, что там творилось. Одежда валялась повсюду – на стульях, на полу, на кровати. Шелк, шерсть, лен – все вперемешку. Сверкающим озерцом блестели на ковре драгоценности. Выглядело это так, будто капризный ребенок нарочно устроил кавардак. Но замечание Джоша оказалось еще точнее.